Приключения бригадира Этьена Жерара - Артур Конан Дойль Страница 47

— Все готов сделать для вас, сын мой, — ответил аббат. — Только накормите меня, потому что я изнемогаю от голода.

Я сейчас же исполнил его просьбу и спросил:

— Скажите нам, где слабые стороны этого аббатства?

Аббат произнес какую-то фразу, должно быть, по-латыни, а затем всплеснул руками и поднял глаза к небу.

— Великую силу имеет молитва праведника, — произнес он, — но, право, я никак не думал, что моя молитва будет так скоро услышана. Перед вами — несчастный аббат, которого выгнали из Альменхальского монастыря.

Голос аббата прервался и по щекам его заструились слезы.

— Не огорчайтесь, батюшка, — воскликнул Крауфорд, — ставлю девять против четырех, что вы вернетесь в аббатство не позже девяти часов вечера. Укажите только нам самый лучший и легкий путь к воротам монастыря и мы освободим аббатство от разбойников.

Добрый аббат поспешил сообщить нам все, что требовалось, но нельзя сказать, чтобы мы были обрадованы этими сообщениями.

Стены монастыря имели сорок футов вышины, нижние окна были забаррикадированы, а во всем здании были устроены бойницы для стрельбы по нападающим. Всюду были расставлены караулы и напасть на аббатство врасплох было совершенно невозможно.

Мы были обескуражены.

— Но как бы то ни было, мы должны попытаться овладеть аббатством, — произнес, наконец, я. — Мой план таков: мы должны спрятаться где-нибудь в соседнем лесу, а затем, воспользовавшись моментом, когда отворят ворота, обрушиться на них и взять монастырь врасплох.

Крауфорд согласился со мной, и мы принялись обсуждать подробности. Аббат указал нам на обстоятельства, мешавшие осуществлению моего плана.

— Вокруг аббатства на протяжении целой мили нет ни одного места, где бы вы могли скрыться, — сказал он, — горожанам нельзя довериться, потому что они заодно с разбойниками. Боюсь, сын мой, что ваш превосходный план не удастся. Эти люди очень зорки и бдительны. Если бы я был на вашем месте, то…

— Говорите, говорите, отец мой, что бы вы сделали?! — воскликнули мы в один голос.

— Нужно вам сказать, дети мои, что дезертиры английские и французские каждый день прибывают в монастырь. Что же мешает вам и вашим солдатам прикинуться дезертирами? Таким образом, вы легко проникнете в монастырь.

Простота этого гениального плана меня поразила, и я бросился обнимать доброго аббата, но Крауфорд начал спорить.

— Я сомневаюсь, — сказал он аббату, — что эти негодяи так легко впустят к себе сто вооруженных людей.

— В таком случае, — предложил я, — мы пошлем в монастырь пятьдесят человек, которые отворят на рассвете ворота своим товарищам.

Аббат, однако, уговаривал ехать всем отрядом. Он говорил, что опасно дробить силы и советовал ехать в крепость всем вместе. Но мы стояли на своем. Он пожал плечами и согласился.

— Я у вас только хотел спросить, — сказал он, — если вы поймаете эту подлую собаку, маршала Мильфлера, что вы с ним сделаете?

— Мы его повесим, — ответил я.

В темных глазах монаха засверкал зловещий огонек.

— О, для него это слишком хорошая, слишком милостивая смерть! — воскликнул он и, попрощавшись с нами, ушел.

Нам оставалось решить еще один важный вопрос: кто удостоится чести проникнуть в монастырь первым — французы или англичане? Этьен Жерар не мог никому уступить первого места. Думать иначе, значит не знать Этьена Жерара, но Крауфорд настаивал, чтобы я ему уступил первенство.

— Ну, что вам стоит? — говорил он, — вы были в семидесяти четырех сражениях. Вам, стало-быть, ничего нового не предстоит, а я участвовал в нескольких ничтожных стычках и мне хочется испытать свои силы.

Убежденный этими доводами, я согласился на его просьбу, и мы ударили по рукам. Вдруг во дворе гостиницы, послышались дикие крики и ругань. Мы обнажили сабли и бросились во двор в полном убеждении, что нас атакуют разбойники, но оказалось, что наши гусары дрались с английскими драгунами. Красные мундиры перемешивались с голубыми, перед нами мелькали гусарские шапочки и драгунские шлемы. С трудом удалось нам разнять драчунов.

Я стал расспрашивать, как возникла ссора, и узнал, что невинным зачинщиком всего происшедшего был аббат. Не зная солдатских обычаев, он подошел к английскому солдату и сказал:

— А, ведь, ваш эскадрон куда хуже французского!

Едва капуцин произнес эти слова, как сержант дал тумака стоявшему рядом с ним гусару и свалил его на землю. Англичане и французы бросились друг на друга, как тигры, и началась всеобщая потасовка.

Видя, что доверяться нашим солдатам не следует, мы раз'единили их на два отряда.

Англичане уходили молча и злобно скалили зубы. Французы грозили им кулаками и ругались. Каждый выражал неудовольствие по-своему.

Мы решили не терять напрасно времени. Крауфорд отпорол галуны с рукавов и снял значок, свидетельствовавший об его офицерском звании. Теперь его можно было принять за простого солдата.

Мундиры у драгунов были расстегнуты, их шлемы и ножны сабель были выпачканы