Михаил Попов - Цитадель тамплиеров

Михаил Михайлович Попов

Цитадель тамплиеров

Об авторе

Михаил Михайлович Попов родился в 1957 году в Харькове. Учился в школе, сельскохозяйственном техникуме и литературном институте. Между техникумом и институтом два года прослужил в Советской армии, где и начал свою литературную жизнь, опубликовав романтическую поэму в газете Прибалтийского ВО. Сочинял и публиковал стихи. Выпустил три сборника. Но одновременно писал и прозу. Дебют на этом поприще состоялся в 1983 году, в журнале «Литературная учеба» была опубликована повесть М. Попова «Баловень судьбы».

В 1988 году вышел роман М. Попова «Пир», и, несмотря на то что речь в нем шла о жизни психиатрической больницы им. Кащенко, роман был награжден Союзом писателей СССР премией им. А. М. Горького «За лучшую книгу молодого автора».

Круг профессиональных литературных интересов Михаила Попова всегда был широк, и с самого начала одним из самых заметных направлений в его работе была историческая романистика. В 1994 году он выпустил роман «Белая рабыня», об архангельской девчонке, ставшей во второй половине XVII века приемной дочерью губернатора Ямайки и устроившей большой переполох в Карибском море. Морская тема была продолжена романами «Паруса смерти», «Барбаросса», «Завещание капитана Кидда». Но и на суше у исторического романиста Михаила Попова есть свои интересы. Большим успехом пользуется у читателей и постоянно переиздается его роман «Тамерлан», в котором описываются годы становления знаменитого полководца, его трудный и извилистый пусть к трону повелителя Азии. Вслед за образом диктатора восточного писатель обратился к образу диктатора западного образца, первого единоличного римского правителя Суллы (роман «Темные воды Тибра»). Объемистый роман посвящен и истории Древнего Египта («Тьма египетская»), где речь идет, наоборот, не о властителе, а о ребенке, мальчике Меринтахе, ставшем невольной причиной крушения в стране фараонов власти «царей-пастухов» — гиксосов.

Особое место среди исторических романов занимают книги посвященные исследованию такого загадочного и весьма неоднозначного феномена, до сих пор волнующего воображение миллионов людей в разных странах как орден тамплиеров. Несмотря на то что с момента его официальной ликвидации в 1314 году прошло сравнительно немного времени, осталось чрезвычайно мало документов, на которые можно было бы надежно опереться при создании книги о тамплиерах. Деятельность храмовников в Палестине — вообще сплошная загадка. Михаил Попов дает свою версию событий, происходивших в XII–XIII веках на Святой земле, и свой взгляд на то, какую роль в этих событиях сыграли рыцари Храма. Романы писателя «Цитадель тамплиеров» и «Проклятие» вызвали большой интерес у читателей, имели место даже массовые ролевые игры на основе сюжета этих книг в Белоруссии и Тверской области.

Помимо исторических романов в традиционном понимании, Михаил Попов написал несколько произведений как бы межжанрового характера, и исторических и фантастических одновременно. Таких как «Огненная обезьяна», «Вавилонская машина», «Плерома».

Когда М. Попов пишет о современности, он не ограничивается темой сумасшедших домов, как в романе «Пир», он интересно и внимательно исследует психологию современного горожанина, что и отразилось в его романах «Москаль», «Нехороший дедушка», «Капитанская дочь».

Но все же, как нам кажется, М. Попова следует считать по преимуществу романистом историческим. Более того, есть сведения — несмотря на уже написанные им две книги о тамплиерах, что автор не считает разговор о рыцарях Храма законченным.

«Пир» (1988).

«Белая рабыня»(1994).

«Паруса смерти» (1995).

«Тамерлан»(1995).

«Темные воды Тибра» (1996).

«Барбаросса» (1997).

«Цитадель тамплиеров» («Цитадель», 1997).

«Проклятие» (1998).

«Огненная обезьяна» (2002).

«Вавилонская машина» (2005).

«Плерома» (2006).

«Москаль» (2008).

«Нехороший дедушка» (2010).

«Капитанская дочь» (2010)

Часть первая

Глава I. Чечевичное зерно

Только безумец отправится в горы по этой дороге, — мрачно сказал хозяин харчевни.

— Это короткий путь, — негромко ответил дервиш.

Ел он жадно. Его засаленный, во многих местах прожженный халат, был надет на голос тело, грязный войлочный колпак надвинут на глаза. Ноги были черны от грязи и с каменными мозолями.

Али Абдалла, хозяин харчевни, в другой ситуации ограничил бы свою щедрость ячменной лепешкой, но к нему зашли поиграть в кости судья Аттар и смотритель воды Джафар. Абдалла хотел выглядеть щедрым.

— Ты не хочешь прислушаться к нашим словам, — сказал кади, — но, клянусь знаменосцем пророка, ты их еще оценишь.

— Мне говорили, что львы здесь не водятся, а разбойникам я не нужен, — заметил дервиш.

— Да, — усмехнулся толстяк Абдалла, — львов давно извели. Однако не всех. Есть один…

Гости глянули на хозяина так, что он осекся.

Дервиш поставил на кошму опустошенную им глиняную миску и легко встал.

— Святой человек, сейчас принесут финики, — неуверенно сказал харчевник.

— Я спешу, — глаза дервиша блеснули из-под колпака.

У выхода он остановился и сказал:

— Да не покарает вас Аллах за вашу доброту.

Дорога была присыпана белой, горячей пылью, слева шумел ручей, над ним нависали кроны сирийских чинар, справа порос сухою травой пологий подъем на отроги Антиливана.

Дервиш решительно зашагал к меловым вершинам, схожим с грядой облаков.

Он шел полдня, и никто ему не встретился, никто его не перегнал. Дорога выглядела заброшенной. Ручей ярился и грохотал в своем каменистом ложе. У опушек кедрового леса мелькнули серебристые спины косуль. Кедровник сменили влажные цветущие луга с травами по колено. Дервиш вошел в сухое ущелье, как в коридор с шершавыми стенами. И услышал дальний цокот подков. Лошади приближались.

Опершись на палку, дервиш остановился.

Из-за поворота показались всадники в белых тюрбанах и белых кафтанах с красными поясами. Двое всадников отделились и неспешно подъехали к дервишу.

— Кто ты и что здесь делаешь? — высокомерно спросил один.

Дервиш молча развязал пояс и что-то достал из него.

— Передай своему господину.

Всадник вскинулся:

— Это — чечевица. Ты смеешься надо мной!

— Во имя отца нашего и повелителя, — тихо произнес дервиш.

Всадник уставился на зернышко, потом на дервиша, развернулся и поскакал к своим.

— Отдай ему своего коня, — сказал старший, увидев зерно.

Фидаин выполнил приказание и спешился, дервиш взлетел в седло. Разъезд двинулся вспять — вверх по ущелью.

К вечеру показался замок Алейк, высвеченный закатным солнцем. Он был угрюм и высился над рекой, клокотавшей в разломе плосковершинной горы. Над ним неслись облака.

Всадники остановились у края разлома. В замке раздался протяжный крик и оттуда медленно опустился мост через шумевшую речку.

Дервиш спрыгнул с коня и вбежал по широким ступеням на каменную веранду. За короткими лестницами и алебастровыми сооружениями павильонов завиднелся крепостной сад, обнесенный каменным кружевом стен. Дорогу тут перекрыл невысокий толстый старик.

— Погоди, Исмаил, — сказал евнух. — Тебе приготовлена баня. Хвала Аллаху, ты цел. Отдохни.

— У меня важные новости, Сеид-Ага.

Евнух всплеснул руками, все еще загораживая дорогу.

— Неужели ты думаешь, Исмаил, что есть на свете такое, что можешь знать ты, но не знает имам?

Исмаил понял, что евнух действует по воле господина.

Распластавшись на мраморной скамье и предоставив себя заботам дюжего банщика, Исмаил размышлял о капризе повелителя. Каждый раз, выполнив очередное смертельно опасное поручение, Исмаил попадал в теплые объятия имама, не успев сбросить грязный плащ.

Перевернув Исмаила на живот, банщик надел ковровую рукавицу и занялся его спиной…

Не могло быть, чтобы кто-то его опередил, и повелителю уже известно, что эмир Хасмейна не посмел углубиться в горы. Никто не мог его опередить. Он покинул шатер эмира в полночь и на рассвете был уже на большой Дамасской дороге. Здесь какая-то загадка…

В сопровождении улыбающегося Сеида и двух фидаинов Исмаил прошел через пышный сад, поднялся по узкой, шириной в одну грудь, лестнице на просторную веранду. С нее уводили три коридора. У входа в каждый стоял фидаин со спрятанными за спиной руками. Сопровождающие тоже молчали. Еще не отвыкший от шума и суеты внешнего мира, Исмаил заново пережил ощущение здешней тишины. В замке, где находилось несколько сот человек и столько же лошадей, где готовили пищу, стирали одежду, упражнялись с оружием и пытали людей, всегда было тихо, как в склепе.