Если однажды зимней ночью путник. Том III - Итало Кальвино

⠀⠀

Итало Кальвино

✦

Если однажды зимней ночью путник

Том III

⠀⠀

От Издателя:

Если однажды вечером

выбросить старый комод

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

Предуведомление читателю от редактора

⠀⠀

Когда в последний раз вы пробовали выбросить старый комод — с затейливой резьбой, обилием мелких, вечно отваливающихся фигурок, планочек, позеленевших замочных скважин, больших и малых ящиков, потайных отделений, диковинных отверстий, дырочек, треснувших переборок, на которых сиротливо замешкались конфетный фантик, полустертая записка с полузабытым почерком и прочее, прочее, прочее? Сдвинув с места это допотопное, необъятное чудище, вы понимаете: тащить прадедова ровесника через весь дом, цепляясь за ковер, телефонный провод и непокорную паркетину, задевая неподвластной вам клавиатурой ящичков, выступов, углов некогда респектабельного, а ныне громоздкого и безобразного предмета обстановки за косяки, портьеры, полки, этажерки, регулярно, с удивительным постоянством отдавливая пальцы рук и ног, чертыхаясь и проклиная всех и вся, — тащить все это целиком нет больше сил; гораздо раньше, часа за два до роковой процедуры, желание отвоевать у мебели жизненное пространство для необъявленных подвигов ушло как вчерашний день: тихо и незаметно. Порыв уступает здравому смыслу. И вы решаетесь. Тут многое зависит от склада вашего ума, характера, присутствия в пределах зрения и слуха любимой женщины или супруги, галдящих и обожаемых детей, четвероногих домочадцев: кошки, точащей когти о диван, хотя в прихожей стоит прикупленное для этой цели, обвитое грубой веревкой полено с ласкающим ухо названием шкряболка; в минуты душевной смуты полено становится для вас единственным собеседником-громоотводом, принимающим на себя удары судьбы или страстей; собаки, грызущей: а) кость, б) кошку, в) телефонные счета, г) самый телефон; прочих домашних тварей помельче и покрупней: птиц и рептилий — сопящих, рычащих и ворчащих у ваших ног; последняя возможность избавиться от обветшалой рухляди — выбрасывать, но по частям. Как именно? Самое простое — не глядя вывалить на пол полинявшие фотографии, искусанные зубочистки, изъеденные карандаши, истощенные ручки, искуренные пачки, истлевшие зажигалки, исчирканные коробки, исчёрканные открытки, изъеденное (временем) белье, да мало ли чего еще отыщется в бездонной утробе древнего исполина.

Хотя обычно все получается иначе. Во-первых, потому что достойная мысль традиционно приходит в голову гораздо позже содеянного. Во-вторых, наотмашь расставаться с прожитым вовсе не так увлекательно. Постепенно в вас просыпается нежность ко всякой вещице, выпавшей из ящика прошлого. И тогда происходит странное: вы принимаетесь раскладывать клочки воспоминаний в пока еще неясной последовательности. Зачем? Так начинается игра в прошлое. В каждом осколке — сладостная попытка изменить рисунок былого. Смеркается. Закипающим чайником можно освещать улицу. Перед вами темная сцена. Как хорошо, что зрители покинули зал. Пора бы нащупать правила хаоса. Хаос на то и хаос, даже рукотворный, чтобы его правила не бросались в глаза первому встречному, но открывались бы упрямому строителю воздушных замков.

На помощь приходят зрение, слух, обоняние… Шелест фраз, вспышки света, движения теней и силуэтов, отголоски далекой мелодии, озарение и мрак — все найдет свое место в этой дивной игре. Ведь игра ведется не с кем-то и уж тем более не на что-то. Это игра, где каждый выбирает свое. И не важно, чем все закончится, ведь результат известен заранее. Как в кино: либо пытаешься угадать, что будет дальше, либо вглядываешься в каждый кадр, представляя его единственным и главным. Куда труднее свести воедино оба взгляда. Если удастся, на границе чувств рождается мистификация.

Теперь читатель подведен к заветной черте. Утопая в пучине пространных рассуждений, он готов схватиться за спасательный круг, который по законам жанра бросит ему рачительный издатель в виде краткой справки о жизни и творчестве автора. Не надо суеты. Любые «сведения» могут разве что загубить волшебство подлинной литературы. Поэтому без лишних слов мы объявляем:

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

классик XX века, гордость итальянской и европейской литературы, Итало Кальвино и его удивительные книги, вошедшие в этот сборник:

«1» (1979).

«Паломар» (1983).

«Под солнцем ягуара» (1986)

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

Все. Чуть меньше тридцати слов, и перед нами — нерукотворная крепость словесности в противовес рукотворному хаосу мира.

Игра началась. Великая мистерия Литературы вступает в свои права. Что-то случится, что-то обязательно случится. Зал полон. Слышите? Смутные шорохи все ближе, на миг повисает полная тишина. Вы готовы?

Занавес!

⠀⠀

⠀⠀⠀⠀

⠀⠀

Если однажды зимней ночью путник

⠀⠀

Роман

⠀⠀

Глава первая

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

Устройся поудобнее: сидя, лежа, свернувшись калачиком, раскинувшись. На спине, на боку, на животе. В кресле, на диване, в качалке, в шезлонге, на пуфе. В гамаке, если есть гамак. На кровати. Разумеется, на кровати. Или в постели. Можно вниз головой, в позе йоги. Перевернув книгу, естественно.

Идеальной позы для чтения, ясное дело, не найти. Одно время читали стоя перед подставкой для книг. Привыкли стоять как вкопанные. Это считалось отдыхом после утомительной верховой езды. Никому еще не приходило в голову читать на скаку. Хотя мысль заняться чтением в седле, водрузив книгу на загривок или приладив ее к лошадиным ушам специальной упряжью, кажется тебе заманчивой. А что, наверное, это удобно — читать, вдев ноги в стремена. Хочешь сполна насладиться чтением — держи ноги на весу. Первейшая заповедь.

Ну вот, чего ты ждешь? Вытяни ноги, положи их на подушку, на две подушки, на спинку дивана, на подлокотник кресла, на чайный столик, на письменный стол, на пианино,