Александр Венгеровский - Эпоха перемен

Глава 1. Собрание перед выборами

Зима началась с пятиминутки. Едва лишь главный врач – маленький, круглый, сытый и самодовольный, в очках, страшно похожий на Кролика из мультфильма про Вини Пуха, – взял слово, повалил снег.

–Вы, несомненно, знаете, что нам предстоят выборы в областной совет. В областной совет, – повторил он и строго посмотрел на меня. Я потупился. – Нашим кандидатом является достойный человек, я бы сказал, очень достойный человек, заместитель главы администрации области, то есть, заместитель нашего губернатора, наш земляк, уроженец Красноболотнинского района Алексей Хаакимович Безваленков, – наступила тишина, некоторые втянули головы в плечи. – От того, как мы проголосуем, как мы проголосуем, зависит судьба нашего района и, я не побоюсь этого слова, области. Да, области! Я, товарищи, даже представить себе не могу, что будет, если мы не проголосуем за Алексея Хаакимовича. Во-первых, мы не сможем закупить необходимое нам медицинское оборудование, во-вторых, не сможем сделать ремонт, потому что деньги на это может дать только Алексей Хаакимович. И, наконец, в-третьих, в третьих, нынешний двухтысячно гм-гм… сами знаете какой год станет самым позорным в истории нашего Колдобинского района, если мы, если мы! не выполним свой долг, не оправдаем высокого доверия области. Ведь вы знаете, товарищи, что Алексей Хаакимович выдвигается нашим губернатором на пост Председателя областного Совета, я хотел сказать Думы.

Кролик сделал многозначительную паузу.

Сидящий рядом со мной Марк Владленович Лошадкин заёрзал на стуле:

–Мне надо позавтракать, – прошептал он.

–Пожалуйста, пожалуйста – согласился я также шёпотом.

Марк Владленович осторожно, чтобы не шуметь, приподнял Золотую Звезду Героя Социалистического Труда, прикрывавшую вход в нагрудный карман его белого халата, достал несколько бутербродов с сыром и колбасой, завёрнутых в фантик от конфеты «Мишка косолапый», развернул и стал медленно и тщательно жевать.

–Так вот, ваша задача, ваша задача, – продолжал Кролик, – с каждым вашим пациентом, с каждым пациентом, провести беседу и разъяснить ему, что голосовать надо только за Алексея Хаакимовича.

–Мне надо запить, – опять прошептал Лошадкин.

–Пожалуйста, пожалуйста, запивайте, – разрешил я снова шёпотом.

Марк Владленович достал из внутреннего кармана крохотный флакончик, отвернул пробку и наполнил её горячим кофе. По ординаторской распространился такой аромат, что врачи стали тихонько поводить носами и сглатывать слюнки.

Кролик – тоже проглотил слюну и продолжил:

–Основная ответственность ложится на вас, участковые! Заведующие ФАПами! Если в Ваших сёлах Алексей Хаакимович не наберёт нужного количества голосов, я найду способ расправиться с Вами! Запомните: никто из Вас не останется на рабочем месте, если в вашем селе Алексей Хаакимович не победит. Теперь перейдём к практическим вопросам. От нашей Центральной районной больницы в предвыборный штаб Алексея Хаакимовича направляется наш испытанный товарищ, член нашей партии – гм-гм… сами знаете какой – Маркс… виноват, Марк Владленович Лошадкин. Он займёт пост заместителя руководителя штаба.

«Опять без ЛОРа останемся», – подумал я про себя и тяжко вздохнул.

–Чего вы вздыхаете, – спросил Лошадкин шёпотом.

–Так, ничего.

–Марк Владленович, я думаю, Вы уже имеете опыт работы по предыдущим выборным кампаниям и с честью справитесь с возложенными на Вас задачами, – сказал Кролик.

–Конечно справлюсь, – спокойно ответил Лошадкин.

«За сто тысяч отчего бы и не справиться,», – подумал я опять про себя.

–Во всяком случае, все ресурсы нашей больницы в Вашем распоряжении. Так, следующая задача. Сильфида Павловна, как вы себя чувствуете?

–Ничего, – Сильфида Павловна, оживлённая и бодрая, как двадцать пять лет назад, поднялась со своего места.

–Сильфида Павловна, вам как пенсионерке, оставшейся нашей активисткой, как самой, не побоюсь этого слова, мобильной из нас, мы поручаем обойти всех жителей нашего района, поговорить с каждым, достучаться, так сказать, до каждого из семнадцати тысяч сердец. Справитесь?!

Сильфида Павловна ответила, как поклялась:

–Справлюсь! Всех обойду, до всех достучусь! Товарищи! Нам обязательно надо выбрать Алексея Хаакимовича, потому что он обещал купить новую мебель для храма имени Рождества Пресвятой Богородицы.

–Вот-вот, Сильфида Павловна, на это и упирайте в беседах с людьми: Алексей Хаакимович – глубоко верующий человек.

–Мне опять надо позавтракать, да вот не знаю, будет ли удобно, – наклонился ко мне Лошадкин.

–Ради Бога, мы прекрасно всё понимаем.

–Городские врачи порекомендовали мне принимать пищу пятьдесят девять раз в сутки – по числу прожитых мною лет, но в очень небольших количествах.

–Да, да. Кушайте на здоровье.

Снова откинулась Звезда, и по ординаторской распространился запах настоящих португальских шпрот в прованском масле, а следом запах такого цейлонского чая, какой уже и не растёт на Шри-Ланке.

Тут и Кролик не удержался: дважды проглотил слюну, закашлялся и сбился:

–Ах, да, не забудьте упомянуть, Сильфида Павловна, что в восьмидесятые годы Алексей Хаакимович был послан нашей партией и правительством на Шри-Ланку, где буквально с нуля поставил на самый высокий уровень тамошнее профессионально-техническое образование.

–Не забуду, упомяну. Только…. У меня конъюнктивит. Боюсь, микробы выедят мне зрачок.

–Ничего, доктор Габов выпишет вам хороших глазных капель.

–Бесплатных капель нет. Их в списках не значится.

–Стыдитесь, доктор Габов!

–Сильфида Павловна наш старейший сотрудник!

–Неужели она не заслужила, чтобы мы бесплатно вылечили ей глаза?! – это накинулись на Габова все присутствовавшие врачи, среди которых не было ни одного, кто трепетно не любил бы милой Сильфиды Павловны.

–Было б сказано, – вяло согласился Габов.

На этом пятиминутка закончилась. За окнами была сплошная снежная пелена.

«Ах, Сильфида Павловна, Сильфида Павловна! Как-то она пойдёт по такому бурану!» – тревожно подумал я.

Впрочем, постойте, дайте-ка я расскажу вам про Сильфиду Павловну.

Но прежде чем рассказать, как я познакомился с Сильфидой Павловной, надо рассказать, как я оказался в Колдобино. А прежде чем рассказать, как я оказался в Колдобино, надо рассказать … о всей моей жизни до этого.

Глава 2. Нападение орла и его последствия

В начале войны я младенцем был вывезен из Поволжья в Киргизию. Родителей забрали в Трудовую Армию, я остался на попечении дедушки и бабушки. Жили мы в землянке под скалой. Однажды летом, когда бабушка пасла в горах баранов, а дедушка делал тайком ответвление арыка к нашему огороду, меня унёс горный орёл. Я взвыл от страха, дедушка услышал, тоже заорал и побежал за нами, подпрыгивая и отчаянно стараясь дотянуться до орла мотыгой. Я был тяжелёнек, и орёл никак не мог набрать высоту. Орёл и дедушка выбивались из сил. Скорость бега дедушки снижалась пропорционально скорости полёта орла, поэтому дедушка не отставал. Но, теряя скорость, орёл терял и высоту. Наконец, дедушка дотянулся до него мотыгой, орёл клёкнул от боли, выронил меня и улетел. Я ударился о землю, и тут со мной что-то случилось. Я стал видеть по-другому. Подбежал дедушка, и я увидел под его пиджаком бешено колотящееся сердце. До сих пор перед глазами его трепещущий, неплотно закрывающийся митральный клапан.

–Ты не убился? – закричал дедушка плачущим голосом.

–А ты, а ты… Съел абрикос, а мне не да-ал, – завыл я, заглядывая в его почти пустой желудок.

Вскоре нам пришлось тайно покинуть Киргизию. Проклятый орёл поселился на скале прямо над нашей землянкой и не отставал от меня. Ещё двенадцать раз я был объектом его покушений, и дедушка с бабушкой, подкупив местного коменданта и выправив какие нужно справки, ночью, когда все орлы спят, скрылись со мной в неизвестном направлении.

Всплыли мы на окраине Душанбе. Отца и мать я больше не увидел. Косточки их остались в фундаменте Норильского металлургического комбината, присвоенного в своё время двумя ловкими юношами Потаниным и Прохоровым.

Взрастал я, лелеемый дедушкой и бабушкой, и, окончив школу в 16 лет, естественно, стал хирургом, потому что мне не требовались ни рентген, ни УЗИ – мои глаза, благодаря орлу, заменяли мне все эти приспособления. Пока я учился на хирурга в мединституте, дедушка с бабушкой до 76 лет работали в колхозе и одновременно выращивали в своём личном подсобном саду виноград, персики и чудесную хурму. Продавая их на рынке, они пересылали мне в институт все вырученные деньги. На всю жизнь сохранил я самую нежную любовь и благодарность к этим святым для меня старикам. Надо ли говорить, что, получив диплом, я первым делом помчался обрадовать их. Со слезами на глазах рассматривали они мою красную корочку. Весь день мы праздновали, и предавались тихой радости. Вспоминали моих покойных родителей и строили планы дальнейшей счастливой жизни. Однако тою же ночью дедушка с бабушкой одновременно тихо скончались во сне, оставив меня одного одинёшенького.