Герман Гессе - О Степном волке

Гессе Герман

О Степном волке

Герман Гессе

О Степном волке

Предприимчивому владельцу одного маленького зверинца удалось ангажировать на короткое время известного Cтепного волка Гарри. Он плакатами возвестил об этом событии по всему городу, надеясь на увеличение притока посетителей в свой балаган, и в этой надежде ничуть не обманулся. Повсюду люди слышали разговоры о Степном волке, легенда об этой бестии стала излюбленной темой для разговоров в образованных кругах, каждому хотелось узнать то одно, то другое об этом звере, и мнения на сей счет были весьма расхожими. Некоторые полагали, что такой зверь как Степной волк во всех отношениях представляет собой сомнительное, опасное и нездоровое явление, что он якобы только глумится над порядочными гражданами, срывает рыцарские изображения со стен просветительских храмов, насмехается даже над самим Иоганном Вольфгангом фон Гете, и поскольку этой Степной твари ничто не свято и на какую-то часть молодежи она действует заразительно и возбуждающе, то следует в конце концов собраться всем вместе и покончить с этим Степным волчищей; пока не прибъешь его и не закопаешь его в землю, не будет от него никакого покоя. Это простое, прямодушное и, вероятно, правильное мнение разделялось, однако ж, отнюдь не всеми. Была и еще одна сторона, которая придерживалась совершенно иной точки зрения; эта сторона считала, что хотя Степной волк и не является безопасным зверем, тем не менее он не только имеет право на существование, но и даже выполняет определенную моральную и социальную миссию. Каждый из нас, так утверждали в большинстве своем высокообразованные приверженцы этой точки зрения, каждый из нас ведь тайком и втихомолку носит в своей груди этакого Степного волка. Грудями, на которые при этих словах обычно указывали говорящие, были достойные глубокого уважения бюсты светских дам, покатые груди адвокатов и фабрикантов, и красовались на них шелковые сорочки и жилеты модного покроя. Каждому из нас, так говорили эти либерально мыслящие люди, в глубине души довольно хорошо знакомы чувства, инстинкты и страдания Степного волка, каждый из нас вынужден бороться с ними и каждый из нас по сути дела тоже является таким вот бедным, воющим, голодным Степным волком. Так говорили они, когда, облаченные в шелковые сорочки, разглагольствовали о Степном волке, и многие общественные критики тоже говорили так, и потом они водружали себе на головы свои роскошные фетровые шляпы, одевали свои роскошные шубы, садились в свои роскошные автомобили и разъезжались обратно по своим рабочим местам, по своим бюро и редакциям, по своим приемным и фабрикам. Как-то вечером за виски один из них даже предложил организовать общество Степных волков.

В день, когда зверинец открыл свою новую программу, туда пришло также много любопытных, чтобы поглазеть на пресловутого зверя, клетку которого показывали всего лишь за одну дополнительную монету. Небольшую клетку, в которой до этого обитала к сожалению рано сдохнувшая пантера, хозяин постарался по такому случаю оборудовать всем необходимым. Предприимчивый человек оказался при этом в некотором затруднении, ибо наш Степной волк был все же несколько необычным животным. Так же, как те господа адвокаты и фабриканты носили под своими сорочками и фраками якобы скрытого в их груди волка, так же и этот волк якобы скрыто носил в своей крепкой, покрытой шерстью груди упрятанного в ней человека, разнородные чувства, мелодии Моцарта и тому подобное. Стараясь учитывать необычные обстоятельства ангажемента и идти навстречу ожиданиям публики, смышленый предприниматель (который давно знал, что даже самые дикие звери не бывают такими капризными, опасными и непредсказуемыми, как публика) придал клетке несколько диковинный вид, развесив в ней несколько эмблем с изображением человековолка. Это была такая же клетка, как и все остальные, с железной решеткой и ворохом соломы на полу, но на одной из ее стен висело великолепное зеркало в стиле ампир, а посередине клетки было поставлено маленькое пианино с открытой клавиатурой, и наверху, на его слегка пошатывающемся корпусе, стоял гипсовый бюст короля поэтов Гете.

В самом звере, который пробудил в людях столько любопытства, совсем не было заметно чего-либо привлекательного. Он выглядел именно так, как и должен выглядеть обычный степной волк, lupus campestris. Чаще всего он неподвижно лежал в углу, подальше от зрителей, покусывал свои передние лапы и глядел перед собой пристальным взглядом, как будто перед ним вместо прутьев решетки была одна лишь необъятная степь. Иногда он вставал и несколько раз прохаживался туда-сюда по клетке, тогда на неровном полу покачивалось пианино и наверху вместе с ним встревоженно покачивался гипсовый король поэтов. До посетителей зверю было мало дела и, надо сказать, что на большинство из них его внешний вид действовал скорее разочаровывающим образом. Однако и относительно того, как он выглядел, имелись разные суждения. Многие говорили, что это четвероногое создание всего лишь самая обычная, не имеющая никакого выражения зверюга, тупоумный заурядный волк и все тут, и что "степной волк" это вообще не зоологическое понятие. Другие же, напротив, утверждали, что у зверя красивые глаза и что все его существо выражает собой какую-то трогательную одухотворенность, так что прямо сжимается от сострадания сердце. Между тем от некоторых наиболее проницательных посетителей не укрылось, что эти замечания, касающиеся внешности Степного волка, с таким же успехом могли бы подойти и к любому другому животному в зверинце.

Ближе к вечеру в отдельное помещение балагана, содержавшее клетку с волком, вошла маленькая группка людей, которая надолго задержалась у клетки, рассматривая серого зверя. Эта группка состояла из трех человек - двух детей и их воспитательницы. Детьми были симпатичная, довольно молчаливая девочка лет восьми и крепкий мальчуган лет двенадцати. Оба они понравились Степному волку, их кожа пахла молодостью и здоровьем, он то и дело зыркал глазами в сторону красивых, стройных ножек девочки. Гувернантка же.., м-да, это было что-то другое, он предпочел обращать на нее как можно меньше внимания.

Чтобы находиться поближе к очаровательной малышке и иметь возможность лучше разнюхивать ее, волк Гарри переместился вплотную к решетке со зрительской стороны. С удовольствием втягивая в себя дух, шедший от обоих детей, он одновременно с некоторой скукой прислушивался к рассуждениям троицы, которая, казалось, очень интересовалась Гарри и вела о нем крайне оживленную беседу. Поведение троих при этом было весьма различным. Мальчик, бойкий и пышущий здоровьем крепыш, целиком и полностью разделял мнение, которое он слышал дома от своего отца. Такому волчище, говорил он, только и место что за решеткой зверинца и отпустить его бегать на свободе было бы безответственной глупостью. При случае можно было бы попробовать выдрессировать этого зверя, например, приучить его тягать за собой санки, как это делают полярные собаки, но это вряд ли получится. Нет, он, мальчик Густав, где бы он не повстречался с этим волком, пристрелил бы его на месте.

Степной волк слушал и миролюбиво облизывал свои клыки. Мальчик ему нравился. "Будем надеяться", - думал он, - "что когда мы вдруг встретимся с тобой на одной дороге, у тебя в руках окажется ружье. Будем также надеяться, что я повстречаюсь тебе в открытой степи, а не выйду, скажем, нежданно-негаданно тебе навстречу из твоего собственного зеркала". Мальчик был ему симпатичен. Из него выйдет молодцеватый малый, дельный и преуспевающий инженер или фабрикант или офицер, и Гарри был бы совсем не прочь при случае помериться с ним силами и, если нужно, даже попасть под его пулю.

Как относилась к Степному волку очаровательная малышка, было не так-то легко установить. Поначалу она приглядывалась к нему, причем делала она это с куда большим любопытством и куда более основательнее, нежели двое других, которые полагали, что уже все о нем знают. Девочка определила, что ей нравятся язык и зубы Гарри, и его глаза тоже располагали его к ней, в то время как на несколько запущенную шерсть она смотрела с подозрением и резкий запах хищника, идущий от него, воспринимала с каким-то возбуждением и неприятным изумлением, в которых неприятие и отвращение смешивались с интригующим сладострастием. Нет, в целом он ей нравился, и от нее отнюдь не ускользнуло, что Гарри тоже был прельщен ею и глядел на нее очарованными и страстными глазами; эту его очарованность она впитывала в себя с явным удовольствием. Время от времени девочка задавала вопросы.

- Скажите, пожалуйста, фрейлейн, почему у этого волка пианино в клетке? - спрашивала она. - Мне кажется, ему бы больше понравилось, если бы у него там была какая-нибудь еда.

- Это не обычный волк, - отвечала фрейлейн, - это волк музыкальный. Но тебе еще этого не понять, дитя мое.