Григорий Климов - Ключи познания Страница 12

***

Два раза в жизни около меня крутились женщины, которые мне упорно и как-то странно отказывали. Позже я узнал, что у обеих этих женщин был сифилис в активной форме и, узнав это, я подумал: "Слава Богу, что они мне тогда отказали".

У Наташи Мейер-Мейерович штука оказалась похуже сифилиса. Сифилис ведь можно вылечить, а Наташина болезнь - неизлечима. И сколько горя она бы мне принесла, если бы тогда мне НЕ отказала? Вышла бы она тогда за меня замуж, наделала бы от меня детей, а за моей спиной постоянно изменяла бы мне - с бабами. Потом рано или поздно - развод. Забрала бы она у меня тогда детей, а я бы за это платил всю свою жизнь. К тому же она - полуеврейка, значит мои дети от нее были бы четвертьевреями (как Гитлер), и когда бы они выросли, то вполне возможно, что стали бы они такими же выродками, как и их мать.

Многие люди проходят через все это, так и не понимая, что с ними происходит или же они начинают кое-что понимать, но спустя много-много лет. Жаловаться уже поздно, да и некуда... Ведь ни в каком суде вы ничего не докажете...

Проанализировав всю эту информацию о моей бывшей невесте, у меня возникло тогда ощущение, словно мимо меня проползла большая и красивая ядовитая змея. Тот самый древний Змий, который через Еву искушал еще Адама в Раю. Теперь же этот Змий пытался подсунуть свой запретный плод и мне... Горький плод, плод познания Добра и Зла, Счастья и Несчастья, Ума и Безумия, Жизни и Смерти. И взял я этот запретный плод, и вкусил я от этого плода. Что же будет дальше? Ведь Змий обещал: "Будете вы, как боги, знающие Добро и Зло" (Быт 3: 5).

Глава 2

БЛЕДНЫЕ СПИРОХЕТЫ ДЕГЕНЕРАЦИИ

"Добрый перед Богом спасется от нее,

а грешник будет уловлен ею"

Царь Соломон (Еккл. 7:26)

Издавна ученые-вирусологи, желая помочь всему человечеству, производили первые опыты над самими собой. Вот так и я, волею судьбы, оказался участником аналогичного эксперимента и узнал я при этом некоторые весьма любопытные вещи, которыми хочу теперь поделиться со своими читателями.

Поведение носителей дегенеративного заражения было действительно очень и очень необычным, поэтому я "взял в руки микроскоп" и стал пристально рассматривать со всех сторон этих диковинных спирохет дегенерации. В первую очередь - мою бывшую "идеальную невесту", лесбо-садистку Наташу фон Мейер. Ведь именно история с Наташей позволила мне тогда понять многие странные вещи, которые я раньше хотя и замечал, но совершенно не придавал им должного значения.

Итак, сижу я в своей студии на Риверсайде, покуриваю трубку и вспоминаю:

Летом 1945 года, когда я был еще советским офицером в Берлине, мой начальник - генерал Шабалин, как-то раз попросил меня срочно разыскать и доставить к нему в штаб переводчицу Лизу Стенину (подробнее о ней см. "Песнь Победителя" стр. 283-291). Дело было вечером, после работы. Приехал я тогда к Лизе на квартиру и случайно застал ее в довольно необычной компании: у нее я обнаружил молоденького немца.

В то время советским офицерам уже строго на строго запрещалось иметь какие-либо связи с местным населением, а эта Лиза была к тому же еще и еврейкой и, хотя занимала она всего лишь должность переводчика при штабе генерала Шабалина, тем не менее носила она, как и все мы - шинель офицера. Позже, в составе советской делегации, она даже принимала участие в Нюрнбергском процессе.

Итак, Лиза - еврейка, а в гостях у нее я обнаружил молоденького немца-фашиста: И это - в запретной зоне, где на каждом шагу были патрули и часовые.

"Странно:" - подумал я тогда. Но больше всего меня удивило то, что этому "фашисту" на вид было лет 15, т.е. это был не матерый немец, а на редкость хорошенький подросток. Голубоглазый, белокурый херувим, с тонкой девичьей полупрозрачной кожей. Увидев меня, бедный мальчик вдруг смутился и покраснел, как красная девица. Зато Лиза Стенина не покраснела, а развязно, наглым голосом мне заявила:

- Ничего страшного мы не делали. Я занималась с ним немецким языком.

Ангелоподобный же мальчик смотрел на меня при этом испуганными глазами, словно он в чем-то очень сильно провинился. Странно: Лиза эта имела в штабе репутацию наглой и самоуверенной девицы, которая тогда демонстративно избегала всех мужчин, а тут вдруг я нашел у нее какого-то запуганного херувимчика: Кстати, таким же херувимчиком был в свое время и папеле Мейер.

Тогда я ничего так и не понял, а только подумал про себя: "И что она с этим молокососом делает - наедине вечером у себя на квартире?".

Но Лиза, похоже, меня не обманула. Она действительно занималась с ним языком. Немецким языком. Только совсем в другом смысле.

Вспомнилось мне также и то, что в 1952 году, уже живя на Западе и будучи членом президиума "Общества русско-немецкой дружбы", я летал иногда в Западный Берлин и делал там доклады. Чтобы мне было не скучно и чтобы оградить меня от советских женщин-агентов, меня предусмотрительно познакомили там с двумя немецкими можно-герлс, которые оказались очаровательными студентками, живущими в одной квартире.

Поначалу мне приглянулась брюнетка Аннуш Риль, но получилось так, что в постели я оказался с ее подружкой - блондинкой Маргит Неринг. В точности по немецкой поговорке: "Блондинки дают то, что брюнетки только обещают".

Причем, оказалось, что у этой блондинки Маргит была довольно своеобразная техника любви. Только я разгуляюсь на ней во всю ивановскую, как она вдруг ловко выскальзывала из-под меня и без всяких разговоров переходила на французскую любовь. Что тут делать? Если женщина дает мне так, как я хочу, то как-то неудобно отказывать ей в том, что хочется ей...

Но я эти французские фокусы не люблю и, спасая положение, опять переходил на нормальную любовь. Однако, как только я снова расходился с ней по-настоящему, Маргит опять змеей выскальзывала из под меня и снова бралась за свое. Справедливости ради следует отметить, что как женщина - она меня устраивала тогда во всех отношениях (если только не считать этого ее странного "французского акцента").

В следующий раз Маргит дома не оказалось и я зашел "поболтать" в соседнюю комнату к ее подружке Аннуш, которая меня ранее уверяла, что ее мать была: русская княгиня. Эта "княжна" Аннуш тоже была очень аппетитная дамочка, этакая крупная брюнетка с лицом богини и задом породистой лошадки.

Но в этот раз, в комнате сей "богини любви" я случайно наткнулся на необычную конкуренцию - у нее там уже сидел 15-летний мальчик, причем, хорошенький, как красная девица. Прямо еще один сладенький херувимчик - в точности, как у Лизы Стениной. Однако, своим поведением немка Аннуш, в отличие от еврейки Лизы, ясно давала мне понять, что это был - ее любовник.

"И зачем только этой породистой кобыле понадобился 15-летний мальчишка!?" - снова подумал я. Но и в этот раз - я тоже не понял эту странную комбинацию.

Разгадка же этой комбинации заключалась в том, что и Аннуш и Маргит, как это часто бывает у жриц "свободной любви", на самом деле были лесбийской парой, а у таких женщин главная техника любви - ротовой секс, т.е. орально-генитальные контакты, а по научному - феллацио и кунилингус. Так все это непотребство называется в медицине, а по-русски это будут одни непечатные ругательства.

Поэтому пассивная Маргит вела себя "а ля женщина" и постоянно срывалась со мной на феллацио, а ее активная партнерша Аннуш вела себя "а ля мужчина" и поэтому, в отсутствие Маргит, она подыскивала себе женоподобных мальчишек, как правило, гомо пассивного типа, и заставляла их делать ей кунилингус.

К сожалению, такие люди это не какое-то там редкое исключение - вроде персонажей из французских анекдотов, а весьма и весьма распространенное явление. Статистика д-ра Кинси утверждает, что в США даже среди брачных пар этим занимаются 52% жен и 54% мужей, т.е. практически каждый второй семейный американец. Вот потому-то, очевидно, каждый второй брак в США и заканчивается разводом. Не зная всех этих вещей, многие нормальные люди всю жизнь ходят по жизни вслепую, как по минному полю, и частенько нарываются при этом на хитро замаскированные дегенеративные сюрпризы...

Именно к такому типу женщин и принадлежали - как Лиза Стенина и Аннуш Риль, так и моя идеальная невеста Наташа Мейер-Мейерович, которая, кстати, в возрасте 20 лет, тоже одно время таскала за собой такого же 15-летнего херувимчика. И папеле ее - Мейер-Меерович тоже был в юности таким же херувимчиком. Потому-то и женился он на толстой и напористой бабище, да еще старше себя.

За всеми этими, на первый взгляд - невинными французскими фокусами частенько скрываются гораздо более серьезные вещи:

Однако трубка моя уже погасла: Вытряхнул я из нее пепел, набил новой порцией ароматного табака, и, любуясь на солнечные блики могучего Гудзона, снова погрузился в воспоминания:

Как-то летним солнечным днем лежали мы с моей "идеальной невестой" на теплом песке на пляже Си-Клифа и в полголоса беседовали, разговаривали о том как мы будем с ней жить, строили наши планы на будущее: Вдруг Наташа неожиданно мне тогда заявила, что с детьми нам торопиться не следует, и что с этим делом нам лучше всего будет подождать. Лет пять-шесть... На мой недоуменный вопрос, она с наигранной беззаботностью ответила: