Эльвира Суздальцева - Герой должен умереть

Герой должен умереть

Эльвира Суздальцева

© Эльвира Суздальцева, 2017

ISBN 978-5-4485-3766-0

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Часть 1. Сказочница

Глава 1

«Это было давно. В небе тогда светили два Солнца»

Я разгребла с деревянной скамьи снег, бросила на нее сумку, набитую книгами, уселась сверху, перелистнула несколько страниц потрепанного блокнота. На одной из них значилось, обведенное алым фломастером:

«Джер должен умереть!»

Тишина звенела над замерзшей рекой. Ни одного человека не было в этот ранний час на набережной. Прищурившись, я вгляделась в неясно проступающий из тумана противоположный берег, в голубые сопки, подернутые сонной дымкой, и стала тихо размышлять вслух:

– Когда из двух Солнц останется только одно, герой станет не нужен. О нем забудут. Он совершит самоубийство… Нет, плохо. Он будет искать смерти и погибнет в каком-нибудь дешевом поединке в богами забытой таверне.

Сердце бьется чаще, что-то так и подзуживает: «Дай ты ему уйти, как герою! Пусть он погибнет во имя спасения мира!»

Я встряхнула головой:

– Нет. Это противоречит идее. Герои нужны ненадолго. Данко тоже стал не нужен, когда вывел людей из леса.

Набрасываю карандашом пару строк. Самое вдохновляющее время и место – утренняя заснеженная набережная. Если есть возможность, я всегда сюда прихожу, чтобы подумать.

Вверх, к городу, уходит длинная лестница, сплошная обледенелая горка. На черных фонарных столбах лежат снежные шапки, деревья укутались в изморозь, скамейки превратились в пухлые сугробы. Над рекой плывет туманная пелена. В прозрачном небе всходит бледное солнце. Сегодня на удивление тепло. Зима понемногу отступает, запах весны уже проклевывается в морозном воздухе.

Я закрыла глаза, стараясь в красках представить последний поединок Джера. Вот он затевает поножовщину в таверне. Убивает одного из завсегдатаев. Друг убитого вызывает Джера на дуэль. Короткая схватка на ножах – и в придорожной канаве валяется тот, кто спас от засухи и сожжения целый мир. Но никто его не узнает.

Мир празднует спасение. А герой больше не нужен.

Я смахнула злые слезы, растерла лицо ладонями в перчатках с обрезанными пальцами. Джер открылся мне на пятой странице. Я прошла с ним все последующие двести пятьдесят. Подала руку, когда он тонул в подземной реке. Научила растягивать при стрельбе из лука мышцы спины так, чтобы меньше уставать. Мы проделали вместе путь до обиталища Алого Солнца, в решающий момент я стояла за его плечом и молилась, чтобы выстрел оказался удачен, ибо в тот момент от меня не зависело уже ничего. Оставалось только записывать.

Я полюбила Джера до безумия, до одержимости… нет-нет, не как мужчину, не как идеальный образ. Наверное… наверное, так греческие боги, слишком похожие на людей, любили древних героев. Я держала на коленях голову раненого Джера, прикасалась пальцами к его лбу и шептала: «Милый мой, все будет хорошо, я обещаю…» И он выжил, выбрался. Он стал мне другом, он открыл передо мной целый мир, он был со мной днем и ночью, я изучила его привычки и вкусы, он стал неотделим от меня.

А теперь мне нужно его убить.

Я пыталась применить обманный маневр – втайне презирая себя за малодушие, писала счастливый конец. Перечитанный через два дня, этот эпизод вызвал синтетический скрип на зубах, и я удалила его без раздумий.

Ну все, хватит. Должен умереть, значит убью. Устроила тут ромашку: «надо – не надо, жалко – не жалко». У меня, между прочим, с издательством договор, тут уж не до сентиментальности.

Закрыла глаза, вслушиваясь в тишину. Легкий морозец покусывал нос.

– Доброе утро.

Я так и подскочила от неожиданности. Не представляю, как можно было бесшумно подойти по скрипучему снегу, но незнакомый человек присел на краешек скамейки.

– Доброе, – отозвалась я, чуть помедлив.

– Вы приятно проводите время, – заметил он.

– Разве вы находите одиночество приятным?

– Почему бы и нет.

Я захлопнула блокнот. Карандаш упал в снег. Мужчина быстро наклонился и поднял его, подал мне. Легкое черное пальто, шарф-кашне, черные перчатки и старомодная шляпа. Поднятый воротник скрывал его лицо, я смогла увидеть только крупный крючковатый нос.

– Чем вы занимаетесь? – спросил он.

– Пишу книгу.

– Правда? Как интересно. Всегда хотел поговорить с настоящим писателем.

Я попыталась уловить в голосе иронию, но он, похоже, искренне выражал интерес.

– Наверное, вот так, в одиночестве и придумываются новые сюжеты?

– Всегда по-разному. Сюда я прихожу, когда нужно принять важное решение.

– Что-то не получается?

– Героя убить не могу! – я хотела сказать с усмешкой, но вышло как-то жалобно.

Незнакомец вытащил портсигар и закурил длинную сигарету.

– А надо?

– Надо! – ответила я с вызовом.

Обоняние защекотал табачный дым. Запах его сразу напомнил застарелую пыль в какой-нибудь библиотеке.

– А что же мешает?

– Я очень к нему привязалась.

– Тогда подумайте еще хорошенько – может, можно обойтись без смерти? Ведь большинство читателей предпочитает счастливый конец.

– Нельзя, – вздохнула я. – Автор не имеет права читателю лгать. А я абсолютно точно знаю, что Джер погиб после того, как совершил подвиг!

– Героическая смерть? – живо заинтересовался незнакомец.

– Нет, – угрюмо сообщила я. – Убит в пьяной поножовщине.

– Так позвольте ему уйти, – предложил он. – Пусть отправляется после подвига в странствия, а дальше читатель сам додумает, что с ним произошло.

– Не могу! Тогда не будет завершена идея – герой больше не нужен. Совсем не нужен, понимаете?

Незнакомец бросил окурок на землю и безжалостно затер его каблуком в снег.

– Грустно как-то. А для другого подвига разве не пригодится?

– Нет. Для другого и герои другие найдутся. В общем…

Я махнула рукой. В самом деле, что я тут обсуждаю с абсолютно незнакомым человеком, как поступить с персонажем? Он ведь и представления не имеет ни о моей книге, ни о вложенных в нее идеях.

– Ну что ж, – незнакомец встал, поправил воротник. – Удачи вам в творчестве.

– Спасибо, – бросила я раздраженно.

Честно говоря, я разозлилась – вот вроде все решила, так появился непонятно кто, и снова мысли разбередил.

– Только имейте в виду, – он медлил, голос звучал печально. – Герои тоже хотят жить.

Джер очень хотел жить.

Он вышел из дома торговца, которому только что выгодно сбыл несколько шкурок. Много лет прошло с тех дней, когда простой охотник бросил вызов богам, надел волшебные лыжи и прошел по радужному мосту до обиталища Алого Солнца. Земля изнывала от засухи и жара, два светила палили нестерпимо, вскипали и пересыхали реки, шипели и плавились камни, рыба выбрасывалась на берег. Сохли деревья, гибли люди и животные, превращались в мумии, не успев разложиться.

Ничем примечательным юный Джер не отличался, разве что, любил свою землю больше жизни. А тут вспомнился лук, доставшийся в наследство от прадедушки, заговоренный словами: «Единожды в жизни из него выстрелишь, но о выстреле этом поколения будут вспоминать».

Так и вышло. Не подвела верная рука, со свистом промчалась стрела, скатилось и погасло Алое Солнце, хорошо стало жить на земле. А в память о страшных временах, на остывающих скалах и валунах люди нарисовали изображения, рассказывающие об этих событиях. Да только кто их потом разберет?..

Джера славили много дней, сотни песен сложили, цветами увивали, женщины проходу не давали. Но ведь не век одного восхвалять! Жизнь в русло потихоньку стала входить, на другие темы заговорили, имя Джера Стрелка легендами да паутиной начало обрастать, его уж и изображали совсем непохожим, и такими чертами наделяли, что мать родная не узнала бы. В общем, вышло, как со многими героями – имя осталось, а человек истерся.

Джер дышал вечерней свежестью и раздумывал, куда податься. Вот уже долгое время он ходил по кругу, болтался по миру ничейным, добывал пропитание охотой, а шкуры и прочее продавал в деревнях. И все это время не оставляло дурацкое чувство – будто кто-то водит его за ниточки, точно куклу, то к краю обрыва подведет, то в постель к рыжей хохотушке уложит. А как он оказался, что там, что здесь – и боги не разберут.

Впрочем, богов Джер не особенно жаловал после того, как насмотрелся на небесные чертоги и пристрелил самого повелителя Алого Солнца. Единственную чтил – Терингу, отважную богиню, чье имя означает «не победить, но и побежденным не остаться». К ней он взывал, когда скользил по радужному мосту, по краю бездны. Ее дружескую руку чувствовал на плече, натягивая лук для рокового выстрела. Ее веселые кудряшки вспоминал, когда мерз в сырых пещерах, в одиноких ночевках на пути к небесной лестнице. А когда ранили его жестоко – умер бы, когда б не нашептывал горячо и ободряюще сбивчивый голос о жизни и о дороге, что еще не окончена. Однажды на привале вырезал из сухой деревяшки ее изображение, как представлял себе, пронес его над язычком пламени в светильнике, и показалось охотнику, будто получил легкий тычок в бок – выдумщик, мол!