Эла Бо - Счастье на троих

История барака №13

Эта история началась с моего переезда на « новую историческую родину», то есть в деревянный дом № 13, который раньше был поселковой конторой, затем, после переезда местного начальства в новое здание, передан в личное пользование нуждающихся в жилье граждан. Желающих справить новоселье оказалось не так много:поселок рабочий, народ, в основном, пристроен.

Первой переехала Татьяна, заслуженная пенсионерка с кучей почетных грамот, в данный момент украшающих стены ее квартиры, сознательная гражданка с активной жизненной позицией, честно проработавшая на складе много лет без прогулов и опозданий, ни разу не отказавшаяся выйти поработать в выходные и праздничные дни. Одна сына вырастила, не жалея на его воспитание ни сил, ни времени, всеми доступными средствами вбивая в него моральный кодекс строителя коммунизма. Но, то ли Татьяна плохо объясняла, то ли молодое поколение оказалось не способно понять столь очевидные истины, сын отказался продолжить семейную традицию и, вместо того, чтобы устроиться в выбранное мамой место, сбежал в город. Юноша оказался толковым, быстро раскрутил свое дело и сразу же позаботился о горячо любимой мамочке ( чтоб больше нервы не трепала ).

Домик, в котором они жили, был совсем развалюхой, поэтому сыну не составило большого труда убедить чиновников в необходимости улучшения жилищных условий пожилой дамы, много лет украшавшей собою местную доску почета. Ответственные товарищи были приятно удивлены желанием молодого человека купить квартиру в этом доме, так как и в бесплатном варианте считали ее неликвидом. Новое жилье, конечно, было с виду неприглядно, зато внутреннее содержание оказалось на высоте, хватило небольшого ремонта. Что и говорить, умеет наша власть обустраивать свое рабочее место и знает, как легче всего претворить в жизнь лозунг « Все для блага человека».

Следующим жителем супербарака стал пенсионер-инвалид Валерыч, жена которого, уставшая от его пьянства, продала дачный участок и выкупила вторую квартиру, чтобы выселить туда беспокойного супруга, мотивируя свой поступок угрозами соседей прибить его, если он не прекратит по ночам орать песни непристойного содержания. Между прочим, Валерыч всего лишь подпевал российским певцам, может не слишком удачно…ну, так не Киркоров ведь…Надо отдать должное жене: она поступила по-совести, то есть все дачные деньги пошли на организацию новоселья. Дачный участок в свое время Валерыч лично обустроил, своими руками…

Не перевелись еще на Руси умельцы. И на работе его считали мастером на все руки, что приятно отражалось на зарплате. Одна беда – кланяться не научился. Не сообразил вовремя подольстить мастеру, не подсуетился где надо, вот так и добился сокращения штатов из-за своего нерадения. Поначалу Валерыч держался, хоть и муторно на душе было. Тогда и попивать начал,нечасто, да и некогда было: частники работой завалили. Беда пришла неожиданно. Дело было поздней осенью. Валерыч возвращался с очередной шабашки и, то ли заблудился, то ли с мотоциклом не справился, влетел на полной скорости в какую-то канаву. Нашли его только утром, согрели приличной дозой водки, доставили в больницу. Врачи сделали все, что было в их силах, которые полностью соответствовали тем средствам, что были выделены на здравохранение, то есть перевязали, выписали таблетки. Главврач по-знакомству дал в дорогу немного съэкономленного спирта. Пациент выжил, но ходить уже не мог. И вот тогда-то Валерыч запил по-черному. Супруга его, женщина решительная, умеющая когда надо дать отпор любому интервенту, покусившемуся на ее добро, вступила в неравную для « зеленого змия» схватку. Давя на разачаровавшегося в жизни мужа, который и так-то ее всегда побаивался, своей весовой категорией, время от времени усиливая свои аргументы о вреде пьянства подвернувшейся под руку сковородкой, полностью лишив его возможности лицезреть свою заслуженную инвалидную пенсию, она одержала победу. « Зеленый змий» позорно уполз и только иногда напоминал о себе, действуя через бывших приятелей Валерыча. Сказались долгие годы стояния за прилавком. Слабонервные на этой работе долго не задерживались. Время-то было советское, героическое.

К сожалению, приятелей оказалось много, а тут еще дочка вышла замуж за скромного интеллигентного парня, работавшего бухгалтером в управлении. Парень был приезжий, своего жилья не имел, снимал где-то комнату. Да разве можно собственную дочь, уже ждущую ребенка, отпустить к чужим людям, тем более что зять оказался человеком тихим, вежливым. Молодой семье была отдана лучшая комната, счастливая будущая бабушка уже вовсю планировала радужные перспективы своего внука вплоть до поступления в институт, лишь Валерыч никак не мог угомониться. Если честно, он и сам был рад сбежать из этого « домашнего рая», но даже столь вожделенная « свобода попугаям» оказалась ограниченной. Жена быстро нашла общий язык с Татьяной и теперь они проявляли заботу по очереди.

Вместе с Валерычем переехал кот Мустафа, красивый брюнет, всеобщий любимец и нахал. Оказалось, что понятия « свобода» и « мужская солидарность» были близки его кошачьей душе. Правдоподобно изобразив суровую неприступность, с гордо поднятым хвостом Мустафа отправился в свой новый дом, правда, своим ходом.

Третьим жителем обозначилась ветхая старушка, которую уже даже грешно было везти в Москву, где ее дети успешно делали карьеру. Никакой роли в этой истории она не играет, тем более что померла вскоре. А вот с ее детьми мы еще встретимся. Иногда мне кажется, что этот архитектурный шедевр сам себе подбирал жильцов, иначе как объяснить, с чего это вдруг столь несхожие люди оказались в одном месте. Объединяло нас лишь одиночество: мы были никому не нужны.

Тяжелое прошлое

По законам сказки один из этой троицы обязательно должен быть дурак. Судя по всему, почетная роль досталась мне. Признаю, умение жить как все нормальные люди потерялось еще при рождении. Мое появление на свет в конце года означало, как мне кажется, что ответственные за качество больше были озабочены выполнением плана по количеству, вот и проглядели брак.

В молодости я не только упустила все шансы вписаться в сценарий, которому обязаны следовать все нормальные девушки из более-менее приличных семей, так меня это еще и не слишком беспокоило. Последовательно совершив в зрелом возрасте ряд глупостей, не простительных с точки зрения серьезных людей, но довольно приятных, я объявила всем своим знакомым о снизойденном на меня свыше желании уйти в монастырь. Что самое интересное, реакция у этих самых знакомых, которых я даже почти друзьями считала, была одинаковая. Что, мол, с меня взять, освободила жилплощадь и ладно. Даже проводить не соизволили.

Монастырь оказался не самым приветливым местом. Пожалела я о скоропалительном решении почти сразу. Ну, не мое это, не мое –и все. Дальше было еще хуже: дома дали понять, что не желают меня больше видеть, сверхмеры упорядоченная монастырская жизнь давила на психику, идти было некуда и не к кому– я потихоньку начала превращаться в обыкновенную озлобленную тетку с кучей болячек и повышенным давлением.

Ладно, хватит ныть, пора вернуться к моменту, который ничего не подозревая, мирно существовал между прошлым и будущим и вдруг, неожиданно для себя, стал поворотным в моей судьбе. Жила-была я и в данный момент, едва продрав глаза, тащилась на кухню. Вот так, прошу любить и жаловать, монастырская послушница Аделаида, направляюсь в 5 часов утра на трапезную. Злая, невыспавшаяся, мечтающая лишь об одном: послать бы все это подальше и оказаться далеко-далеко отсюда…

Хотя нет, началось все по-другому. Разменяв в лавке 1000 рублей, тайком, соблюдая всевозможную конспирацию, я, выбравшись из монастыря, довольно резво бежала к автобусной остановке. Монастырское начальство в полном составе уволоклось поздравляться к соседям, день у меня был относительно свободен, деньги, выданные игуменией к празднику, с утра уже приятно шевелились и пищали в кармане– значит вперед!

Самоволка–штука увлекательная, хотя и рискованная. Сбегали мы чаще всего не потому, что нам что-то было нужно купить, а так, походить по магазинам, на людей посмотреть. Этакая экскурсия, чтобы уж совсем не одичать. Почти у каждой из сестер ( я имею ввиду тех, кто прожил в монастыре не один год ) имелась мирская одежда. Все это тщательно пряталось и считалось секретом. Бывали случаи, когда потерявшая бдительность сестра попадалась в городе игумении, тоже, кстати, не ожидавшей этой встречи. Затем следовало гневное обличение на общем обеде, призыв вспомнить о том, для чего мы вообще пришли в монастырь, и внеплановый обход келий с целью поиска и изъятия тех вещей, которые игумения посчитает нежелательными.

1000 рублей– не такие уж и большие деньги. Мне тогда в голову не приходила не то что мысль, даже намека на мысль не было, будто такая мелочь может как-то повлиять на мою жизнь. Монастырские стены были слишком высоки: терпи, смиряйся –это уже въелось…