Ростислав Мурзагулов - Бабай всея Руси, или Операция «Осень Патриарха»

Ростислав Мурзагулов

Бабай всея Руси, или Операция «Осень Патриарха»

© Ростислав Мурзагулов, 2016

© Раиф Бадыков, фотографии, 2016

© Олег Яровиков, фотографии, 2016

© Ханиф Сунугатуллин, фотографии, 2016

© Альберт Загиров, фотографии, 2016

© Николай Марочкин, фотографии, 2016

© Катерина Мартинович, рисунки, 2016

Факты и страны – вымышлены.

Роль автора – многократно преувеличена.

Совпадения – случайны. Вот совсем случайны.

Прямо ничего общего с действительностью.

Вообще ничего. Ну, вы поняли…

Обычный день Прохвоста Обыкновенного, политического

За 4 года до эндшпиля

Олигархи – милейшие люди. Обожаю с ними встречаться. Они быстро переходят на «ты», много шутят, дружески и ободряюще улыбаются. Заказывают лучшие вина и никогда не позволяют платить. Выглядят нарочито «обычными людьми», вздыхают о тяжелой олигаршьей доле, ничего не понимают в «человеческих», меньше миллиона, масштабах денег и мечтают о поездках на картошку, стройотрядах и тому подобном. Поражают образованностью и эрудированностью, с легкостью перескакивают с цитат Ницше на особенности судовождения в корейском Пусане.

При этом где-то в глубине заблудшей души мне, конечно, понятно, что это в разговоре с собственным пиар-консультантом они так милы и обаятельны. Они почему-то думают, что я единственный, кого им нужно убедить в своей хорошести, а дальше бизнес-процесс будет запущен, и я смогу все многократно повторить, усилить и убедить в этом всех остальных.

А буквально час назад вот этот милейший парень лет 45-ти, так искренне хохочущий сейчас над собственным рассказом о первой бутылке водки, распитой на картошке, играя желваками, запросто мог приказать начальнику своей охраны «башку оторвать» оппоненту, не беспокоясь о том, будет ли это воспринято в прямом или фигуральном смысле.

Два часа назад он, возможно, швырнул секретарю в голову хрустальной пепельницей, потому как этот урод никак не возьмет в толк, что не надо с олигархом заговаривать, пока он еще не положил трубку, даже если кажется, что разговор уже окончен.

Не исключено, что три часа назад он завел к себе в комнату отдыха прехорошенькую юную экономистку, примеченную на корпоративе. У нее были бездонные, наивные синие глаза, как в юности у одной, тогда недоступной, одногруппницы олигарха. Экономистка забавно рыдала, что очень любит своего мужа и никогда ему не изменяла. А он иронично парировал, что мужу он ничего не собирается рассказывать, а ей куда лучше подрасти до замначальницы департамента, чем быть уволенной с выговором и безуспешно искать работу в наше нелегкое кризисное время. Вялое сопротивление было сломлено, победа вроде клинтоновской над Моникой Левински – одержана.

Четыре часа назад, уезжая от той самой одногруппницы, уже пару лет служившей ему одной из младших жен (это не описка, у наших олигархов без всякого шариата несколько жен, каждой куплена квартира или дом в «элитном»[1] комплексе, у каждой штат прислуги, у многих дети подрастают), он мог поручить все тому же главному охраннику поставить ее на прослушку.

Потому как надо разобраться в характере ее взаимоотношений с их общим одногруппником Колей, а ежели найдется что подозрительное – объяснить Коле, что в случае его новой, даже самой невинной встречи с пассией олигарха Коля выпадет из окна элитного дома пассии.

Обрывки таких рассказов долетали до меня от многочисленных общих с олигархом знакомых. Некоторым рассказам я верил сразу. От некоторых отмахивался. Но они порой настырно лезли-таки в голову, например, заголовками о скоропостижно простреленном автоматной очередью том самом оппоненте олигарха.

Впрочем, следствие, как правило, быстро заходило в тупик, а значит, мне нечего было переживать, мало ли чего завистники о богатых людях говорят.

К тому же олигархи мне платили, и неплохо. Я был на хорошем счету у тех, кому нужно было иметь хорошую репутацию в экономических или политических целях, тем более что политические цели и в цивилизованном мире живут душа в душу с экономическими, а уж в нашей развивающейся стране мы вообще пока не удосужились хотя бы формально разделить бизнес– и политическую элиту.

Каждый из олигархов, отхватив свой первый миллиард, естественным образом начинал стремиться к всё большей власти за пределами своего офиса, дома и однокурсницыной постели. Их всех начинало рано или поздно бесить, что надо ходить на поклоны к политикам для решения их деловых вопросов, тогда как они в реальности этих политиков давно с потрохами купили, а значит, можно легко исключить их из цепочки раздачи денег, если самому стать политиком.

Сначала они, как правило, хотели стать депутатами или сенаторами. Такие заказы мне всегда очень нравились. Олигархи цен на политику не знали, платили щедро, были послушными учениками в ходе кампаний и по-детски радовались своим уверенным победам на выборах, даже если выборы в реальности были не совсем выборами. А в реальности все дело решал занос трех миллионов рублей вице-губернатору Ивану Сидоровичу, который дал команду подшефному избиркому подсушить явку электората и подкинуть голосов олигарху к его полутора процентам реального рейтинга.

Некоторое время олигархи упивались новым статусом, но довольно скоро разочаровывались, понимая, что, увы, в нашей замечательной стране у представительных органов власти этой самой власти не осталось давно никакой. Тогда они хотели стать кем-то еще, например, губернаторами.

Здесь начинались разводки посложнее. Один Иван Сидорович тут уже не делал погоды. Тут надо было найти таких ивансидорычей в столице нашей великой страны, получить добро на политическую деятельность подшефного, ввести его во все возможные политические круги и кадровые резервы, добиться разрешения на участие в выборах, ну и сделать саму кампанию (это было самое несложное).

Сегодняшний разговор оказался как раз из разряда таких.

Олигарх Андрей Бобровский, по кличке Бобр, разочаровался в организованном ему пару лет назад депутатстве в парламенте страны от родной Бабайской области и принял непростое решение двигаться дальше.

Он был так возбужден и напуган собственным мужественным решением, что быть милым и образованным на этот раз у него не получалось никак. Ну, или, может, сказывалось, что вообще-то закончил он только Норильский техникум заборостроения, остальные корочки, включая академика, купил, а цитат Ницше знал от старшей жены всего две, и на все встречи их не хватало.

Мы встретились, как всегда, в сусально-золотом ресторане «Мост», в двух шагах от офиса олигарха. Однако заказывать ничего Бобр не стал. Он склонился над столом вплотную к моему лицу, воровато оглянулся по сторонам и заговорил:

– Слышь, брателло, тут такое дело… Дело такое… Как бы это… А это, поехали в «Дружбу»?

Тут я понял, что олигарх взволнован и сейчас реально будет что-то интересное. Поскольку «Дружбой» называлась дешевая китайская забегаловка с клеенчатыми скатертями, с аутентичной и быстрой китайской едой, где столовались столичные китайцы и студенты. Мне это заведение было знакомо по студенчеству, а олигарха туда как-то завела одна из младших жен.

Бобру нужно было место, где его точно не прослушают или случайно не долетят обрывки беседы до соседнего стола, где обедают такие же олигархи с такими же обслуживающими их жуликами.

«Дружба», безусловно, была именно таким местом, где ни олигархи, ни аппаратура госбезопасности пока не водились.

Кавалькада из двух квадратных олигарховых джипов и мечущегося между ними «Майбаха» пронеслась сквозь полцентра переполненной столицы за пару минут, и мы уже сидели за клеенчатым столом, когда Бобр заговорщицки прохрипел:

– Я иду на первое лицо!

Возможно, нормальный человек из этой фразы понял бы примерно ни хрена, но я сразу взбодрился:

– О, идем в губернаторы Бабайской области? Круто! Давно пора было решиться! А с Бабаем договорился?

Бобр в ответ нахмурился, заиграл желваками, сверкнул недобрым взглядом. Было понятно, что с действующим главой Бабайской области, по кличке Бабай, он не договорился и идет, как у нас говорят, «на живое место». То есть – на открытый конфликт с действующим крутышом, «тяжеловесом», занимающим некую серьезную позицию с хорошей поддержкой в Кремле, с явным намерением крутыша схарчить и занять его место.

Такая тактика была редкой даже среди таких чисто конкретных типичных представителей класса олигарховидных, как Бобр. Потому как крутыш и его подельники могли и ответочку прислать в самых разнообразных вариантах.

Обычно, если кто-то все же шел «на живое место», это означало, что соискателю нужны не только деньги и власть.