Луиджи Малерба - Греческий огонь

Тут можно читать бесплатно Луиджи Малерба - Греческий огонь. Жанр: Проза / Историческая проза, год -. Так же Вы можете читать полную версию (весь текст) онлайн без регистрации и SMS на сайте «WorldBooks (МирКниг)» или прочесть краткое содержание, предисловие (аннотацию), описание и ознакомиться с отзывами (комментариями) о произведении.
Луиджи Малерба - Греческий огонь

Луиджи Малерба - Греческий огонь краткое содержание

Прочтите описание перед тем, как прочитать онлайн книгу «Луиджи Малерба - Греческий огонь» бесплатно полную версию:
В сборник вошли три самых известных романа Луиджи Малербы — «Змея», «Греческий огонь» и «Итака навсегда», которых объединяют яркая кинематографич-ность образов, оригинальность сюжетов и великолепный, сочный язык героев.Луиджи Малерба (псевдоним Луиджи Банарди) — журналист, сценарист и писатель, лауреат множества национальных и международных литературных премий, автор двадцати семи произведений — по праву считается одним из столпов мировой литерататуры XX века, его книги переведены практически на все языки и постоянно переиздаются, поскольку проблемы, которые он поднимает, близки и понятны любому человеку и на Западе, и на Востоке.

Луиджи Малерба - Греческий огонь читать онлайн бесплатно

Луиджи Малерба - Греческий огонь - читать книгу онлайн бесплатно, автор Луиджи Малерба

Луиджи Малерба

Греческий огонь

Luigi MalerbaIL FUOCO GRECO© ARNOLDO MONDADORI EDITORE S.p.A 1990© КОМПАНИЯ «МАХАОН», 2003©. ДВИН, ПЕРЕВОД С ИТАЛЬЯНСКОГО, 2002

Греческим огнем называлось секретное оружие Византийской империи. Задолго до изобретения пороха греческий огонь позволял византийскому войску с помощью длинных трубок, действующих по принципу сифона, стрелять смертоносными огненными ядрами по судам противника. Эти горящие снаряды не гасли от соприкосновения с водой и потому использовались преимущественно в морских сражениях. Греческий огонь, изобретенный в 672 году сирийским инженером Каллиником, позволил византийскому флоту установить и сохранять свое господство на Средиземном море более пяти веков — с 673 года, когда он был впервые применен императором Константином Логопатом в морском бою с арабами, до 1221 года, когда мусульманам удалось завладеть тайной изготовления огненных ядер и в свою очередь использовать их в битве с христианами. На протяжении пяти исков тайна греческого огня была предметом особого интереса шпионов, которых засылали в Византию не только враги, но и союзники. Формула изготовления греческого огня содержалась в строжайшей тайне, разглашение которой влекло за собой такую суровую кару, что даже летописцы (за исключением Анны Комнины, византийской принцессы, автора исторического труда «Алексиада», ХІІ в.) лишь мельком и очень редко упоминали о его существовании. Пожалуй, за всю историю ни одна военная тайна не сохранялась так долго, как тайна греческого огня, секретный состав которого, известный в то время лишь императору и нескольким мастерам, его изготовлявшим, так и не стал достоянием потомков.

1

Постоянной заботой императора Константина VII Багрянородного, не дававшей ему покоя ни днем ни ночью с тех пор, как он взошел на византийский престол, была плохая акустика в Зале Триклиния*, предназначенном для приема иностранных гостей. Во время этих торжественных пиршеств, призванных закрепить успехи византийской дипломатии, застольная беседа бывала совершенно испорчена, так как голоса сотрапезников, отражаясь от стен и колонн, наполняли Зал оглушительным воем и грохотом. Слыша эхо своих искаженных до неузнаваемости голосов, как будто их передразнивает какой-то укрывшийся за колоннами пакостник-шут, некоторые иностранные гости, усмотрев в том злой умысел и насмешку, умолкали на весь вечер. Многие из них уезжали из столицы Византии глубоко оскорбленными, что, разумеется, не могло не сказаться на результатах дипломатических переговоров.

Зал Триклиния [1], который из-за обилия украшавшего его золота назывался еще Хризотриклинием [2], был самым роскошным в комплексе императорских Дворцов, и Константин VII не хотел из-за плохой акустики упускать возможность лишний раз потрясти воображение иноземцев пышностью и богатством Ромейской державы, которыми она славилась далеко за своими пределами.

Зал был круглый, с высокими колоннами из фессалийского мрамора, стены — в форме восьмигранника, отделанные лепниной и украшенные мозаичными гирляндами из цветов и фруктов, а под самым потолком шел орнамент из фантастических птиц. Пол был выложен красными мраморными ромбами, чередовавшимися с пластинами из порфира и аквитанского мрамора. Потолок, инкрустированный ценными породами дерева, повторял геометрический рисунок пола. Но всю эту красоту, услаждавшую глаз, нарушала дикая какофония голосов и звуков, к которой еще примешивались отчаянные попытки музыкантов развлечь пирующих своим искусством.

Придворные архитекторы получили задание исправить акустику, не нарушая мозаичных рисунков. Первый архитектор изложил императору свою теорию полых тел: в сосуде главное не материал, из которого он сделан, а полость, заключенная внутри нею. Так и в пространстве, предназначенном для жизни человека, суть не в стенах, полах и потолке, а в пустоте, которую они собой замыкают и в которой обитает человек.

«Обитает и говорит», — уточнил император. Вот это самое пустое пространство, продолжил свою мысль архитектор, он и собирается изменить таким образом — не касаясь мраморов и мозаик, чтобы эхо голосов пирующих не мешало застолью.

Множество строителей во главе с архитектором долго возились в большом круглом Зале. Между колоннами были установлены вазы с карликовыми миртами и кипарисами, на пол положили ковры, повторяющие рисунок мрамора, окна завесили двойными шторами из шелка и льна, но все эти меры не улучшили акустику Зала. Мозаика на стенах была прикрыта безукоризненными копиями, выполненными на тонких деревянных дощечках, но голоса и звуки как и прежде продолжали вызывать резонанс.

Разгневанный император сослал первого архитектора со всеми его работниками в монастырь в Вифинию и по совету патриарха Константинополя вызвал из Персии архитектора и математика, несколько лет тому назад реставрировавших внутреннюю часть купола Храма Св. Софии, с которого во время священных песнопений осыпались роспись и мозаика. Оказалось, что высокие голоса вызывали вибрацию воздуха, отчего возникали трещины на фресках и мозаике, осколки которых падали на головы молящихся и священнослужителей. В ходе реставрационных работ и каких-то таинственных акустических ухищрений, предпринятых двумя персами с целью устранения разрушительных последствий пения высокими голосами, храм был восстановлен в своем первозданном виде.

После предварительного осмотра Большого Зала персы приказали вынести из него горшки с деревьями, демонтировать деревянные панели, наложенные поверх мозаики, снять шторы и ковры, а затем заперлись в Зале Триклиния с небольшим ящичком для инструментов и длинной складной лестницей на высоту стены.

Через неделю императору доложили, что работа завершена. Обманутый первым архитектором, внушившим ему несбыточные надежды и не выполнившим своих обещаний, император решил сам проверить акустику Зала. В сопровождении двух персов он вступил в Зал Триклиния: первое слово произнес шепотом, следующее уже громче и наконец приказал одному из своих людей кричать что есть сил, ибо императору не подобало повышать голос в стенах Дворца. Эксперимент повторили в разных частях огромного Зала, и всякий раз результат был превосходным: ни эха, ни резонанса.

Константин и сопровождавшая его свита внимательно осмотрели Зал и не заметили в нем никаких изменений. У персов спросили, нет ли тут какого-нибудь колдовства, и те, почуяв недоброе, показали императору тончайшие, словно паутина, шелковые нити, натянутые между колоннами, а также между колоннами и потолком в соответствии с учением Пифагора — так они сказали — о звуках и числах, которое они уже не раз успешно использовали в подобных обстоятельствах. Персы, как и договаривались, получили в награду четыреста золотых номизм [3], и, кроме того, им вручили еще две памятные золотые медали, специально отчеканенные придворным ювелиром по этому поводу. Перед отъездом архитектор и математик, весьма довольные щедрым вознаграждением, сообщили императору, что акустика Зала стала бы еще лучше, если бы в нем летали бабочки, хотя бы одна, но не больше двенадцати. Константин распорядился, чтобы этот совет учитывали во время весенних и летних приемов.

Это случилось в 957 году от Рождества Христова, за два года до смерти Константина VII. С тех пор ничто уже не мешало застольной беседе, музыке и пению, которыми завершались пышные императорские приемы в Зале Триклиния.

2

Был холодный февральский вечер, и гости, занявшие свои места за пиршественным столом в Зале Триклиния, обнаружили, что поверхность воды, которую кравчие разливали в серебряные кубки, покрывается тонким слоем льда. Трапеза началась с торжественного исполнения глашатаем «In guadio prandite, domine!» [4], и все склонились над горячей пищей и вином, торопясь вернуть жизнь замерзшим членам.

Стол василевсов [5], за которым сидела регентша Феофано, размещался в центре Зала, напротив входа. Инкрустированный мрамором прямоугольной формы стол возвышался на обтянутом пурпуром деревянном помосте и обогревался горячим воздухом, поступавшим по трубе прямо из кухни. Остальные столы располагались полукругом напротив стола регентши таким образом, чтобы пирующие сидели к ней лицом. Юноши, дрожавшие от холода в своих коротеньких белых шелковых туниках, развозили кушанья на специальных тележках, начиная со стола регентши и сидевших с ней почетных гостей, а затем уже объезжали другие столы, следуя указаниям распорядителя стола василевсов, который в соответствии с установленным ритуалом наблюдал также и за столами других гостей. По правую руку от регентши Феофано сидел посол эмира Мосула и Алеппо, грозного Сайда аль Даула, с которым пытались заключить перемирие после долголетней войны, обескровившей обе стороны и истощившей казну Византийской империи. По левую руку от Феофано сидел евнух Иоанн Бринга, исполнявший обязанности магистра [6] и паракимомена [7], то есть буквально «спящего рядом с императором», а в данном случае рядом с регентшей, но который в действительности был тайным вдохновителем всей имперской политики, как внутренней, так и внешней. Остальные гости, сидевшие за столом регентши, принадлежали к числу высших сановников империи: Лев Фока, недавно назначенный на должность куропалата [8], после того как его брат, Никифор Фока, отвоевал у эмира Сайда аль Даула города Германикию и Алеппо, что в долине Евфрата, и эпарх [9] Георгий Мезарит, верховный судья империи. За остальными столами, рядом с придворными дамами и другими высшими иерархами, сидели мастер риторики, грамматик, теолог, математик, придворный поэт и несколько ученых монахов. Цвет византийской культуры был собран на этом обеде, который по обычаю, заведенному Константином VII, раз в месяц посвящался какому-нибудь античному философу, поэту или историку. На этот раз объектом беседы был избран греческий философ Аристотель.

Перейти на страницу:
Вы автор?
Жалоба
Все книги на сайте размещаются его пользователями. Приносим свои глубочайшие извинения, если Ваша книга была опубликована без Вашего на то согласия.
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Комментарии / Отзывы
    Ничего не найдено.