Выше уровня снега. 22 зимние истории, которые согревают - Савельева Ольга Васильевна

Выше уровня снега: 22 зимние истории, которые согревают

© Диана Будко, Ольга Савельева, Олеся Парасоцкая, Елена Минькова, Надежда Бурковская, Анастасия Назарова, Сэм Юнф, Анна Бауэр, Юлия Тужикова, Тери Аболевич, Наталья Федотова, Анна Перова, Эва Баш, Тата Суслова, Татьяна Береговская, Юлия Волшебная, Катя Майорова, Елена Герцен, Елизавета Губкина, Сэра Норб, текст, 2022

jpg">* * *

Сегодня Мария Спиридоновна выходила из магазина с удивительным ощущением, будто она помолодела на пятьдесят лет за несколько минут. Даже отважилась зайти в кафе и выпить чая с пирожком. Обычно она побаивалась таких мест, не только потому что уже несколько лет ее руки постоянно тряслись и ей стоило большого труда не расплескать всю воду из чашки на стол, но и потому, что чувствовала себя слишком старой для публичных посиделок. Но все оказалось не так страшно, как представлялось. Никто не начал на нее шикать или коситься с усмешкой, а бариста так и вовсе проводил к столику и сам принес заказ, приложив к нему в подарок имбирное печенье.

У подъезда она угостила уличных кошек, купленным для них кормом, и недолго посплетничала с соседками.

Дома ей понадобилось немного времени, чтобы перевести дух. Ходьба по подмерзшему снегу утомила, и прежний задор сменился ломотой в суставах. Она глубоко вздохнула и, бурча под нос, разобрала сумку. Положила на кухонный стол бережно завернутые в отдельный пакет альбом и коробку с фломастерами. Все же она ничем не рисковала: неудачные эскизы можно всегда превратить в комки бумаги, а фломастеры послать правнучке. Никто ничего не узнает, хотя и тайны здесь не было, просто об этом все забыли, в том числе и она.

Для храбрости Мария Спиридоновна заварила себе цикорий со сгущенкой. Она вновь испытывала страх перед белым листом. Раньше она боялась, что у нее не получится воплотить задумку, сейчас, что идея вообще не придет. Пусть ее мелкого провала никто не увидит, но она будет знать о нем до самой смерти.

Утомившись от собственных размышлений, Мария Спиридоновна осторожно поставила кружку на стол и села на диванчик. Кухня озарялась тем пронзительным, выхватывающим каждую мелочь солнечным светом, что бывает лишь холодной зимой и согревает сильнее, чем пуховый платок. Альбом и фломастеры на другом конце стола продолжали манить. Стоило сразу отправить их правнучке, а еще лучше прямо сейчас подарить Коленьке из соседней квартиры… Но прежде надо проверить, рисуют ли они? Могло оказаться, что подарок вовсе не пригоден.

Она придвинула к себе альбом с фломастерами и, полюбовавшись яркой коробкой, высыпала на столешницу все двенадцать цветов. Можно было просто провести дюжину линий по валяющейся рядом программке, но газетная бумага отличается по плотности от белой, значит, результат будет неверным.

Мария Спиридоновна выдернула из альбома одну страничку и взяла серый фломастер. Руки перестали дрожать, стоило фетровому наконечнику коснуться бумаги. Овальная линия получилась сама собой. Еще штрих и обозначилось заячье ушко. Все легко, как когда-то у Маруси, создававшей почтовые открытки.

Мария Спиридоновна всегда любила животных, но никогда не держала их дома. Сначала она с родителями и младшим братом ютилась в небольшой комнате коммуналки, а потом выяснилось, что у нее аллергия на шерсть. Это было ее первое крупное разочарование в жизни. Сначала она плакала, а потом стала рисовать нелепых, косолапых щенков и котят. Со временем рисование стало отдушиной. В художественную школу никто ее не отдал, а вот в кружок в районном Доме пионеров отпустили. Марусю считали талантливой ученицей и даже советовали попытаться поступить в Академию художеств. Несколько дней она позволила себе помечтать, а потом родители, наслышанные о вольных нравах богемы, запретили даже думать об этом и велели идти на учительницу рисования. Бунт был чужд Марусе, и против родительской воли она не пошла. Наоборот, нашла в будущей профессии только радостные моменты. В девятнадцать лет она вышла замуж за лейтенанта и доучиваться пришлось заочно.

Маруся не привыкла ставить свои интересы выше чьих-либо еще, поэтому с энтузиазмом принялась обучать детей рисованию. Только из-за постоянных переездов ей не удавалось вырастить хотя бы одного собственного ученика, а ее сын не проявлял никакого интереса к живописи. Да и сама она лишь изредка могла позволить себе переносить на бумагу картинки, которые по-прежнему пленяли воображение и веселили на занятиях самых маленьких художников.

Ей было около тридцати пяти, когда сентябрьским вечером в сквере на нее обратил внимание пожилой мужчина в очках. Вернее, не на нее, а на наброски зверят, что она делала в блокноте простым карандашом.

– Вы иллюстратор? – спросил он будничным тоном, совсем не подходящим для вопроса о такой сказочной в представлении Маруси профессии.