Курт Воннегут - Внахи

Курт Воннегут

Внахи

Слово snafu — аббревиатура от Ситуация Нормальная, Абсолютно Все Испорчено — появилось в американском языке во Вторую мировую войну и до сих пор широко употребляется. Его синоним — внахи — придумали в это же время, но сейчас оно уже забыто. Слово «внахи» произошло от Все На Хер Испорчено, и оно достойно лучшей доли. Это, несомненно, полезное и интересное слово, так как оно описывает неудачу не по злому умыслу, а вследствие административных случайностей в какой-нибудь большой и сложной организации.

Фаз Литл, например, был внахи во Всеобщей Сталелитейной Корпорации. Он хорошо знал слово «внахи», хотя слышал его всего однажды, оно сразу подошло ему, как пара растягивающихся нейлоновых купальных трусов. Он был внахи на заводе ВСК в Илиуме, который состоял из 527 пронумерованных корпусов. Он стал внахи обычным способом, жертвой того «временного», которое становится постоянным.

Фаз Литл принадлежал Отделу по связям с общественностью, все сотрудники которого должны были располагаться в корпусе 22. Но когда Фаз пришел на работу в компанию, корпус 22 был полон, и ему дали временное место в кабинете рядом с подъемными кранами на последнем этаже корпуса 181.

Корпус 181 не имел никакого отношения к связям с общественностью. За исключением Фаза, он был полностью связан с исследованиями в области полупроводников. Фаз делил кабинет с машинисткой и кристаллографом по имени доктор Ломар Хорси. Фаз сидел там восемь лет, чудаком и приведением среди окружающих. Его начальники оставили его без всякого злого умысла. Они просто про него забыли. Фаз не ушел по простой и благородной причине. У него на руках была очень больная мама. Но цена, которую он заплатил за то, что стал жертвой неразберихи, была высокой. Он неизбежно превратился в безразличного, циничного и глубоко замкнутого человека.

В начале девятого года его работы в компании, когда Фазу было уже 29 лет, судьба улыбнулась ему. Она собрала жир из столовой корпуса 181 в шахту подъемника. Это вызвало пожар, и корпус 181 сгорел до основания.

Но в корпусе 22, к которому был прикреплен Фаз, до сих пор не было для него места, и его устроили во временный кабинет в подвале корпуса 523, прямо на конечной остановке автобуса компании.

Корпус 523 был спортзалом корпорации.

В новом месте был один положительный момент — пользоваться спортзалом можно было только по выходным и после пяти вечера в будние дни, таким образом, Фазу не нужно было сталкиваться с людьми, которые плавали, играли в боулинг и баскетбол, танцевали, пока он пытается работать. Звуки игры не только бы отвлекали его, но были бы слишком большой насмешкой. Фаз заботился о своей больной маме, и у него никогда не было времени для игр и другого бестолкового времяпрепровождения.

Другим приятным событием было то, что Фаз, наконец, дослужился до должности инспектора. Он был настолько изолирован в спортзале, что не мог взять себе никого, кроме машинистки. Но зато она была полностью на его усмотрение.

Фаз сидел в своем новом офисе, слушал, как течет душ за стенкой, и ждал прихода новой девушки.

Было девять утра.

Фаз вскочил. Он услышал громкое эхо — бабахнула входная дверь наверху. Он предположил, что новая девушка вошла в корпус, потому что никому больше в мире делать здесь было нечего.

Фазу не надо было провожать девушку через баскетбольную площадку, дорожки боулинга, вниз по металлической лестнице, по дощатому настилу к двери кабинета. Люди, которые посещали этот корпус, отметили путь стрелками, на каждой из которых было написано «СЛУЖБА ОТВЕТОВ ВСЕОБЩЕЙ КОРПОРАЦИИ, ОТДЕЛ ПО СВЯЗЯМ С ОБЩЕСТВЕННОСТЬЮ».

Фаз относился к Отделу по связям с общественностью Службы ответов всеобщей корпорации с самого начала своей бестолковой карьеры. В качестве сотрудника этой службы, он писал ответы на письма, адресованные обычно Всеобщей Сталелитейной Корпорации, на письма, которые логически не относились к конкретному отделу. В половине писем даже отсутствовал смысл. Но, вне зависимости от того, насколько глупыми и бессвязными они были, обязанностью Фаза было отвечать на них вежливо, чтобы подтвердить то, что Отдел по связям с общественность неустанно доказывал — у Всеобщей Сталелитейной Корпорации сердце размером с целый мир.

Осторожные шаги новой сотрудницы Фаза послышались на лестнице. Очевидно, она не совсем доверяла стрелкам. Ее шаги были нерешительными, казалось, что она идет на цыпочках.

Фаз услышал звук открываемой двери, который потерялся в эхе кошмарного металлического скрипа. Девушка неправильно свернула и по ошибке открыла дверь в бассейн.

Она с грохотом хлопнула дверью и вернулась обратно. Дощатый настил скрипел и хлюпал под ее ногами. Она позвонила в дверь Отдела по связям с общественностью Службы ответов Всеобщей корпорации.

Фаз открыл дверь кабинета.

Фаз был ошеломлен. Ему улыбалась самая восхитительная и прелестная молодая девушка, которую он когда-либо видел в жизни. Она была, как безупречная безделушка, свежая чистая девушка, несомненно, ни на день не старше восемнадцати.

— Мистер Литл? — спросила она.

— Да? — ответил Фаз.

— Меня зовут Франсина Пефко, — она наклонила свою милую головку с очаровательной скромностью. — Вы мой новый начальник.

Фаз смущенно молчал. Перед ним стояла самая лучшая девушка, которую могла заполучить Служба ответов Всеобщей корпорации. Фаз полагал, что ему пришлют унылую и серую женщину, лишенную воображения трудягу, которая станет угрюмым дополнением к начальнику-неудачнику в дурацкой обстановке. У него не было доступа к картотеке Отдела кадров, для которого девушка была просто девушкой.

— Входите, входите, — сказал он.

Франсина вошла в жалкий крохотный кабинет, все еще улыбаясь, излучая жизнерадостность и хорошее здоровье. Она, несомненно, только что пришла в компанию, потому что следовала всем инструкциям, которые дали ей работодатели в первый день.

И, как многие девушки в первый рабочий день, Франсина была слишком нарядно одета. Каблуки ее туфель были слишком тонкими и высокими. Ее платье было слишком легкомысленным и вызывающим, и она блестела созвездием бижутерии.

— Мило, — сказала она.

— Здесь?

— Это мой стол?

— Да. Это он.

Она плюхнулась в свое крутящееся кресло, сняла чехол с пишущей машинки и пробежала пальцами по клавишам.

— Я готова приступить к работе в любой момент, мистер Литл.

— Да, хорошо.

Фаз боялся начать работу, потому что никак не мог ее приукрасить. Он опасался, что Франсине покажется, насколько бестолковым был он сам и его работа.

— Это первая минута моего первого часа моего первого дня моей первой работы, — сказала Франсина, сверкая глазами.

— Правда?

— Да.

Потом Франсина Пефко сказала фразу, которая, несмотря на всю ее невинность, разорвала Фазу сердце. Она напомнила ему, со всей безжалостностью большой поэзии, что его опасения по поводу Франсины были не профессиональными, а любовными.

— Я пришла сюда прямо из Девичьего Бюро, — сказала Франсина.

Девичье Бюро — это было просто точное название приемно-распределительного центра Корпорации.

Но когда Фаз услышал эту фразу, в его голове пронеслись картинки красивых молодых девушек, как и Франсина, сияющих молодых девушек, которые выходят из прохладной глубокой воды и приглашают успешных молодых парней поухаживать за ними. Он избегал своего желания и страстных взглядов. Таким прекрасным созданиям нечего делать рядом с неудачником.

Фаз с тревогой смотрел на Франсину. Ей, такой свежей и очаровательной, предстояло понять, что у ее начальника отвратительная работа. Она могла заметить, что ее начальник и не мужчина вовсе.

Обычно по утрам в Службе ответов Всеобщей корпорации было около пятнадцати писем. Однако, в то утро, когда Франсина приступила к делам, их было всего три.

Одно письмо было от пациента психиатрической больницы. Он утверждал, что может сделать куб шаром. Он хотел сто тысяч долларов и свободу для выполнения своего замысла. Второе письмо было от десятилетнего мальчика, который хотел пилотировать первую ракету на Марс. Третье письмо было от женщины, которая жаловалась, что ее такса лает на пылесос ВСК.

К десяти утра Фаз и Франсина отделались от всех трех писем. Франсина подшила три письма и копии любезнейших ответов Фаза. Шкаф с документами был пуст. Служба ответов Всеобщей корпорации потеряла все старые бумаги при пожаре в корпусе 181.

Наступило затишье.

Франсина даже не могла почистить свою пишущую машинку, потому что та была новой. Фаз даже не мог с серьезным видом перебирать бумаги, потому что в его столе лежала всего одна папка. В ней было в краткой форме изложено, что начальники не должны разрешать перерыв на кофе.