Алексей Березин - Рабочие будни строителей пирамид

Алексей Березин

Рабочие будни строителей пирамид

I

Солнце перевалило за полдень, когда к берегу прибыла грузовая ладья. Нефру-ра сидел на большом камне — некогда это была заготовка для стелы, но стела упала и раскололась на несколько кусков, и ее пришлось выбросить за непригодностью. Нефру-ра потягивал пиво из кувшина и жевал сухую вчерашнюю лепешку. Он не отказался бы от хорошего куска говядины или гусиного бедрышка, но в его сумке, перекинутой через плечо, было пусто — одни крошки. Все, что утром положила в сумку Ти-фер, он уже съел. Нефру-ра вздохнул и отхлебнул пива.

— Беги, — сказал он мальчишке, сидевшему рядом с ним и игравшему в камешки на песке. — Беги, позови Красноголовых Хора. Ладья подходит, предстоит разгрузка. Поспеши!

Мальчишка собрал камешки и убежал, только песок брызгал фонтанчиками из-под босых пяток. Нефру-ра посмотрел ему вслед и снова перевел глаза на Хапи[1] и ладью, неторопливо подплывавшую по нему к берегу. Отхлебнул еще пива.

Вечером строители разожгут костры и будут петь песни, усевшись кругом. Кто-то пойдет спать в свои закутки, а некоторые, самые выносливые, будут сидеть почти до самой зари, распевая или болтая о разном. Как им удается целый день вкалывать, удивлялся Нефру-ра, а потом еще всю ночь веселиться?.. Молодость не знает усталости, молодость не знает печали. Впрочем, добавил он про себя, молодость вообще много чего не знает.

Нефру-ра допил последние капли пива, когда нос ладьи, скользнув вдоль причала, мягко ткнулся в берег. На причал спрыгнул Тети.

— Привет тебе, Неф, — воскликнул он, поднимая руки в приветствии.

— Нефру-ра, — важно поправил его Нефру-ра. — Если не сложно, конечно. Я, как-никак, царский архитектор.

— Ты заносчивый бегемот, — улыбаясь широкой ухмылкой, отвечал Тети. — Но я все равно рад тебя видеть, дружище.

— А ты похож на мартышку, вроде тех, что привозят из Куша[2]. Все так же скачешь и прыгаешь, — пробурчал Нефру-ра, делая вид, что обижен. Тети похлопал его по спине.

— Пусть будет по-твоему, — сказал Тети. — Сегодня я буду звать тебя полным именем, друг мой Нефру-ра, а ты, если пожелаешь, можешь звать меня мартышкой из земли Куш. Хочешь, я натру зад красной глиной и позволю тебе надеть мне веревку на шею?

Нефру-ра прыснул со смеху. Отсмеявшись, он указал Тети на ладью:

— Сначала пересчитаем груз.

— Тогда поднимаемся на борт.

Ладья была большой. Очень большой — почти девяносто локтей[3] в длину. Ладья, на которой ходил Тети, была одной из самых крупных, что доставляли гранит с верхних рудников, от первого порога. Пока Тети здоровался на берегу с Нефру-ра, кормчий успел отдать распоряжения о том, чтобы ладью притянули бортом к берегу и привязали канатами к вратам причала. Теперь он неторопливо прохаживался вдоль борта, давая указания гребцам и надсмотрщикам. С борта уже сбросили тростниковые сходни. Нефру-ра, поддерживаемый под руку Тети, поднялся по ним.

— Привет тебе, Джедефхор, — приветствовал Нефру-ра кормчего. — Как прошло плавание? Все ли было спокойно?

Кормчий кивнул.

— Да… Пожалуй, да.

Кормчий был полным, грузным и несколько неряшливым мужчиной. Его голова, которую он не брил уже несколько дней, успела зарасти ежиком седых волос. Глаза глядели недружелюбно и сердито. Нет, плавание это было совсем не таким спокойным и удачным, понял Нефру-ра. Джедефхору оно вовсе не по душе.

— Отпусти своих людей, Джедефхор, — сказал ему Нефру-ра. — Пусть останется Тети, и ты останься. Пересчитаем груз.

Кормчий кивнул и отошел, чтобы отдать распоряжения.

Шесть больших глыб розового суинского гранита стояли посередине ладьи на деревянных валках. Еще несколько глыб, поменьше размером, были расположены на носу и корме. Нефру-ра прошелся вдоль них и осмотрел. Одна глыба ему особенно понравилась — кажется, именно такая сейчас подойдет в одном месте облицовки, может, даже не придется подгонять размер.

— Хорошая плита, — сказал он, хлопнув по граниту ладонью. — Начнем с нее.

— Начнем, — согласился Тети. В его руке уже появился кусок папируса и стило, которое он успел обмакнуть в медную чернильницу, подвешенную к его поясу.

Они прошли по всей ладье, отмечая в папирусе Тети гранитные блоки, доставленные ладьей.

— Все? — спросил Нефру-ра, протягивая руку к папирусу.

Тети замялся. Потом протянул папирус приятелю.

— Одна плита… В общем, она упала за борт.

— Что?

Нефру-ра заглянул в папирус. В списке груза, заверенном печатью начальника каменоломен Суина, одна запись осталась непомеченной. Камня на борту не было.

— Ну, понимаешь… — Тети кинул взгляд на кормчего и умолк.

Кормчий стоял на носу ладьи и смотрел в спины своей удалявшейся команде. Команду ожидал в городке строителей сытный обед и отдых, пока бригада Красноголовых Хора будет разгружать ладью. Кормчий же сойдет на берег не раньше, чем вернется, пообедав, его помощник, чтобы руководить разгрузкой. Кормчий Джедефхор, казалось, не особенно интересовался беседой своего писца и царского архитектора.

— В общем, — наконец выдавил из себя Тети, — она перевернулась и упала за борт.

Нефру-ра вздохнул.

— Как обычно?

— Ну… Да.

Нефру-ра почувствовал, как великий гнев поднимается от его сердца.

— Проклятье! И что мне теперь делать?

— Просто подпиши. Давай, я сейчас поставлю пометку: «Упала в реку», а ты подпиши.

— Да ведь если какая-нибудь ревизия… Что они скажут? Знаешь, сколько плит уже «упало за борт» с разных ладей? Если кто-нибудь прочитает мои отчеты, он скажет: «Нефру-ра, царский архитектор, кажется, решил строить пирамиду прямо посреди Хапи». Вот что он скажет.

Тети молчал, скосив глаза на камни.

— Где это случилось? — со вздохом спросил Нефру-ра.

— В Хемену[4]. Тамошний управитель… — Тети забормотал под нос. — В общем, что тебе рассказывать? Ты же знаешь этих местных князьков. Каждый сам себе царь.

Нефру-ра сплюнул в воду.

— И вы отдали ему камень?

— А что оставалось делать? Мы пришли туда уже вечером. А ночью, когда вся команда еще была на берегу, пришли трое, а с ними бригада строителей. Говорят: «Вы украли у нас эти каменные плиты». Ну, кормчий — да хранит его Амон! — говорит им, мол, посмотрите, это же гранит из Суина, у вас такого нет и отродясь не было! Но они и слушать не пожелали. Говорят, мол, это плиты, заготовленные для гробницы их владыки Хамерернебти. Тут уже я говорю им, что все камни переписаны, и печати на папирус наложены…

— А они? — поинтересовался Нефру-ра.

— А они говорят: «Ты ужинал сегодня?» Я говорю, что да. А они мне: «А крокодилы в Хапи — нет. Мы сейчас будем заняты, перетаскивая эти плиты, может ты их пока покормишь?»

Нефру-ра горько усмехнулся.

— И они утащили один камень?

— Ну… На самом деле, три.

— Что-о? — изумился Нефру-ра. — Как три, ведь в твоем папирусе…

Настал черед Тети усмехнуться.

— Мы погрузили на две плиты больше, чем записано.

— Но зачем?

— Да разве мы первый раз идем из Суина? Разве эти дети крокодила не тащат у нас с борта плиты каждый раз, как мы останавливаемся, чтобы отдохнуть и немного набить животы?

Нефру-ра хранил молчание.

— И ведь никому не пожалуешься, — взмахнул руками Тети. — Мое слово против слова знатного вельможи. Как думаешь, кому поверят?

Нефру-ра не ответил.

— А мне отрубят руку, — продолжал Тети, — и я не смогу больше писать.

Нефру-ра вздохнул.

— Давай свой папирус, — сказал он тихо. Тети протянул ему папирус и стило. Нефру-ра поставил на нем свое имя и должность.

Тети унес папирус кормчему, все еще стоявшему на носу ладьи, а потом вернулся к Нефру-ра.

— Есть хочу, просто умираю, — признался он. — Последние сутки шли без остановок, ели трехдневной давности хлеб. А пиво закончилось еще вчера вечером.

— Ничего, — хлопнул его по плечу Нефру-ра, — сейчас мы с тобой пойдем в городок строителей и там как следует перекусим. Я обычно обедаю там… Только дождемся Красноголовых… А вон, кажется, и они.

Действительно, группа рабочих уже приближалась к причалам со стороны пустыни. В руках они несли канаты, медные блоки, толстые деревянные жерди и кожаные ведра. Бронзовые тела были едва прикрыты набедренными повязками — да еще на голове у каждого была повязана красная тряпица, обозначавшая его принадлежность к славной бригаде Красноголовых Хора. В Красногололовые брали только самых физически развитых и выносливых, ибо не каждый способен целыми днями таскать тяжелые плиты от причалов и с каменоломен, на расстояние многих парсангов[5] за день, под палящим солнцем. Красноголовые Хора — все, как один, здоровенные плечистые парни из ближних септов[6], в основном из Сехема и Нарет-Пехет, откуда и пошло название бригады — в этих септах Хора особенно почитали.