Красный корсар - Джеймс Фенимор Купер Страница 32

Уайлдер покачал головой с видом человека, отлично понимающего, что означает это предательское спокойствие, и прежним неторопливым шагом вновь направился к городу. Довольно долго он шел, не замечая бега времени, и потерял бы счет еще многим минутам, если бы чье-то легкое прикосновение к его плечу не вывело его из задумчивости. Вздрогнув от неожиданности, он обернулся и понял, что шел слишком медленно: его догнал старый моряк, которого он в последний раз видел там, где сам хотел бы сейчас находиться.

— При ваших молодых ногах, сэр, — сказал старик, когда ему удалось обратить на себя внимание Уайлдера, — вы могли бы нестись, как корабль на всех парусах. Однако мои старые ноги догнали вас, и мы настолько сблизились, что можем уже переговариваться без сигнальных флагов.

— Ты, наверно, обладаешь таким необыкновенным преимуществом, как умение разрезать волны кормой, — насмешливо ответил Уайлдер. — Если плыть таким невероятным способом, бог знает куда можно уйти.

— Я вижу, братишка, ты в обиде на меня за то, что я подхватил твои же рассуждения. Но ведь я, можно сказать, ставил паруса по твоей команде. Или ты ожидал, что такой старый морской волк, как я, невесть сколько раз стоявший на вахте на флагманском корабле, признается в своем невежестве насчет чего-либо касающегося синего моря? Черт побери, мог ли я быть уверен, что среди сотен судов, которые сейчас спускают на воду, нет и такой посудины, что лучше ходит кормой вперед? Говорят, корабль строят в подражание рыбе, а значит, можно выстроить корабль на манер устрицы или краба, — вот он и станет разрезать волны кормой.

— Ладно, старик! Думаю, что ты уже получил от адмиральши в награду добрый куш и можешь на целый сезон залечь в дрейф, не заботясь о том, как будут строить корабли. Скажи-ка, ты все время будешь держать курс вниз по этому склону?

— Пока не дойду до самого дна.

— Тем лучше, так как мое намерение — снова подняться наверх. Ну, как говорится на море, когда между судами кончается разговор, желаю хорошей кварты.

Видя, что молодой человек резко повернулся и стал быстро подниматься туда, откуда только что спустился, старый матрос засмеялся.

— Да, никогда-то ты не плавал с контр-адмиралом, — сказал он, продолжая спускаться и при этом осторожно выбирая дорогу, как это подобало его возрасту и немощи. — Нет, сколько ни ходи по морю, по-настоящему отшлифуешься только на флагмане, да и то если работаешь на бизани.

— Несносный старый подлиза! — проворчал сквозь зубы Уайлдер. — Негодяй видал лучшие дни и теперь пользуется своими знаниями, чтобы провести глупую женщину. Хорошо, что я отделался от этого мошенника! Он, наверно, сделал себе ремесло из вранья, раз теперь ему тяжело работать. Пойду-ка обратно. Путь свободен, и всякое может случиться.

Молодой моряк снова поднялся на холм, постаравшись принять вид беззаботно прогуливающегося человека на случай, если бы его возвращение заметили, и долгое время бродил взад и вперед, не спуская глаз с виллы миссис де Лэси, но ему так и не удалось увидеть ее обитателей. В доме нетрудно было заметить приготовления к скорому отъезду: оттуда выносили чемоданы и сундуки, бегали и суетились слуги. Но главные обитатели дома, по-видимому, удалились во внутренние комнаты, вероятно желая, что было вполне естественно, побыть наедине и поговорить перед расставанием.

Огорченный и раздосадованный, Уайлдер уже готов был отказаться от бесполезного томительного ожидания, как вдруг из-за стены, к которой он прислонился, до него снова долетели женские голоса. Они приближались, и вскоре его настороженный слух уловил мелодичный голос Джертред.

— Но вы мучаете себя без всяких на то причин, — расслышал он, когда беседующие подошли на достаточно близкое расстояние. — Если на вас произвело впечатление то, что утверждал этот… этот человек…

— Все, что ты говоришь, милочка, верно, — ответил печальный голос гувернантки. — И все же я настолько слабодушна, что не в состоянии стряхнуть с себя какое-то суеверное предчувствие. Джертред, тебе не хотелось бы еще раз поговорить с этим человеком?

— Мне?! — воскликнула ее воспитанница, словно в испуге. — Почему бы вам или мне захотелось еще раз увидеться с этим человеком? Мы его совсем не знаем, и, кроме того, он низкого звания… Впрочем, может быть, и не низкого, но, во всяком случае, он не очень подходящее общество для…

— … для благородных дам, хочешь ты сказать? Но почему ты решила, что по своему положению этот молодой человек много ниже нас с тобой?

Девушка снова заговорила, и, по мнению Уайлдера, нежность и мелодичность ее голоса вполне искупали нелестный для него смысл произнесенных слов.

— Я, конечно, не так разборчива насчет происхождения и положения, как тетя де Лэси, — со смехом сказала она, — но, дорогая миссис Уиллис, вы же сами учили меня, что воспитание и навыки всегда отражаются на наших взглядах и характере.

— Верно, дитя мое. Но должна признаться, я не увидела и не услышала ничего, что дало бы нам основание считать этого молодого человека плохо воспитанным и вульгарным. Напротив, он говорил, как джентльмен, и внешность его производит такое же впечатление. Держит он себя с откровенностью и простотой людей его профессии, но ты же сама знаешь, у нас в колониях и даже в королевстве на морскую службу часто отдают молодежь из лучших семей.

— Но то же офицеры, дорогая, а этот… этот человек одет, как простой матрос.

— Не совсем. Его одежда и по качеству, и по покрою изящнее, чем обычно. Я знала адмиралов, которые одевались так вне службы. Даже моряки в чинах любят носить морскую одежду без всяких знаков, указывающих на их ранг.

— Значит, вы думаете, он офицер и, может быть, даже королевского флота?

— Вполне возможно, хотя в порту нет сейчас ни одного военного корабля. Но он вызвал у меня какой-то странный интерес вовсе не по такой пустячной причине. Джертред, девочка моя, в молодости мне довелось часто встречаться с моряками. И когда я теперь вижу моряка, такого юного и с таким мужественным и волевым лицом, меня всегда охватывает волнение… Но тебе это наскучило. Поговорим о другом.

— Вовсе нет, дорогая, — поспешно прервала ее Джертред. — Раз вы считаете этого незнакомца джентльменом, значит, нет ничего плохого… то есть ничего неподобающего для нас в том, что мы говорим о нем. Верно ли то, в чем он хотел нас убедить, — что на этом судне, хоть нам и говорили о нем столько хорошего, ехать