Конн Иггульден - Врата Рима

Конн Иггульден

«Врата Рима»

Моему сыну Кэмерону и брату Хэлу, второму члену клуба «Черный кот».

ГЛАВА 1

По лесной тропе, которая казалась им широкой дорогой, не спеша шли двое мальчишек. Впрочем, под толстым слоем грязи узнать в них людей было довольно сложно. Грязь уже потрескалась, кожа от нее зудела. На черном фоне необычно ярко блестели голубые глаза мальчика, что повыше.

— Ох и всыплют нам, Марк! — широко улыбнулся он.

В руке мальчика лениво покачивалась праща, туго натянутая гладким речным камешком.

— Это все ты, Гай! Сам меня столкнул. Я же тебе говорил, река не вся высохла!

Сказав так, второй рассмеялся, пихнул приятеля в кусты на обочине, торжествующе гикнул и бросился прочь. Гай вылез из кустов и побежал следом, вращая пращой.

— В атаку! — закричал он высоким, еще не сломавшимся голосом.

До взбучки, которая ждала их дома за испорченные туники, было еще далеко; если схитрить, можно даже избежать наказания. Сейчас они об этом и не думали, просто неслись по лесу, спугивая птиц. Хотя мальчикам вряд ли было больше восьми, их босые подошвы уже начинали роговеть.

— На этот раз догоню! — пыхтел на бегу Гай.

Он никак не мог понять, почему Марк, у которого столько же рук и ног, двигается быстрее, чем он. Если Марк ниже ростом, значит, и шаги у него должны быть короче, разве не так?

По голым рукам обжигающе хлестали листья. Впереди, совсем близко, бежал Марк и кричал что-то обидное. Гай оскалил зубы: в груди заболело.

Он с разбегу выскочил на поляну и резко остановился: Марк, к его ужасу, лежал на земле и, держась рукой за голову, пытался встать. Вокруг стояли трое мужчин — нет, парней — с палками-посохами.

Гай огляделся, и у него вырвался стон. Они так увлеклись, что выбежали за пределы небольшого отцовского поместья и попали на земли соседа. Гай слишком хотел обогнать Марка и не заметил тропы, которая обозначала границу.

— Что за улов? А, из реки выползла парочка угрей!

Светоний, старший сын хозяина соседнего поместья. Четырнадцатилетний подросток, он скоро должен был пойти в армию, а пока маялся бездельем. Щеки и лоб под массой светлых волос покрывали ярко-красные прыщи с белыми головками; пятна раздражения виднелись на коже до самой туники-претексты.[1] Тренированные мышцы Светония были гораздо крепче, чем у мальчиков. В руках он держал длинную палку, рядом стояли друзья, перед которыми хорошо бы покрасоваться, да и время как-то убить надо.

Гай увидел, что ничего не сможет сделать, и испугался. Они с Марком нарушили границу. В лучшем случае им дадут пару тумаков, в худшем — переломают кости. Гай взглянул на Марка. Тот с трудом пытался встать. Как видно, врезался в них на бегу и сразу получил затрещину.

— Пусти, Тоний! Нас дома ждут!

— Оп-па, они еще и говорить умеют! Это клад, ребята! Хватайте их, у меня есть веревка для свиней — грязным угрям в самый раз.

Гай и не думал бежать, понимая, что Марк за ним не успеет. Игры кончились: с агрессивным противником можно справиться, если вести себя осторожно, как со скорпионом, готовым в любой момент ужалить.

Двое приятелей Светония, которых Гай раньше не видел, приблизились к мальчикам, подняв палки. Один рывком поставил Марка на ноги, второй — здоровенный детина с тупым лицом — с размаху всадил палку в живот Гаю. Тот скорчился, не в силах сказать ни слова. Пытаясь хоть как-то унять боль, Гай извивался и стонал. Обидчик, смеясь, наблюдал за ним.

— Вот хорошая ветка! Свяжите им ноги и подвесьте на нее. Будем бросать в них палки и камни, у кого лучше получится.

— Твой отец знает моего, — выдохнул Гай, когда боль в животе немного утихла.

— Знает — и на дух не выносит! Мой отец настоящий патриций, не то что твой! Если бы он захотел, вся твоя семья ему бы прислуживала. А твою чокнутую мамашу я бы заставил чистить печь!

Светоний хоть языком трепал, а вот здоровяк старательно обвязывал ноги Гая веревкой из конского волоса. Сейчас его и вправду подвесят. Может, поторговаться с ними? Но у отца в городе мало власти. Со стороны матери есть пара консулов — и все. Мать говорила, что дядя Марий — большой человек.

— Мы тоже нобили[2] — и моего дядю Мария лучше не злить!..

Марк вскрикнул тонким голосом: веревку забросили на ветку и натянули, и он повис вниз головой.

— Конец привяжи к тому пню. Следующий! — злорадно хихикнул Тоний.

Гай видел, что приятели Светония выполняют его приказы беспрекословно. Значит, с ними говорить без толку.

— Опусти сейчас же, ты, прыщавый мешок гноя! — закричал Марк.

Его лицо потемнело от прилива крови. Гай застонал: все, теперь их точно убьют.

— Идиот, не говори о прыщах! Ты же видишь, это его слабое место.

Светоний приподнял бровь и открыл рот от изумления. Здоровяк, который закидывал веревку на другую ветку, замер.

— А вот это ты зря, угорек! Кончай его привязывать, Деций, сейчас я пущу ему кровь.

Вдруг затрещало дерево, в глазах Гая все перевернулось, кровь хлынула к голове и в ушах загудело. Гай повис, медленно вращаясь. Марк висел в таком же положении, под носом у него алела кровь еще от первого удара.

— Кажется, ты помог мне остановить кровь, Тоний, спасибо!

Голос Марка немного дрожал. Гай улыбнулся его храбрости.

Когда Марк появился у них в доме, он, понятное дело, страшно волновался. Гай решил показать ему поместье. На сеновале они забрались на самый верх и стали смотреть вниз, на сено, разбросанное далеко под ними. Гай заметил, что у Марка, мелковатого для своих лет, трясутся руки.

— Давай я первый, покажу, как надо! — весело крикнул Гай и с воплем сиганул «солдатиком» вниз.

Приземлившись, он задрал голову и стал ждать Марка. Тот все не прыгал. Гай уже решил было, что Марк не прыгнет никогда, и тут над охапками сена взмыла маленькая фигурка и полетела вниз. Гай едва успел отскочить. Марк свалился на сено в облаке пыли и лежал, тяжело хватая ртом воздух и моргая.

— Я думал, ты струсил, — сказал Гай.

— Мне и правда было страшно, — тихо ответил Марк, — но я не хочу бояться. Не хочу, и все!

Мысли Гая прервал жесткий голос Светония:

— Господа, чтобы мясо было нежнее, его отбивают. Итак, займем надлежащие позиции и начнем процедуру — вот так!

Он с размаху ударил Гая палкой по голове и попал по уху. Все вокруг побелело, потом почернело, а когда Гай снова открыл глаза, веревка крутилась, и весь мир тоже. Еще какое-то время он слышал удары и крики Светония: «Раз, два, три!.. Раз, два, три…»

Ему показалось, что Марк кричит от боли, однако вскоре под звуки издевательского смеха Гай потерял сознание.

При свете дня Гай несколько раз приходил в себя, но тут же впадал в забытье. Только в сумерках он наконец по-настоящему очнулся. Правый глаз Гая заплыл, лицо опухло и покрылось липкой коркой. Оба мальчика все так же висели вниз головой, покачиваясь под вечерним ветерком с холмов.

— Марк, проснись! Марк!

Приятель не шелохнулся. Выглядел он страшно, почти как демон: речной ил подсох и отвалился, и теперь кожа была покрыта серым слоем грязи в алую и бордовую полоску. Челюсть опухла, на виске шишка. Левая рука тоже отекла и в сумерках казалась совсем синей. Гай для пробы шевельнул скрученными веревкой руками. Руки сильно затекли и болели, однако слушались, и мальчик подергал ими туда-сюда, пытаясь высвободиться. Он так беспокоился за Марка, что даже не обращал внимания на острую боль. Марк должен выжить, просто обязан! Только сначала нужно спуститься.

Гай освободил одну руку, дотянулся до земли и поскреб пальцами по опавшим листьям — ничего. Со второй рукой дело пошло легче. Гай раскачался, чтобы захватить пальцами побольше земли. Вот и камешек с острым краем. Осталось самое сложное.

— Марк! Ты меня слышишь? Сейчас я нас освобожу, не волнуйся! А потом убью Светония и его жирных дружков.

Марк покачивался и молчал — рот открыт, челюсти расслаблены.

Гай глубоко вдохнул и приготовился к боли. Даже здоровому изогнуться так, чтобы перепилить толстую веревку камнем, было бы трудно, а когда весь живот — сплошной синяк, это кажется невозможным.

Вперед!

Гай напряг мышцы и вскрикнул от боли в животе. Подтянулся к ветке и, судорожно дыша, ухватился за нее обеими руками. Руки и ноги ослабли, в глазах потемнело. Гаю показалось, что его вот-вот вырвет, и он замер. Постепенно он опустил руку с камнем и отклонился назад, чтобы достать до веревки. Мальчик принялся пилить веревку, стараясь не задеть кожу, в которую она врезалась.

Как назло, камень оказался тупым; к тому же Гай не мог пилить долго. Он хотел упасть сам, прежде чем подведут руки, но это оказалось ему не под силу.

— Камень ты не выронил, — пробормотал он. — Пробуй дальше, пока не вернулся Светоний.