Генри Хаггард - Братья Страница 37

И братья ответили:

– Да.

– Хорошо. Я имею разрешение отпустить вас, но советую вам остаться, потому что путешествие опасно. Будем откровенны. Я знаю, что вы задумали. Я знала еще за час до того, как вы ступили на наш берег, и потому привела вас в свой дом. Вы хотите попросить помощи господина Синана против Салах ад-Дина, так как желаете спасти из рук султана одну вашу знатную родственницу, в жилах которой течет его кровь и руки которой вы оба ищете. Вы видите, я и это узнала. Ну, в нашей стране множество шпионов, которые путешествуют то из Европы, то в Европу и доносят обо всем людям, дающим им деньги. Например, – я могу это теперь сказать, потому что вы больше не увидите его, – купец Томас, с которым вы были здесь, у меня в доме, – шпион. Вашу историю рассказали ему другие английские шпионы, а он передал ее мне.

– А вы тоже шпионка, как вас назвал носильщик? – прямо спросил Вульф.

– Я то, что я есть, – холодно произнесла она. – Может быть, я, как и вы, принесла какую-нибудь клятву и держу ее, как вы держите свой обет. Кто мой господин или почему я поступаю так, вам все равно. Но вы мне очень нравитесь, и мы скакали с вами вместе – это была дикая скачка! – поэтому предупреждаю вас, хотя, быть может, мне не следует так откровенно говорить с вами: аль-Джебал всегда берет плату за оказанные им услуги, а вы за подвиг, может быть, поплатитесь жизнью.

– Вы предупреждали нас также относительно Салах ад-Дина, – напомнил ей Годвин, – что же остается нам, если мы не можем ехать ни к тому, ни к другому?

Она пожала плечами:

– Поступить на службу к одному из крупных франкских полководцев и ждать удобного случая, который никогда не представится. Или еще лучше – нашить несколько зубчатых раковин на шляпы и вернуться домой, там жениться на богатых женах, которых вы встретите на родине, забыть Масуду-вдову, и аль-Джебала, и Салах ад-Дина, и ту девушку, которая виделась ему в грезах. Только, – прибавила она изменившимся голосом, – тогда вам придется оставить здесь этих коней.

– Мы желаем скакать на них, – весело вскрикнул Вульф, но Годвин обернулся к Масуде и сердито взглянул на нее.

– Вы знаете нашу историю, – сказал он, – вы знаете нашу клятву. Какими же рыцарями считаете вы нас, что даете совет, который более годится для шпионов, доставляющих вам вести! Вы говорили о наших жизнях? Они даны нам на время, и, когда их потребуют от нас, мы отдадим их, сделав все, что смогли сделать.

– Хорошо сказано, – заметила Масуда. – Дурно думала бы я о вас, ответь вы иначе. Но почему вы хотите ехать к аль-Джебалу?

– Потому что в минуту смерти дядя велел нам отыскать его, у нас нет другого советчика, и это заставляет нас исполнить его совет – будь, что будет.

– Опять хорошо сказано. Ну, вы поедете к аль-Джебалу. И будь, что будет, со всеми нами.

– С нами троими? – удивился Вульф. – Какое же участие примете вы в этом деле?

– Я буду вашей проводницей, я еду с вами, и вы увидите, принесу ли я вам пользу, – ответила Масуда.

На своих великолепных конях, в арабских бурнусах, с двумя мулами, нагруженными вещами и всем необходимым для путешествия, а также мехами вина, двинулись братья в путь в сопровождении Масуды; она ехала на одном из мулов.

Много необитаемых, диких мест миновали они, часто приходилось им карабкаться по кручам или спускаться в глубокие впадины, ехать то между чащами, то по выжженным знойным солнцем откосам гор, отдыхать то под ветвями могучих деревьев, то на открытых площадках под темным небом, усеянным звездами.

Раз в самый зной путники остановились среди гор, обнаженные утесы которых тянулись к небу. Утомленные люди раскинули лагерь подле журчащего маленького кристально чистого источника, который привлек их. Усталый и хорошо закусивший взятыми Масудой припасами, Вульф заснул в тени большой скалы. Масуда хлопотала подле костра, разложенного рядом с глубокой горной пещерой.

Не прошло и пяти минут после того, как она подошла к огню, и Годвин услышал ужасный крик молодой женщины, обернулся и увидел ее в зубах страшного желтого чудовища. Д'Арси поднялся, схватил меч и бросился к дикому зверю, который на мгновение остановился, но не выпустил из пасти свою жертву.

IX. На палубе галеры

С того самого дня как галера под желтым флагом Салах ад-Дина отошла от эссекского берега, украденная дочь старого сэра Эндрью казалась на ней не пленницей, а царицей. На сарацинском корабле Розамунду встретила неожиданность: в отведенном для нее помещении она застала молодую женщину, уроженку Франции, Марию, которая добровольно пришла на галеру, когда этот корабль на своем пути в Англию стоял подле одного из французских приморских городов, забирая съестные припасы и пресную воду. Узнав, что корабль принадлежит сарацинам, она решила просить их принять ее на палубу и согласилась быть служанкой той принцессы, за которой, по их словам, плыли они. Муж несчастной Марии много лет тому назад ушел в Святую землю, и преданная жена, не имевшая денег на путешествие, с восторгом увидела возможность переправиться в Сирию. Розамунда ласково обошлась с ней, но с остальными держалась гордо. Постоянное присутствие высокого человека в одеяниях христианских рыцарей было ей ненавистно. В первый же раз взглянув на него, она узнала в нем Гуго Лозеля, человека, некогда просившего ее руки, получившего отказ, поклявшегося жестоко отомстить ее роду и потом исчезнувшего из Англии. Когда он подходил к ней, она невольно вздрагивала, как от прикосновения отвратительной гадины; когда он заговаривал с ней, вся кровь отливала к ее сердцу.

Совсем иначе сложились ее отношения с принцем Хасаном, явившимся в дом ее отца под видом купца Георгия. Он обращался с ней почтительно, держался в стороне, старался предупредить ее малейшее желание, не был ни навязчивым, ни дерзким.

Однажды Розамунда обратилась к нему с вопросом, не может ли она попросить его об одной услуге.

С восточным поклоном, сделав почтительный «салам», принц Хасан ответил:

– На этом корабле у каждого свое определенное место, своя обязанность. Сэр Гуго Лозель – искусный мореплаватель, капитан галеры и управляет матросами. Я начальник воинов, а вы, принцесса, вы управляете всеми нами. Вы должны не просить, а приказывать.

– Тогда я приказываю, чтобы мошенник, который носит имя Никласа, никогда не подходил ко мне. Разве я могу выносить близость убийцы моего отца?

– К несчастью, мы все принимали участие в этом; тем не менее ваше приказание будет исполнено. Говоря правду, госпожа, я сам ненавижу этого человека, самого обыкновенного шпиона.

– Я желаю также, – продолжала Розамунда, – никогда больше не разговаривать с сэром Гуго Лозелем.