Купец из будущего ч.1 - Дмитрий Чайка Страница 14

Приск часто закивал, ощущая, как где-то в низу живота появилось постыдное желание отбежать в кустики. Он не был трусом, и часто попадал в переделки. Ему приходилось отбиваться от саксов и алеманов. Он не раз спасал свою шкуру и деньги, когда его путь пересекался с отрядами их величеств, шедших грабить соседнюю область. Но еще никогда ему не угрожали смертью просто за то, что он назвал животное животным. И кто? Его собственность, возомнившая о себе невесть чего.

— Давай перейдем к расчету за остальных, — сдерживая страх, ответил Приск.

Через каких-нибудь два часа ругани, клятв всеми богами и святыми, проклятий в сторону неблагодарного мальчишки, который был почтенному купцу, как родной сын, который десять лет жрал в три горла и спал целыми днями напролет, высокие договаривающиеся стороны пришли к согласию. Симпатичные девки пошли по десять номисм(5), крепкие мужики — по шесть, бабы — по четыре, детишки — по одной-две, младенцы — бесплатно. Самослав знал цены в Марселе, Арле и Лионе, знал он и расходы на дорогу, потому что все эти годы слушал причитания хозяина. Он знал всю экономику этого бизнеса, потому что учился читать по записям купца, где тот вел учет своих доходов и расходов. И эти листы папируса он помнил почти наизусть.

Почтенный купец сидел, чувствуя себя опустошенным. Он совершил хорошую сделку, он взял крупную партию товара, которую распродаст быстро и с прибылью. Да что там говорить, ему нужно было благодарить святого Мартина за это, но сердце точила злоба. И понял тогда Приск чуть ли не впервые в жизни, что не деньги главное. То, что не давало ему покоя, называлось уязвленным самолюбием, и никаким золотом невозможно было смыть тот стыд, что он чувствовал, когда собственный раб угрожал его зарезать. А еще он был растоптан, когда Самослав на прощание заявил ему:

— Ну что, бывший хозяин, давай прощаться. Впрочем, если хочешь, приходи сюда через год, к летнему солнцестоянию. Я приведу еще партию товара.

— Ты хочешь продавать мне товар вместо Хуберта? — изумлению купца не было предела. Мир только что перевернулся.

— Не тебе, так другим, — пожал плечами мальчишка. — Мне, в общем-то, плевать. Я же тут всех знаю, ты забыл?

— Я не забыл, — задумчиво сказал купец. Уязвленное самолюбие уступило здравому смыслу и холодному расчету. И тут бывший раб добил его.

— Здесь слишком дорогое железо. Я знаю, сколько оно стоит в землях франков. Ты возьмешь сюда оружие, плотницкие топоры, мотыги и серпы.

— Так это же я…, — купец задохнулся от перспектив, открывшихся перед ним.

— Это значит, что ты заработаешь двое, — припечатал Самослав. — Нам тут в лесах твое золото без надобности. Копья нужны, ножи-саксы(6) и самые простые шлемы.

— Чем платить будешь? — облизнул пересохшие губы купец.

— Мехом, медом и рабами, — жестко посмотрел ему в глаза Самослав. — Через пару лет налажу поставку янтаря.

— Янтаря? — простонал Приск. Это было серьезно, очень серьезно. Почти весь янтарь с берегов Балтики шел в Константинополь, и его было совсем мало. Купцы не рисковали ходить через дикие земли, а сами венды пока еще торговать не научились(7). И он решительно сказал:

— Мы договорились. Остался один вопрос. А если и эти венды захотят уйти к своему богу, как твои?

— Не захотят, — уверил его Само. — Мои тоже не хотели.

— Но они же пели…— растерянно сказал купец. — Так ты обманул меня?

— Ну, конечно же, я тебя обманул, «хозяин», — издевательски посмотрел на него Само. — И знаешь, что было самым сложным? Не заржать в голос, видя твою унылую рожу. Все, пока! Встретимся через год.

Вскоре после этого Самослав сидел на поляне вместе с земляками-хорутанами, осоловевшими от непривычной сытости. Четыре барана, что они купили и съели только что, вознесли их на вершину счастья. Само расстелил платок и высыпал на него почти четыре сотни франкских тремиссов(8), сверкнувших на закатном солнце крохотной золотой чешуей. Монетки были чуть больше ногтя мизинца, но они завораживали своим блеском простых парней, никогда не видевших столько золота сразу. Чего греха таить, тут всего пара человек это самое золото и видела. И то в виде браслетов и серег.

— Как это у тебя получилось? — почесал Горан кудлатую голову, выразив этим вопросом общее мнение. — Мы сколь раз сюда добычу водили, и половины этого не имели. И то, забирали всяким товаром. Я так понял теперь, что нас и на том товаре тоже нагрели.

— Так вы челядь(9) Хуберту продавали, — пояснил Само. — А уже тот франкским купцам, и с того свою выгоду имел. А теперь мы сами как тот Хуберт стали. Теперь понял?

— О, как! — задумался могучий мужик. — Ну что братья, как делить станем?

— По обычаю, — загудели все. — Вождю — десятую долю, остальное поровну.

— А кто у нас вождь? — растерялся вначале Самослав.

— Да, теперь получается, что ты, — усмехнулся Горан, кивая на кучу золота. — Мы с мужами тебя избрали. А если боги отвернутся от тебя, не взыщи, другого выберем. Таков обычай. Вождем становится тот, кому боги благоволят. Получается, это ты и есть, хоть и на вид пацан пацаном.

— Ну, раз я вождь, слушайте мою волю, — усмехнулся Самослав. — Мы вообще ничего делить не станем. Я вот что предлагаю…

1 В начале седьмого века славяне уже плотно заселили Балканы, и проникли в Грецию. Через несколько десятилетий они дошли до южной оконечности Пелопоннеса, и владели этой землей, по словам византийского летописца, 218 лет. Их выбили оттуда уже в девятом веке, переселив в Сирию и Малую Азию. На Балканах славяне так и остались.

2 Дулебы тогда заселяли южную Чехию, на самой баварской границе. Ранее это племя, как и многие другие, разошлось в разные стороны. Часть жила на Волыни, часть ушла на Балканы. Это племя было наиболее пострадавшим от угнетения авар, что даже попало в Повесть временных лет.

3 Тризна — поминки, погребальный пир.

4 Герцогство Фриульское — государство лангобардов в Южных Альпах.

5 Номисма — позднее название римского