Охотник с орлом - Мухтар Омарханович Ауэзов

Охотник с орлом

Мухтар Омарханович Ауэзов

Ранним осенним утром, когда дул холодный, сырой ветер, два охотника вышли из юрты и торопливо отвязали оседланных коней. Бекпол, пожилой человек с редкой проседью в бороде, проворно заткнул повод уздечки за пояс и совсем занес было ногу в стремя, как вдруг услышал позади тревожное фырканье коня. Бекпол мгновенно обернулся и увидел всадника, стремительно мчавшегося с ближайшего холма. За плечами у всадника покачивалось ружье. В сырой предрассветной мгле трудно было узнать едущего.

- Кто это может быть?- не глядя на своего спутника, недоуменно спросил Бекпол.

Товарищ Бекпола Жанибек, высокий мужчина с горным загаром на лице и руках, в свою очередь изумился:

- Кого же это несет к нам в такую рань?

Бекпол молча нахмурил брови. По всему было видно, что неожиданное появление всадника в такую раннюю пору не только удивило, но и встревожило его.

- Да ведь это же Оспанкул, бригадир конезавода. Куда же он мчится чуть свет?!- воскликнул Бекпол, разглядев приблизившегося верхового.

Мирно дремавший до сей поры на руке Бекпола могучий охотничий орел, видимо опьяненный после тесной и душной юрты свежим и терпким осенним воздухом, вдруг встрепенулся и распростер свои огромные синевато-стальные крылья. От шумного взмаха крыл на птице затрепетало золотое оперение, как трепещет и шуршит сухой камыш, потревоженный порывистым степным ветром. Гнедой конь Бекпола насторожился, всхрапнул и, злобно закусив удила, покосился в сторону птицы своим огненным глазом. Кзылбалак (так звали охотничью птицу) встряхивался с такой силой, что испуганные кони шарахались в сторону и даже людей брала тревожная оторопь. Бекпол, видавший на своем веку немало сильных, проворных, зорких и хищных на охоте птиц, особенно дорожил этим орлом и потому иногда, может быть, не в меру бахвалясь, говорил: «Перья моего орла радуют глаз и шумят, как атласный халат красавицы».

Жанибек со своим орлом на руке сидел на корточках. Его Каракер все пытался сбить лапой со своей головы кожаную шапочку, которая была надета на птицу хозяином перед охотой. Это был молодой орел, еще не совсем усвоивший навыки охотничьей птицы. Беспокойный, шальной, он волновался, стараясь освободиться от непривычного, стесняющего его головного убора. Птице хотелось видеть окрестный мир своими острыми, проницательными глазами.

- Не позволяй ему сбивать шапку,- приказал Бекпол молодому охотнику- Этак дашь ему волю - отобьется птица от рук, и хорошего на охоте от нее тогда не жди.

Так переговариваясь между собой и не спуская глаз с беспокойных своих птиц, охотники не заметили, как всадник подъехал вплотную. И только когда до их слуха донеслись отчетливое позвякиванье стремян и дробный топот конских копыт, они обернулись, и Жанибек воскликнул:

- Да это Лыска! Ее, наверно, тренируют для октябрьской байги.

- Это не конь, а пылающий костер!- восхищенный стремительным, плавным бегом лошади, сказал Бекпол.

Под всадником легко и изящно танцевала сдерживаемая поводьями тонконогая лошадь. С лунообразной светлой лысиной на темном лбу, с большими сияющими, глазами, конь был как-то особенно, женственно красив, и недаром охотники так восторженно заглядывались на него, что не сразу заметили хмурое лицо сидящего в седле Оспанкула.

- Ты куда это, милый? Все ли у тебя в табуне благополучно?- тревожно спросил наконец Бекпол, приглядевшись к Оспанкулу.

На посеревшем, измятом лице бригадира можно было заметить следы усталости и бессонницы. Отдышавшись, Оспанкул начал было свой рассказ, не слезая с коня, но разгоряченная длительным путем и стремительным бегом лошадь не могла успокоиться: она нетерпеливо перебирала

упругими, точеными ногами и мешала всаднику говорить.

И всадник, спешившись, продолжал свой рассказ. Впрочем, он был краток.

В эту ночь на холмах и в ложбинах урочища Сарым-сакты, как виднелось отсюда, пасся один из табунов конезавода. Это был табун бригады Оспанкула. Долгая осенняя ночь была непогожей, аспидночерной и ветреной. Тяжелые, плотные тучи закрывали небо. Неожиданно в глухую полночь табун был встревожен пронзительным ржаньем. Потом раздались странный гул, крики и свист. Лошади, словно окруженные волчьей стаей, бросились врассыпную. Заметались из стороны в сторону растерянные пастухи. Но в этой ненастной, непроглядной ночной мгле им не удалось собрать мгновенно рассеявшийся в степных просторах табун. Только на рассвете, после долгих усилий, Оспанкул собрал разбежавшихся лошадей и, пересчитав их, обнаружил пропажу девяти отборных коней. По словам табунщиков, лошади были напуганы не зверем, а человеком, и притом человеком чужим.

По всем признакам, пропавшие кони попали в руки конокрадов. Разослав табунщиков на поиски лошадей, Оспанкул сам наметом ринулся в пограничную комендатуру за помощью.

По пути он решил предупредить колхозных охотников, которые проводили целые дни в этих безлюдных пограничных горах. Заканчивая свой рассказ, Оспанкул обратился к Бекполу:

- Ты прав. Так думаем и мы,- сказал Оспанкул.- При самой бешеной скачке они достигнут границы лишь на рассвете. А разве наши пропустят их? Разве пограничники дремлют?

- Ясно, не будут дремать,- заметил Бекпол.- Но конокрады, по-моему, на день спрячутся в горах Сарым-сакты. Поэтому тебе, пожалуй, следовало бы пошарить их там, у себя.

Подумав, Бекпол собрал в левую руку поводья, а правую, на которой держал своего орла, положил на луку и легко взметнулся в седло. Тронув своего коня, он обернулся к Оспанкулу и, указывая на синеющие справа угрюмые скалы, бросил:

- Так ты скачи в комендатуру, а мы выедем на Ожар. Это не совсем понравилось Оспанкулу. Решение

Бекпола ехать на Ожар, а не на Керге-Тас он истолковал как отказ помочь в поисках. Мрачные, почти непроходимые ущелья и горные дебри Керге-Таса были доступны только одному Бекполу. Там он знал каждую чуть приметную звериную тропу, знал каждый камень, знал древний суровый облик этих гор. И потому Оспанкул решил настаивать на поездке охотника именно в эти горы.

- Беке, я пришел к тебе за помощью. Неужели тебе твои лисицы дороже лучших коней?- не скрывая обиды и огорчения, с несвойственным для него раздражением сказал Оспанкул.

Не желая еще больше раздражать взволнованного товарища, Бекпол от ответа уклонился, но своего решения не изменил.

- На Керге-Тас отправились наши охотники с гончими собаками. И если воры там, они не уйдут,-сказал он кратко.

Оспанкул, зная охотников, о которых шла речь, с еще большим раздражением заметил:

- А ну их, этих зеленых гонцов! Они и гор-то не знают. Что они, со своими гончими на вершины поднимутся? Да и ночной тревоги они не слышали. Знаю я 'тих