Григорий Климов - Ключи познания Страница 13

- Моя мамка тоже не хотела иметь детей, но потом папка плакался, плакался и мамка, в конце концов, согласилась.

Я тогда приподнялся на локоть, внимательно посмотрел на нее и сказал:

- На свою маму ты немножко похожа, но на своего отца ты не похожа ни капельки.

- Нет, нет, нет! Я и на папку похожа! - обиженно вскрикнула моя невеста и даже надула свои губки. - И не спорь больше со мной на эту тему!

Чувствовалось, что я случайно задел ее больное место. В чем же там было дело? Наташе тогда было 22 года, ее отцу - 55 лет, а матери где-то под 65. Была Наташа у них - единственным ребенком. Родилась она, когда ее отцу было 33 года, а матери 43. Поздновато... Да и сама Наташа мне говорит, что мамка не хотела иметь детей, а папка плакался, плакался и еле-еле ее упросил.

Почему? Почему мамка оттягивала деторождение до 43 лет? Почему Наташа так болезненно реагирует на то, что она абсолютно не похожа на своего отца и почему она вела тогда со мной разговоры об искусственном осеменении?

Зная, что папа Мейера, т.е. Меер-Меерович старший, был евреем, для разгадки всех этих загадок я решил позвать на помощь опытных раввинов-талмудистов.

Раввины долго чесали свои свалявшиеся и давно не мытые рыжие бородёнки и наконец авторитетно заявили: "Нам все ясно. Именно поэтому в случае смешанных браков между евреями и не евреями мы признаем евреем только ребенка от матери-еврейки, но не от отца-еврея".

В чем же там было дело?

Из своей многовековой житейской практики сионские мудрецы давно уже знали, что в большинстве случаев в смешанные браки с евреями вступают вырожденцы. Эти вырожденцы понимают, что дети их тоже будут такими же вырожденцами, как и они сами, а то и похуже, и, чтобы хоть как-то этого избежать, они частенько идут на всякие фокусы, суть которых заключается в том, что для понижения шансов дурной наследственности у детей, такие родители частенько прибегают к искусственному осеменению, или же просто решают делать ребенка от чужого дяди. Конечно, мамеле подменить трудно, но папеле подменить довольно легко. Отсюда и родились народные выражения - "на чужом х... в рай въехать" и "пальцем деланные". Русский народ давно уже обратил внимание на таких типов и выразил свое отношение к ним в этих малопонятных на первый взгляд поговорках, а глас народа, как известно, - это глас Божий.

Раввины тоже давно уже заметили все эти вещи и решили эту проблему так: "Если папа гой, а мамеле еврейка и, если даже она сделала ребенка от другого гоя, то на худой конец ребенок будет полу евреем, т.е. мемзером. Ладно, будем считать его евреем. Но если папеле еврей, а мама гойка, т.е. шикса, да еще если эта шикса сделала своего ребенка от другого гоя, то ведь этот мемзер уже будет не мемзер, а чистокровный гой! Нет, эти шиксы нас не обманут. Детей от шиксы мы евреями считать не будем!"

Вот вам и объяснение странного раввинского закона насчет еврейских мамеле и их мемзеров. И этот древний закон строго соблюдается даже в современном Израиле.

Наглядным примером тому является семья Наташи Мейер-Мейерович. Будучи лесбиянкой, она знала, что ее дегенеративность - это не случайность, что это идет от ее родителей. Она видела, что ее отец и мать - странная пара и, что хотя у нее и есть какое-то сходство с матерью, у нее абсолютно нет ничего общего с ее отцом. Она сама давно уже подозревала, что тут дело нечисто, потому и была у нее такая болезненная реакция, когда я случайно затронул в разговоре эту тему.

Перед ней постоянно стоял тогда гамлетовский вопрос - быть или не быть, т.е. - выходить ей замуж или не выходить, и стоит ли вообще ей заводить детей? Вот и поставила она мне тогда столь странные условия для нашего брака. Вот и зондировала она тогда на всякий случай вопрос искусственного осеменения. Может быть, она думала, что я тоже - дегенерат? Однако, увидев мой недоуменный взгляд, она сразу же пошла на попятный: "искусственное осеменение... животных"!? Странные разговорчики для невесты.

Кстати, условия нашего брака мы довольно подробно обсуждали с ней еще раз в комнате, которую Мейеры сдавали тогда девушке-квартирантке Тане Косинской, работавшей в то время вместе с Наташей в нью-йоркском филиале Толстовского фонда. Потом эта Таня вышла замуж и родила двух детей, двух дефективных детей - двух слабоумных кретинов, да таких, что их было просто невозможно держать у себя дома. Таких кретинов американцы обычно отдают в специальные приюты для детей-дебилов.

С горя бедная Таня от всего этого спилась - буквально сгорела от алкоголя и умерла она от этого алкогольного отравления совсем молодой еще женщиной. Видимо, Таня не знала, что детей можно делать от чужого дяди. Русская Таня не знала того, что хорошо знала ее хитрая подружка - полуеврейка Наташа Мейер.

"Интересно, - подумал я, - а была ли эта Таня только квартиранткой? Или, может быть, она была тогда у Наташи также и ее любовницей?"

Две другие дегенератки - руководительница Толстовского фонда Александра Толстая (13-е чадо графа Льва Толстого) и ее усатая еврейская подружка Татьяна Шауфус-Раппопорт, поступили умнее. Обе они взяли себе приемных детей.

Помню зашел я как-то раз в Толстовский фонд и сама мадам Шауфус стала меня знакомить со своими работниками. Подходим мы с ней к худенькому 30-летнему мужчине и вдруг она мне заявляет:

- Знакомьтесь. Это мой приемный сын. Его зовут Ким.

"Ким?" - подумал я. "В СССР такие имена дают в честь Коммунистического Интернационала Молодежи!?".

А ее подружка, Александра Толстая, взяла себе приемную дочку - Елену Мельник, но с этой приемной дочкой у нее потом были крупные неприятности. Вышла эта ее "дочка" замуж за какого-то явно недоделанного чудака и потом бегала от него через окошко к другим мужчинам, а в результате - развод со скандалом.

Заехал я и на ферму Толстовского фонда, где сама Александра Толстая любезно стала мне ее тогда показывать. Взяла она меня за руку, подвела к какой-то маленькой засушенной старушке в платочке и говорит:

- Знакомьтесь. Это наша управляющая - графиня Панина.

"Графиня Панина?!" - опешил я тогда. "Да ведь это же одна из подружек Ленина! Куда я попал?!!".

После обхода фермы графиня Толстая стала рассказывать мне, как за ней постоянно охотятся советские агенты. Остановилась она как-то раз в отеле, залезла в ванну и вдруг услышала, что в соседней комнате кто-то открывает дверь. Она тогда сразу же поняла, что это были советские агенты, и от страха моментально выскочила голая в коридор. Как Архимед! Чтобы советские агенты не выкрали ее из Америки - графиня Толстая завела себе тогда огромную собаку. Величиной с медведя. И стала жить с ней в своем доме на ферме:

Явная мания преследования. Как у свободолюба Бармина с "Голоса Америки". Как у мюнхенского баламута-Маламута. Как у самоубийцы Кравченко. Имя таким легион.

Напомню читателям, что в своем дневнике 29 ноября 1851 года граф Толстой сделал такую запись: "Я никогда не любил женщину... но я довольно часто влюблялся в мужчин... Я влюбился в мужчину еще не зная, что такое педерастия... Например, Дьяков, - я хотел задушить его поцелуями и плакать".

Однако, несмотря на это чистосердечное признание в своей педерастичности, граф Толстой наделал 13 детей. Словно специально подгонял под чертову дюжину! Еще Маркс упоминал в своих трудах о законе перехода количества в качество. Вот граф Толстой и попытался, похоже, заменить свое "плохое качество" большим количеством и наплодил чертову дюжину потомков!

На прощание графиня Александра Толстая подарила мне свои воспоминания о Льве Николаевиче, 2-х томник "Отец", с дарственной надписью: "Дорогому Григорию Петровичу Климову! Дай Бог Вам сил, здоровья, бодрости духа для продолжения борьбы с злыми силами поработившими физически, но не духовно, нашу несчастную, но любимую нами Родину. Александра Толстая, 10 сентября 1954 года. Ферма Толстовского фонда". Я еще раз внимательно перечитал тогда весь этот 2-х томник, но вышеуказанной записи из дневника графа Толстого я там так и не нашел. А ведь эта запись является ключом ко всем загадкам - как в творчестве самого Толстого, так и в творчестве его дочери Александры.

Ведь создав Толстовский фонд, Александра Толстая и Шауфус-Раппопорт сделали большое и доброе дело, которое не всякий мужчина вытянет. Т.е. они были женщины с душою мужчины, они были как бы мужчины в юбках.

Кстати, моя Наташа Мейер-Мейерович тоже начала свою карьеру в Толстовском фонде, в мюнхенском его филиале. Ворон к ворону летит. Ведь по сути дела Толстовский фонд - это женский монастырь, где Александра Толстая искупала грехи своего отца, о котором сам товарищ Ленин говорил, что граф Лев Толстой это зеркало русской революции. А сегодня Александр Солженицын жалуется, что революция эта обошлась русскому народу в 60 миллионов человеческих жизней...

Как при просмотре кинохроники минувших дней, я неспешно прокручиваю в своей памяти хронику моего знакомства с Наташей фон Мейер, с этой бледной спирохетой дегенерации, которая чуть было не исковеркала всю мою жизнь: