Юкио Мисима - Парчовый барабан

Мисима Юкио

Парчовый барабан

Юкио Мисима

ПАРЧОВЫЙ БАРАБАН

Одноактная пьеса

Пер. с японского Г. Чхартишвили

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА:

Ивакити - старик уборщик

Каёко - секретарша

Харуноскэ Фудзима - учитель танцев

Тояма - молодой человек

Канэко - дипломат

Хозяйка модного ателье

Ханако

Модистка

Центральная часть сцены представляет собой проем городской улицы. Слева и справа - третьи этажи двух зданий, с окнами и вывесками. Слева находится юридическая контора: старомодная, скромно обставленная комната, вместилище доброты, искренности. Там стоит кадка с деревцем. Справа модное ателье, обставленное ультрасовременно. Эта комната - вместилище зла и фальши. В углу - большое трехстворчатое зеркало. Весна. Вечер.

Юридическая контора.

Ивакити (подметает комнату, постепенно перемещаясь к окну). Ну-ка в сторонку, в сторонку ноги-то убери. Пыль из-под тебя не выметешь.

Каёко (достает из потрепанной сумочки зеркальце и, повернувшись поближе к свету, подкрашивает губы). Щас-щас, минуточку. Мне совсем чуть-чуть осталось. (Ивакити делает вид, что хочет веником задрать ей юбку.) Ах ты, старый развратник! Что творится со стариками - прямо беда. Ужас до чего сексуально озабоченные. (Наконец встает.)

Ивакити (подметая). Сами вы озабоченные, вертихвостки. Когда девушке девятнадцать-двадцать, ей без помады куда лучше. Спроси хоть у своего ухажера - ему некрашеные губки, поди, больше по сердцу.

Каёко (смотрит на часы).Что поделаешь, дедушка, что поделаешь. Не можешь одеться как хотела бы - так хоть губы подкрасишь. (Снова смотрит на часы.) Вот свинство. Почему бы ему не кончать работу в одно время со мной? Сиди тут. А по улице болтаться опасно - кафе, витрины, того и гляди, на что-нибудь потратишься.

Ивакити. А я, признаюсь тебе, за всю свою жизнь в кафе ни разу не был. Так, на улице перехватишь чего-нибудь, и ладно. Но уж зато мне в точности известно, где с лотка хороший суп продают, а где - пойло. (Кивает на пустой письменный стол.)

Как-то раз хозяин отведал на улице супу по моему совету. Очень хвалил. А мне приятно - будто я его у себя дома угостил.

Каёко. Что-то дела у нашего хозяина все хуже и хуже.

Ивакити. А напридумывали законов-то. Страшное дело. Вот и развелось адвокатов, как собак нерезаных.

Каёко. Может, ты и прав. Такое, казалось бы, место бойкое...

Ивакити. Просто хозяин нипочем не возьмется, если в деле хоть какая кривинка есть. Не выносит окольного да кривого. (Оглядывается на картину, висящую на стене.) Вон, картина на стене чуть-чуть покривится - и то ругается. За такую прямоту я его и уважаю. И работать на него буду сколько сил хватит.

Каёко (открывает окно). Гляди-ка, ветер стих.

Ивакити (подходит к окну). Это хорошо, весной такие поганые, пыльные ветры дуют... Ох, благодать. Откуда это так вкусно запахло?

Каёко. С первого этажа, из китайского ресторана.

Ивакити. Вот это запах! Недаром, знать, деньги такие дерут!

Каёко. Ты посмотри, дед, какой закат! Стекла в окнах так и пылают.

Ивакити. А вон голуби. Это они на крыше того дома живут, где редакция. Ишь, кружат... Красота...

Каёко. Вот что значит любовь. Ты прямо поэт стал.

Ивакити. Любовь-то любовь, да безответная. Не то что у тебя.

Каёко. Ты так и не узнал, как зовут твою принцессу?

Ивакити. Я ее зову "Лунная Азалия".

Каёко (показывает на цветочную кадку). Вот азалия. Деревце как деревце. Ничего особенного.

Ивакити. Ох, полить-то я и забыл. (Убегает.)

Каёко. Сбежал. Застеснялся.

Ивакити (возвращается с лейкой). Прости, азалия, прости. Скоро распустишь новые листочки? (Поливая, гладит листья.) "Черные локоны листвы..." Здорово сказано, да?

Каёко. Что, ответа все нет?

Ивакити. Нет.

Каёко. Нехорошо. Стыдно на письма не отвечать. И я зря, что ли, взад-вперед бегаю, послания твои таскаю? Сколько уж отправил-то?.. Ну да, сегодня как раз тридцатое.

Ивакити. А еще перед тем семьдесят, да боялся отправлять. Семьдесят дней подряд сгорал от любви, писал письма и потом сжигал. Спасибо ты пожалела старика, согласилась передавать. А то бы я так духу и не набрался... Сколько же я всего написал?..

Каёко. Эх ты, математик. Ровно сто получается.

Ивакити. Ох, горе-горькое, любовь безответная.

Каёко. А ты настырный.

Ивакити. Я иногда хочу забыть о ней, правда, хочу. Только еще хуже расстраиваюсь. И так мука, и этак - лучше уж любить. Каёко. И за что на тебя напасть такая?

В комнате справа зажигается свет.

Ивакити. Свет зажегся! Всегда в одно и то же время... Как только у нас тут жизнь замрет, там, наоборот, все начинается... Три месяца уже прошло. Я тогда тоже подметал здесь и все туда, напротив, поглядывал - так, от нечего делать. И тут увидел ее. Впервые. Входит она. С нею - какая-то служанка, горничная, не знаю. Хозяйка сама их ввела... Снимает она шубку - всю такую, из золотого меха, а под шубкой - черное платье. И шляпка черная, и волосы чернее смоли. Как ночное небо. А лицо... лицо - как ясный месяц на небосклоне. Все крутом так и осветилось, так и засияло. Сказала словечко-другое - и засмеялась. Я прямо задрожал весь... Так она рассмеялась, знаешь, - не передать словами... И пока она не ушла в примерочную, я все стоял как вкопанный... Вот как оно началось.

Каёко. Не такая уж она и красавица. Одевается шикарно, это да.

Ивакити. Любовь, девочка, знаешь какая? Ты-то сам стар, уродлив, а она - словно волшебное зеркало, и от твоего уродства только краше делается.

Каёко. Значит, у меня тоже есть шанс?

Ивакити. А как же! Твой парень тебя наверняка наипервейшей красавицей считает.

Каёко. Тогда получается - сколько на свете женщин, столько ясных месяцев на небосклоне?

Ивакити. А ты думала! Полненькие - это полные луны, а худенькие - едва народившиеся месяцы.

В комнату справа входят трое мужчин.

Ивакити. Все, время. Пора письмо дописывать. Каёко. Давай быстрее. А я пока почитаю.

Ивакити садится за стол и пишет. Каёко читает. В модном ателье.

Учитель танцев (у него в руках барабан, завернутый в лиловый платок). Позвольте представиться. Меня зовут Харуноскэ Фудзима.

Молодой человек. А я - Тояма. Это - господин Канэко из Министерства иностранных дел. Вы не знакомы с господином Фудзима?

Канэко. Нет, но рад, рад...

Учитель танцев. Вы пришли вместе?

Тояма. Да, мы с господином Канэко давно знаем друг друга, учились в одном колледже, только он кончил раньше.

Учитель танцев. Надо же... Между прочим, в школе, которой я руковожу, скоро состоится спектакль. Балет. (Сует собеседникам по билету.) Вот, прошу... Мадам обещала взять целых сто билетов.

Тояма (ревниво). Уж эта если берет, внакладе не остается - найдет где пристроить.

Канэко. О, ты плохо знаешь эту женщину. Она бесконечно далека от меркантильных соображений.

Учитель танцев. Да, да. Ваша правда.

Канэко (с напором). Я ее знаю очень хорошо, уж поверьте мне.

Учитель танцев. И в танцах она разбирается как никто.

Тояма (смотрит на часы). Запаздывает. Что это за манера - условились, а теперь жди ее тут. По-моему, это как-то странно: назначать мужчинам встречу в дамском ателье.

Канэко. Во Франции в эпоху правления Людовиков гостей даже пускали в спальню хозяйки, пока она совершала утренний туалет. А комплименты тогда были такие... (Произносит фразу по-французски.)

Учитель танцев. А? Что вы сказали?

Канэко. Это означает: "Кто наградил вас, сударыня, такими кругами под глазами?"

Тояма со скучающим видом смотрит в сторону.

Учитель танцев. О, круги под глазами! Очаровательно. Неизбежные, хе-хе, издержки.

Канэко (слышит только себя). При этом гость вполне мог быть и сам виновником пресловутых кругов. Между прочим, в этой тонкости суть всей дипломатии.

Тояма. Нашего господина Канэко должны вот-вот послом назначить.

Учитель танцев (кланяясь). О-о, поздравляю.

В юридической конторе.

Ивакити. Ну вот, написал. Здорово получилось.

Каёко. Каждый раз что-нибудь новое сочинять - с ума сойдешь!

Ивакити. Из всех мук любви эта - самая сладкая.

Каёко. Ну, давай сюда. По дороге занесу.

Ивакити. Спасибо, девочка. Смотри только не потеряй.

Каёко. Где терять-то? Дел всего - через дорогу перейти... Ну ладно, дедушка, я побежала. Пока.

Ивакити. Счастливого пути.

Каёко (у двери помахивает письмом). Вообще-то могу и забыть. Я такая рассеянная.

Ивакити. Нехорошо смеяться над стариком.

В ателье.

Канэко. М-да, нас заставляют ждать.

Тояма (поправляет галстук перед зеркалом). Она мне каждый раз такие галстуки подбирает - о-ох! Я вообще-то предпочел бы что-нибудь поскромнее.

Учитель танцев (недоволен, что на него не обращают внимания). Вот кисет, который она подарила мне, когда я получил звание "мастера танцевального искусства". Обратите внимание на этот нэцкэ - он ценнее самого кисета. Видите? (Подносит кисет ближе к свету.) Правда непохоже, что он из дерева? Как будто агатовый.