Вера Крыжановская - Бенедиктинское аббатство

Вера Ивановна Крыжановская

Бенедиктинское аббатство

Три исповеди

Наталия Будур

Вера Ивановна Крыжановская (Рочестер)

В нынешнем году исполняется 135 лет со дня рождения Веры Ивановны Крыжановской (1861–1924), одной из самых популярных писательниц конца XIX — начала XX вв., творчество которой, к сожалению, почти неизвестно современной российской публике.

Книги Веры Крыжановской стали возвращаться лишь в последние пять лет — и это большая их часть вышла в издательствах Риги, а до России просто не дошла.

В архивах сохранились многие рукописи писательницы, хотя далеко не все ее романы есть даже в хранилищах бывшей «Ленинки», не говоря уже о более мелких библиотеках.

О Крыжановской стали вспоминать, но полные сведения о ней можно почерпнуть (не считая дореволюционных изданий) лишь в биографическом словаре «Русские писатели»[1].

Тем приятнее нам включить в свою серию два романа В. И. Крыжановской-Рочестер.

Вера Ивановна Крыжановская родилась 2 (14) июля 1861 года в Варшаве в семье генерала-майора артиллерии Ивана Антоновича Крыжановского, происходившего из старинного тамбовского дворянского рода.

После смерти отца в 1871 году была отдана в воспитательное общество благородных девиц в Петербурге, в 1872 году переведена в училище святой Екатерины.

В 1880–90-х годах много путешествовала по Европе.

Вера Крыжановская с детства увлекалась историей Древнего мира и средних веков, а к мистике и оккультизму обратилась благодаря влиянию своего мужа, известного спирита С. В. Семенова, возглавлявшего «Кружок для исследований в области психизма» в Петербурге. С. В. Семенов занимал довольно высокое положение при дворе — с 1894 года служил в Собственной Его Императорского Величества канцелярии, а в 1904 году получил звание камергера.

Почти все романы Крыжановской (а первый вышел в Париже в 1886 году) издаются под двойной фамилией Крыжановская-Рочестер по той простой причине, что диктовались писательнице в бессознательном состоянии духом английского поэта Дж. Уилмота, графа Рочестера (1647–1680).

Современники утверждали, что во время подобных сеансов Вера Ивановна (которая была прекрасным медиумом) впадала в бессознательное состояние, а ее рука быстро исписывала по-французски чужим (не Крыжановской) почерком страницу за страницей.

Вряд ли стоит комментировать этот факт — факт остается фактом, тем более что придя в себя писательница ничего не помнила из написанного, и рукопись переводилась на русский и редактировалась ею самой или близким ей человеком. Некоторые романы Крыжановской впервые были напечатаны на французском языке в Париже.

Именно фактом написания романов во время спиритических сеансов и объясняется довольно странное построение романов В. И. Крыжановской: ни в одном из них нет деления на главы.

Однако мы позволим себе не согласиться с ядовитым замечанием М. Горького, что «романы диктуют ей духи… малограмотные», ибо английского графа и известного поэта с трудом можно назвать «малограмотным».

На все же обвинения Горького, высказанные им в статье «Ванькина литература» (1899), в ориентации Крыжановской на малокультурного читателя, падкого на ужасы и сенсации, можно ответить словами известного английского писателя и публициста Г. К. Честертона: «Отказывать людям в возможности упиваться развлекательными сериями — все равно, что отказывать им в праве разговаривать на бытовые темы или иметь крышу над головой. Литература и беллетристика — вещи совершенно разные. Литература — лишь роскошь, беллетристика — необходимость»[2].

Но кто бы ни писал исторические романы Крыжановской — граф Рочестер или она сама, — неоспоримо их высокое литературное качество, чего не скажешь о ее произведениях на современную тему — «женских романах», которые подписаны именем самой Веры Ивановны.

На творчество писательницы несомненное влияние оказали доктрины Е. П. Блаватской и французов А. Кардека и Папюса, традиции классического английского готического романа и оккультной прозы.

Ее исторические романы были настолько хороши, что в 1899 году за роман «Железный канцлер древнего Египта» была удостоена знака отличия Французской академии, а роман «Светочи Чехии» (1903) почетным отзывом отметила российская Академия Наук.

Крыжановская была необыкновенно популярна, книги ее выходили громадными тиражами, а в 1917 году по романам «Болотный цветок» и «Кобра Капелла» были поставлены одноименные фильмы. В 1912–1913 годах выходит собрание сочинений писательницы в 12 томах.

Критики считают Веру Ивановну, по сути, единственным представителем оккультного романа в России в чистом виде, поэтому нет ничего удивительного в том, что в СССР книги ее были если и не запрещены, то нежелательны, тем более что при жизни она печаталась, в основном, на страницах «правых» изданий.

Кроме того, после Октябрьской революции Крыжановская мигрирует в Эстонию, где пытается — безуспешно — заработать на жизнь писательским трудом, и в конце концов ей приходится пойти работать на лесопильный завод «Форест». Но непосильный физический труд подорвал ее здоровье, и 29 декабря 1924 года писательница умирает.

Условно творчество Крыжановской-Рочестер можно разделить на три группы: исторические, фантастические и «женские» романы. Всего же писательницей было написано более 50 романов, повестей и рассказов. Успехом у любителей исторических романов пользовались творения Крыжановской о Древнем Египте («Фараон Мернефта» (1888), «Царица Хатасу» (1894), «Железный канцлер»), Древнем Риме («Эпизод из жизни Тиберия» (1886), «Сим победиши» (1893), «Геркуланум» (1895)), средневековые («На рубеже» (1901), «Бенедиктинское аббатство» (1908)).

Однако истинный успех писательнице принесли фантастические романы — «Адские чары» (1909), «Дочь колдуна» (1913), «Заколдованный замок» (1898) и, прежде всего, пенталогия «Маги» (1901–1916), рисующая апокалиптическую борьбу во Вселенной божественных и дьявольских сил.

В очередной том серии «Готический роман» включены два произведения В. И. Крыжановской-Рочестер, в которых явно прослеживаются традиции классического «черного» романа.

Во всех ее романах есть мрачные руины старинных замков, приведения, предвещающие несчастья владельцам поместий, злодеи-рыцари, колдуны.

В стенах монастырей вершатся немыслимые и леденящие душу злодеяния…

Но при этом чувствуется неоспоримое влияние оккультной прозы. Особенно это заметно в «Бенедиктинском аббатстве».

Другой же роман Крыжановской, который также выйдет в серии «Готический роман», «Заколдованный замок», написан в жанре сентиментального «черного» романа. Его героине приходится преодолеть всевозможные препятствия, пережить ужасные потрясения, вступить в борьбу с вампиром, чтобы вновь обрести счастье…

В подготовке текста большую помощь оказала Татьяна Львовна Жданова, старший библиограф Российской Государственной библиотеки.

Правописание приближено в наибольшей возможной степени к современному, с сохранением, однако, некоторых особенностей, характерных для языка и стиля В. И. Крыжановской-Рочестер.

Исповедь Патера Санктуса

В то время, когда я стал себя помнить (рассказ этот относится к началу XII века), мне было четыре или пять лет и я совершенно не знал, кто были мои родители и где я родился. Жил я в башне старого развалившегося замка, под наблюдением старого воина и его жены, добрых почтенных людей, искренно любивших меня; но они не были моими отцом и матерью.

Часть замка, еще сохранившаяся от разрушения, тщательно запиралась, и я знал только, что при помощи большой связки ключей, хранившейся в сундуке моего приемного отца, можно было открыть комнаты, в которых, однако, я никогда не был.

Жизнь моя текла спокойно и относительно счастливо. Я не чувствовал ни в чем недостатка; ел когда хотел, играл совершенно свободно, лазил по деревьям, разоряя птичьи гнезда, бегал по запущенному саду и пустым комнатам разрушившейся части замка, который называли Рабенест, и таким образом достиг двенадцатого года.

Как-то вечером все мы сидели за ужином. В камине весело сверкал огонь, погода была ужасная, дождь лил ручьем, ветер свистел и ревел в развалинах, а крик сов, гнездившихся в нашей башне, усиливал страшное впечатление, заставляя в то же время сознавать приятный контраст между безопасным теплым жильем и бушевавшей бурей.

Но вдруг мы вздрогнули от раздавшегося лошадиного топота и крика:

— Эй!

Мой приемный отец взял прикрепленный к стене факел и бросился на улицу, куда и я побежал за ним. Сильный порывистый ветер едва не задул факела, но все-таки мы рассмотрели в нескольких шагах от нас группу всадников.