Иван Куренков - Генерал медицинской службы

Иван Куренков

Генерал медицинской службы

Иван Дмитриевич Куренков — новосибирский врач и журналист. Участник Великой Отечественной войны. Прошел путь от Сталинграда до Берлина. За боевые заслуги и безупречную службу в Советской Армии награжден орденами и медалями.

В новой книге И. Д. Куренкова рассказывается о советских военных врачах, сумевших сорвать все попытки германских фашистов развязать бактериологическую войну. События, изложенные в книге, происходили в действительности. Герои — люди не выдуманные. Автор лишь изменил их имена.

И. Д. Куренков не новичок в литературе. Его книги — «Черная смерть», «Проверить на себе», «Особо опасная», — посвященные подвижникам русской и советской медицины, были тепло встречены самым широким кругом читателей.

Жене и другу Зинаиде Александровне

В тиши лаборатории

Ранним октябрьским утром 1942 года темно-коричневая «эмка» остановилась у массивных ворот научно-исследовательского института, раскинувшего свои корпуса на опушке подмосковного леса. Из машины вышел известный ученый, профессор Станислав Васильевич Вершинин. На темно-зеленых петлицах его военного кителя ясно выделялись два ромба. Редкие прохожие почтительно посматривали на подтянутого профессора, на его аккуратную, уже начинающую седеть бородку.

Миновав калитку институтского сада, Станислав Васильевич направился к пропускнику. Светло-лимонные и розоватые тона осеннего сада не задержали его внимания. Скользнув по веткам спокойным взглядом, Вершинин сразу поднялся по ступенькам крыльца.

Дежурный — молодой врач-бактериолог, — дремавший за столом пропускника, увидел Вершинина и застыл по стойке «смирно».

— Товарищ дивврач, во время дежурства никаких происшествий не было!

— Ну, прямо строевик! — добродушно заметил профессор и протянул дежурному руку. Тот смущенно пожал ее.

— Ого, батенька! После такого пожатия я и пробирку не смогу держать! Припечатал, ничего не скажешь!

И оба рассмеялись.

В отсеке, приспособленном для переодевания, стоял хорошо известный Вершинину запах дезинфицирующих растворов и чисто выстиранного, свежепростерилизованного белья.

— Вы уже здесь, доктор! — удивился Вершинин, увидев военврача Игоря Александровича Лаврова, переодетого в противочумный костюм. — А я-то полагал, что окажусь первой ласточкой… Ну, здравствуйте, дорогой!

Голос Лаврова сквозь марлевую маску прозвучал глухо:

— Здравствуйте, Станислав Васильевич!

Держался Лавров так, будто его ничуть не стеснял жаркий, сковывающий все движения костюм, и Вершинину это понравилось.

— Опережаете вы меня, Игорь Александрович. Старею, видно, — не без грусти пошутил он, снимая обмундирование.

Постучавшись, в отсек вошел крепкий старик-санитар, вытянулся по солдатской привычке.

— Как дела, Кузьмич?

— Все в порядке, Станислав Васильевич! Как будете одеваться?

— В полный, Кузьмич!

Старик понимающе кивнул и достал из вделанного в стену шкафа комбинезон, марлевую маску, очки-консервы, резиновые сапоги, перчатки, капюшон — весь комплект противочумного костюма первого типа, ибо работать военврачам предстояло в боксах с зараженными чумой обезьянами.

Вершинин, по выражению Кузьмича, «начал закупориваться». Свою одежду он повесил в специальный шкаф. Надев комбинезон, натянул поверх него халат. Лавров помог завязать тесемки… Чуть помедлив, Вершинин подошел к зеркалу и, натягивая маску, состоящую из толстого слоя ваты, обернутой марлей, внимательно проследил: нет ли где щели?.. Наконец, нацепил очки-консервы…

Придирчивый Кузьмич остался доволен — военврачи были надежно защищены толстым слоем одежды. Никакая чума не пристанет, отметил он про себя. Порядок!

Голоса Вершинина и Лаврова доносились из-под защитных масок приглушенно. Разведя руки в стороны, военврачи прошлись по отсеку, и только тогда Лавров нажал кнопку в стене. Массивная дверь бесшумно открылась и так же бесшумно захлопнулась, как только они переступили порог.

В лаборатории царила тишина. Лишь изредка нарушали ее пощелкивания электрических терморегуляторов. Вспыхивали, мгновенно угасая, огоньки сигнальных ламп…

Вершинин и Лавров прошлись вдоль столов, заставленных рядами пробирок, колб, подставок с химическими реактивами, и, миновав еще одну дверь, остановились у боксов. Щелкнул выключатель, мягкий свет залил комнату.

Суетливые макаки, заключенные в объемистых стеклянных банках, с любопытством поглядывали на вошедших. Они не могли не волновать военврачей, ибо именно этим макакам еще до искусственного заражения возбудителями чумы была привита живая противочумная вакцина.

Станислав Васильевич помахал рукой:

— Ну, друзья, вижу, хорошо себя чувствуете! Молодцы!

Обезьяны поглядывали на кормушки.

— Проголодались? Вот идет ваш кормилец!..

Дежурный санитар внес кастрюлю и начал кормить подопечных.

Тем временем профессор и его помощник подошли к следующему отсеку, где находились две контрольные обезьяны: этим перед заражением противочумную вакцину не привили, и теперь они застыли, закрыв глаза и подтянув под живот лапы.

— Ну, что ж, эта серия живой противочумной вакцины весьма эффективна! Весьма!

Вершинин с довольным видом потер руки.

У Лаврова заблестели глаза под очками-консервами:

— Профессор, ведь теперь мы можем делать прививки всему личному составу армии против любой разновидности чумы! — И добавил: — Если, конечно, понадобится…

Вершинин покачал головой.

— Не совсем так, коллега. К сожалению, живая противочумная вакцина, изготовленная из некоторых эталонов штамма[1] чумного микроба ЕВ, не каждый раз дает должный эпидемиологический эффект. Я наблюдал это, будучи на вспышках чумы в странах Центральной и Юго-Восточной Азии… Так что, мой друг, следует работать и работать, не покладая рук!

— Да, понимаю, — отозвался Лавров.

Вершинин в раздумье глядел на подопытных обезьян. Он хорошо знал, что делается в мире. Хотя в Советском Союзе давно нет чумы (вопрос о ее полном уничтожении был поставлен сразу после Великой Октябрьской социалистической революции), однако в азиатских странах все еще бушуют чумные и холерные эпидемии, даже оспа еще жива.

Особо опасные инфекции бушуют рядом с нашими восточными границами. Но и не только там… Как стало известно, некоторые фашистские ученые и пропагандисты вынашивают бредовую идею бактериологической войны… Ввергнуть человечество в такую, катастрофу! Не предчувствие ли близкого конца толкает фашистов на преступление?..

— Ну, ладно, — встрепенулся, взглянув на часы, Вершинин. — Лаборанты и препараторы уже в секционной. Пойдемте, Игорь Александрович.

Переступив порог вскрывочной, профессор окинул зорким взглядом каменные секционные столы, бутыли с раствором сулемы и хлорамина, задержался взглядом на холодно поблескивающем инструменте. Препараторы внесли погибших обезьян. Привычным движением Вершинин вскрыл первую, извлек внутренности. Вставший рядом Лавров провел предметным стеклом по разрезу печени, по разрезу селезенки и легких и сразу зафиксировал волнистые мазки в ацетоне.

Санитары тем временем внесли чашки Петри с агаром и большую стеклянную банку, внутри которой суетились пестрые морские свинки. Сделав посевы на питательную среду и заразив морских свинок, Вершинин аккуратно обмыл перчатки в растворе сулемы.

— Все, — сказал он Лаврову.

Вернувшись в санпропускник, врачи молча переоделись, прошли в душевую, и, встретив их, Кузьмич не мог удержаться от шутки:

— Вот теперь вы как ангелы! Ни одной бактерии на вас не осталось.

— Как ангелы? — Вершинин рассмеялся.

Значит, хорошо поработал, — отметил про себя Кузьмич. — Наш профессор после удачной работы всегда вот таким становится…

В институтском саду стояла тишина. Только ветерок, пробегая меж ветвей, чуть шелестел листьями.

— Игорь Александрович, — улыбнулся Вершинин, — а чего это вы явились сегодня в институт ни свет ни заря?

— А почему вы пришли так рано?

Они рассмеялись, достали папиросы. Закурили, каждый думая о своем…

То, что в Советском Союзе хорошо налажена противоэпидемическая служба, создана широкая сеть научно-исследовательских противочумных институтов и пунктов-лабораторий, налажено в больших масштабах производство вакцин и сывороток для защиты населения и армии, профессор Вершинин знал лучше, чем какой-либо другой ученый нашей страны; ведь он не только руководил научно-исследовательским институтом, где разрабатывались методы противобактериологической защиты, но и был одним из главных консультантов Красной Армии по медицинским вопросам. Его волновала сейчас новая проблема — внедрение в практику микробиологии ускоренных методов обнаружения болезнетворных микробов.