Андрей Бондаренко - Карибская сага Страница 32

Девушка небрежно постучала старика по плечу сложенным японским веером, дождалась, когда он прекратит играть, протянула ему лист нотной бумаги, улыбаясь, произнесла несколько длинных, непривычно тягучих фраз.

«Неужели эта чертовка и на венгерском языке научилась шпарить?» – про себя восхитился Ник.

Венгр в первый момент посматривал на Айну с явной неприязнью, как и полагается смотреть на взбалмошных богатых дур, но вот его лицо подобрело и расплылось в широкой улыбке. Бросив ещё один взгляд на листок нотной бумаги, обладатель седой гривы согласно закивал головой.

Айна грациозно уселась за рояль, сбросила с ноги элегантную туфельку, освобождённой ступнёй осторожно понажимала на латунную педаль, приноравливаясь к её ходу.

Скрипач вышел на самый край подиума и на идеальном немецком громко объявил:

– Уважаемые дамы и господа! Сейчас сеньора Анна, обладательница совершенно неземной красоты, прибывшая к нам из одной далёкой-далёкой южной страны, исполнит старинную немецкую балладу «Февральское прозрение»…

Ник даже поморщился – могла бы и что-нибудь другое выбрать: слова-то были его собственные, музыку покойный Вырвиглаз написал, а неугомонный Банкин перевёл, смеха ради, на несколько иностранных языков. И вообще, это был абсолютно мужской романс, а не какая-то там «немецкая старинная баллада»… Впрочем, экзальтированная дамочка, тем более приехавшая из далёкой-далёкой южной страны, может позволить себе всё, что только ей заблагорассудится.

Старый венгр медленно приблизил смычок к тонким струнам изящной скрипки – цвета переспелой груши, Айна осторожно коснулась подушечками пальцев чёрно-белых клавиш рояля…

Февраль.Такие грустные дела…Насквозь,Она всегда насквозь права…Я гость.Я всё же только гость.Мы – врозь…

Мы – врозь.И хитрый ветер перемен…Метёт – одна знакомая метель…Постель.И снегопада только шаль.Февраль…

СлышнаПурги мелодия в ночи…Давай,Давай немного помолчим.О Вечном нам поёт пурга.Едва…

Февраль.И карандашик на стеклеРисуетИмя той, что вдалеке.Рисует…На лице – вуаль.Февраль….

Рисует на лице вуаль…Февраль…

Февраль…

Песенка была очень короткой и простой, но старый скрипач умудрился превратить её в настоящий шедевр: публика зашлась в экстазе, офицеры тут же побросали своих прекрасных дам вместе с их оголёнными плечами и, неистово аплодируя, бросились к подиуму…

Только минут через десять Айна вернулась на своё место, сопровождаемая восхищёнными мужскими возгласами и завистливыми женскими взглядами.

Странно, но сброшенная туфелька вновь оказалась у Айны на ноге. Когда она только успела надеть её – в этой беспокойной чехарде?

Но успела…

Аматов, в компании с огромным букетом алых роз, появился у их столика сразу же, как только офицерская толпа успокоилась и беспорядочно отошла на ранее занимаемые позиции. Видимо, стареющий жуир всегда на такой случай – где-нибудь в кладовке – держал букет свежих цветов.

– Извините, дорогой сеньор Буэнвентура, – солидно пророкотал на немецком языке Аматов. – Я получил ваше письмо и очень заинтересован содержащимся в нём предложением. Извините, был немного занят…. Надеюсь, вы разрешите вручить вашей прекрасной спутнице этот скромный букет цветов?

– Безусловно, герр Алехандр, – вежливо ответил Ник. – Познакомьтесь, это моя любимая сестра Анна.

– Соломенная вдова, – кокетливо добавила Айна, непринуждённо принимая букет. – Затерялся мой любимый муж где-то в дальних краях…

– Ваша сестра? – искренне удивился Аматов. – Позвольте не поверить. Вы – явный англосакс, возможно, что с небольшой примесью славянской крови. А донна Анна… Безусловно, её предками были ацтеки, возможно – народности майя.

– Мне больше ацтеки по душе, – потупив взгляд, скромно созналась Айна. – А сеньор Андрес – он мой кровный брат, названный, что иногда важней обычного родства…

После лёгкой и ни к чему не обязывающей пикировки Аматов решил поговорить и о насущном бизнесе.

– Вы мне писали, уважаемый Андрес, о желании приобрести судовую партию высококачественной катаной стали. Предложение, безусловно, интересное. Но вы забыли указать конечный порт получателя. Да и банковские гарантии для меня абсолютно непонятны.

Ник загадочно прикоснулся к своим чёрным очкам:

– Одна очень южная страна. Там ещё в океан впадает «серебряная» река…. Гарантии? Помилуйте, любезный господин Аматов, вся сделка будет осуществлена на условиях стопроцентной предоплаты – взамен на полное молчание, естественно, – он небрежно бросил на стол несколько бумажных листов, украшенных водяными знаками и солидными цветными печатями.

– Да, но сумма…. Впрочем, я всё понимаю: каждый волен строить свои подводные лодки там, где пожелает…. Давайте – проедем в мой рабочий офис, он находится совсем рядом. Надеюсь, что волшебная наяда, по имени Анна, не бросит нас одних на произвол безжалостной судьбы?

Не соврал Аматов, до рабочего офиса они домчались – с ветерком – минут за восемь.

Сели в приземистый и широкий «Форд», спереди и сзади синхронно тронулись несколько «Мерседесов» с дюжими охранниками.

Обычный четырёхэтажный дом, въезд в подвал, раздвигающиеся ворота.

За воротами обнаружился просторный гараж, плотно заставленный разномастными автомобилями. С трудом припарковались.

– Здесь оставайтесь! – строго приказал Аматов охранникам.

На второй этаж поднялись на лифте, отделанном богато и изысканно, прямо-таки в стиле позднего барокко. Понты – понятное дело…

Длинный коридор, слабо освещённый редкими лампами, спрятанными за круглыми белыми плафонами, массивная полукруглая дверь.

Александр Фёдорович нажал на какую-то незаметную постороннему взгляду выпуклость на стене. Створки двери плавно и бесшумно разошлись в стороны.

Открывшееся взгляду помещение, очевидно, отображало истинный внутренний мир своего хозяина: многочисленные фигурки обнажённых женщин, некие композиции – явно садистской направленности…

– Заходите, дорогие гости! – Аматов неожиданно перешёл на французский язык. Сорвал с головы свою мягкую шляпу американского фасона, отшвырнул далеко в сторону, непринуждённо развалился в громоздком вольтеровском кресле, забросив ноги, обутые в элегантные остроносые туфли, на письменный стол морёного бука…

Айна сосредоточилась на изучении фигурок и скульптур, старательно делая вид, что ей нет никакого дела до скучных мужских разговоров.

– Поговорим серьёзно? – предложил Ник.