Николай Чергинец - За секунду до выстрела Страница 38

— Если встретят нас, то как я узнаю, что мне выскакивать надо?

— Если я увижу, что Гришка с ними, то я назову его по имени — это будет сигналом для вас.

Дальше они ехали молча. Славин не видел, как участковый достал из кобуры пистолет, зарядил его и положил под рукой справа в сено. Лесом надо было ехать километров пять. Славин, ориентируясь по времени, понял, что проехали уже более половины. Вдруг он почувствовал, что лошади неожиданно резко дернулись в сторону и стали. Наступила тишина, и тут же незнакомый голос тихо, но угрожающе сказал:

— Не пикни, мильтон! Только пальцем шевельнешь, как тут же на тот свет загремишь.

27

ИВАН ИВАНОВИЧ НОВИКОВ

Новиков торопился в госпиталь к Мочалову. Петр Петрович после того, как принес вытащенного из реки мальчишку на электростанцию, потерял сознание и пришел в себя лишь на следующий день. У него оказалось двустороннее воспаление легких. Врачи решили пока не говорить майору о смерти мальчика. Это бы потрясло Мочалова. Посетителей к Петру Петровичу, даже жену, не пускали. Новиков был первым, кому разрешили навестить майора. Это было вызвано интересами службы, ведь, кроме Мочалова, в отделении никто не знал о всех деталях задуманной операции. Необходимость посоветоваться с Мочаловым возникла еще и потому, что в отделение пришли супруги Троцаки. Они покаялись, что на допросах не сказали о том, что во время нападения на них бандиты забрали более двадцати тысяч денег и небольшой золотой слиток. Позже, хорошенько подумав, они решили пойти в милицию и рассказать всю правду.

Группа преступников практически уже была известна, но Купрейчику пока не удавалось выяснить, где они хранили награбленные ценности. А это надо было уточнить хотя бы еще и потому, что сотрудники уголовного розыска не знали, что преступники взяли у убитых ими людей. В группу, кроме Корунова и Прутова, входили некие Ариха Дмитрий и Лобьянова Лидия, по кличке Могила. Однако оперативники не знали, где они проживают, а в адресном бюро эти люди не значились.

Новиков отряхнул с одежды снег и вошел в приемный покой. Там его уже ждал дежурный врач, который и проводил Новикова в палату к Мочалову.

Петр Петрович лежал один в маленькой комнатушке, в которой едва вместились обычная госпитальная кровать, тумбочка и табурет. Увидев входящего Новикова, Мочалов радостно заулыбался:

— А, Ваня, входи, входи!

— Здравствуйте, Петр Петрович, как вы себя чувствуете?

— Спасибо, дорогой, уже лучше. Ничего, теперь дело пойдет на поправку. — Голос у Мочалова был слабый. Еще по дороге дежурный врач, предупреждая Новикова, чтобы он не переутомлял больного и долго в палате не задерживался, пояснил, что только сегодня у Мочалова понизилась температура. — Ты садись, — приглашал он гостя, — рассказывай, как дела.

Врач, чтобы не мешать, выразительно посмотрел на Новикова — не забыл ли тот предупреждение — и вышел.

— Дела у нас, Петр Петрович, идут, как говорится, нормально. Вчера провели открытое партийное собрание. Решили, что все выйдем на субботник по уборке города от снега. Поработали сегодня как следует. Вокруг отделения и два квартала улицы почистили хорошенько. Жаль только, что снег после обеда снова повалил, засыпет все опять.

— Ничего, народ вы крепкий, еще раз поработаете лопатами.

— Это конечно.

— Ну, а как дела с группой Корунова?

— Тоже нормально. Встречался с Купрейчиком. Вот, записку вам передал, — Новиков протянул Мочалову листок бумаги, выждал, пока тот прочитает его, и начал вводить его в курс дела.

Мочалов, чуть прикрыв глаза, молча слушал. Его заостренное и похудевшее лицо было бледным, и Новикову показалось, что ему стало плохо. Он замолк, думая, не позвать ли врача. Но Мочалов тихо спросил:

— Вы хоть отчитали Троцаков за их вранье?

— Что толку в этом, Петр Петрович, жизнь они, считайте, прожили по-своему, вряд ли их перевоспитаешь.

Затем лейтенант рассказал о Горбылевском.

Мочалов устал, но отпускать Новикова не хотел и продолжал расспрашивать его о всех деталях следствия, давал указания:

— На всякий случай проверьте жену Горбылевского. У меня в практике случалось, когда из-за ревности жены убивали любовниц. И еще, ты, Иван Иванович, обязательно тереби этого Горбылевского, пусть вспоминает, какое имя ему называла Бузанинова. Надо обязательно опросить всех ее знакомых, а также соседей и выяснить все ее связи. Не забудь, когда Купрейчик сфотографирует Корунова и его дружков, предъявить их фотографии на опознание потерпевшим, которые живы, и их соседям.

— Хорошо, Петр Петрович, сделаем. Я вижу, что вы устали... пойду, пожалуй?

— Да, ты прав. Немножко устал. Если сможешь, то заскочи, пожалуйста, ко мне домой, передай привет моим. Скажи Татьяне Андреевне, что у меня дела идут на поправку, а то ее, бедную, сюда не пускают, она, небось, волнуется. Успокой, скажи, что чувствую себя хорошо... — Мочалов прикрыл глаза и грустно улыбнулся: — Я ей в жизни много волнений и хлопот доставил.

Лицо Мочалова покрылось пятнами, он разволновался, и Новиков лихорадочно искал возможность сменить тему разговора. На ум пришел один ответ на запрос Мочалова, и лейтенант сказал:

— Да, Петр Петрович, я чуть не забыл. В отделение пришел ответ на ваш запрос в отношении какого-то Юшевича.

— И что там? — оживился Мочалов.

— В нем сообщается, что Юшевичи проживают в пригороде. Они недавно построили дом, но еще техпаспорта не получили и не прописаны, поэтому в адресном бюро не значатся.

Услышав все это, Мочалов еще больше разволновался. Он даже попытался приподняться. Его остановил Новиков:

— Петр Петрович, вам нельзя подниматься!

— Да, да, я понимаю. Но ты, Ваня, не представляешь, какую весть мне принес. — И Мочалов коротко сообщил, кто такой Юшевич и почему он его разыскивает.

Новиков предложил:

— Петр Петрович, разрешите, я займусь этим гадом!

— Нет, Ваня, я сам. Ты не отвлекайся от своего дела. Нам надо побыстрее разобраться с группой Корунова. Кстати, при встрече с Купрейчиком попроси его выяснить, где живут Корунов, Лобьянова — ее кличка Могила — и Ариха. Ну, а что касается Юшевича, то ты осторожно, может быть, с помощью участкового, проверь, живет ли он в этом доме, звать его Яковом Чеславовичем. И еще, мое пальто утонуло, а в кармане лежали ключи от кабинета и, самое главное, от сейфа. Скажи моему заместителю, пусть подумает о дубликатах. Интересно, как чувствует себя малыш? Но ты, наверное, не знаешь?

Новиков отвел глаза в сторону. Он-то знал, но говорить об этом не имел права. Поэтому ответил коротко: