Григорий Зинченко - Я жил в Айхале. О жизни в СССР

Я жил в Айхале

О жизни в СССР

Григорий Иванович Зинченко

© Григорий Иванович Зинченко, 2017

ISBN 978-5-4483-7972-7

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Как молоды мы были…

Я родился в СССР

От Хрущева до Путина и в всё это время над страной висела, тень Ленина и Сталина. Сейчас много спорят когда было лучше, тогда или сейчас когда на дворе двадцать первый век, быстро летят годы, но в памяти остались кадры из шестидесяти прожитых лет. Я рождённый в 1956 году, до сих пор не могу ответить на этот вопрос. Попробую, здесь описать всю свою жизнь. Хотя опыта в этом ни какого, да и образования не хватает. Но попробую, может кого то заинтересует. Родился я четвёртым ребёнком в сельской семье. Мой папа Иван Игнатьевич урожениц станицы Днепровская Краснодарского края 1926 года рождения. Отцу пришлось, повоевать на фронтах Отечественной войны. В 1943 году, он был призван в армию, и сразу на фронт, воевал в Польше, Чехословакии, был дважды ранен, в армии служил до 1947 года. Я его сын о войне от отца ни чего не знаю, ну не любил он разговоры на эту тему. Хотя я пытался его допрашивать, да именно допрашивать, но кроме простых истин, он ни чего не говорил. Когда задавался прямой вопрос, он нервно отвечал – Вам этого лучше не знать. Тем более что часто в разговоры вмешивалась моя мама. И тогда начиналось. – Какой с него вояка, «молодняк». – Кто воевал того убили. При этих словах, отец на долго замолкал и сидел, молча, а затем уходил на улицу покурить. Тогда я начинал терзать вопросами маму, ведь и она прошла весь ад этой войны. Моя мама Мария Трофимовна родилась 1925 году в станице Поповическая Краснодарского края (сейчас станица Калининская) В семье кубанского казака Трофима Лях. Семья была не богатая но и не бедная, как бы сейчас сказали, средний класс. В семье росли два мальчика и две девочки Сергей, Николай, Мария и Полина. Родители работали, дети подрастали им на радость. Беда пришла оттуда, откуда не ждали Наступил роковой 1933 год. Урожай выдался не плохой, всё убрано в закрома, радовались строили планы. В станицу вошел продотряд который начал выгребать всё что семьи заготовили, на год, выгребалось всё под, метёлку. Забрали даже не большой мешочек с горохом который висел над печкой для просушки. Подводами (это такие телеги на конной тяге) всё вывозили на край станицы и ссыпали в огромные бурты. Поставили вооружённую охрану, так вся станица была просто ограблена. Мне не известно, вывозили зерно или нет, только мама говорила, что пошли дожи, а зерно лежало под открытым небом. Зерно, начало приходить в негодность, а просто гнить. Зима выдалась суровая, наступил голод. По дворам ездила похоронная команда, и вывозила с дворов умерших от холода и голода, людей. Стараясь спасти детей, взрослые отдавали им последнее. До весны дожили не многие. Так моя мама осталась сиротой и попала в детдом. Началась война, братья ушли на фронт, где и погибли. В войну копала окопы, таскала на своём не окрепшей спине снаряды. Так и встретились, в далёком 1950 году Иван, да Марья. Жили в бараке в крошечной комнатушке, что не помешало родить четверых детей. Родители работали, а дети росли.

Жили за счёт огорода, и подсобного хозяйства, получая в колхозе мизерную зарплату. Школа, ПТУ Армия Служить молодому кубанскому парню выпала честь в Сибирском городе Красноярске. Служба давалась легко, сказывалась деревенская закалка, да и вживаться в коллектив, помогала учёба в ПТУ где прошел все азы ада. Два года пролетели быстро, а что дальше, что ждёт меня в родном колхозе. Жизнь в селе конечно привычная, свежие продукты, свежий воздух. Но и свои минусы, а их больше чем плюсов. Соберутся друзья, и начнётся беспробудная пьянка, вино будет литься рекой, потом танцы, обязательно с мордобитием, нет такой расклад явно не устраивает А что же делать? Как строить свою жизнь дальше

Республика Саха

Фары мощного Белаза вырывали из тьмы накатанную ленту дороги, ровно визжали турбины дизеля. Сорока тонная махина, вырывала из котлована карьера очередную порцию кимберлитовой руды. Преодолевая немыслимые подъёмы машина рвалась на верх. На поворотах серпантина, который опоясывал карьер, слышался усталый визг резины. Сорокаградусный якутский мороз не мешал БелАЗу выполнять свою не лёгкую работу. Вот и последний вираж машина буквально вырывается из объятий карьера, теперь предстоит тридцати километровый путь по Якутской тайге к обогатительной фабрике где из руды будут извлечены алмазы. Вырвавшись на ровную дорогу автомобиль бодро побежал по накатанному снегу, будто бы сбрасывая с себя усталость после отлично выполненной работы. Змейка дороги покидая карьер уходила в якутскую тайгу, Свет фар разрывая морозную якутскую ночь устремлялся вперёд, освещая путь. Нагревшийся на подъёмах мотор начинает остывать, холод врывается в кабину, но расслабляться рано, после спуска всегда следует подъём, значит будет жарко, вот заканчивается спуск, фары освещают начало подъёма, водитель начинает на конце спуска наращивать скорость Гружённая махина разгоняется до скорости 70км в час, вот и подъём Словно монстр ревущая масса устремляется в гору. Темп, быстро падает, турбины дизеля раскаляются до бела, в кабине становиться тепло. Рёв двигателя разносится по заснеженной тайге, тревожа уснувшие деревья. Всё когда то кончается вот и преодолён очередной подъём машина вырывается на равнину, и набирает скорость, но подъём сделал своё дело, от тепла и медленной скорости потянуло в сон. Надо остановиться и освежиться на свежем воздухе, а как не хочется покидать тёплую кабину, делаешь усилие и ты на свежем воздухе, морозный воздух сразу как оса вонзается в тело, а вот и Северное сияние, это не бывалой красоты явление Не в сказке сказать не пером описать, стоишь и наслаждаешься красотой природы, на фоне тайги это особенно эффектно. Вот и сон прошёл, опять в кабину. Рёв мощного мотора нарушил покой тайги и грузовик устремляется к конечной цели Впереди, видны огни посёлка, весело помигивающие уставшему тандему, водителю и автомобилю. Вот и посёлок, широкая дорога ведёт к обогатительной фабрике, которая в любую секунду готова проглотить 40 тонный груз, словно загнанный конь БелАЗ врывается на пандус фабрики и замирает в ожидании разгрузки. Можно перевести дух и немного расслабиться. Но не на долго, раздаётся сигнал бункеровщика, БелАЗ, задом медленно пятится к бункеру, задние колёса упираются в страховочную трубу, легкое движение руки и кузов медленно начинает подниматься, радуясь тому что сейчас будет сброшен этот не подъёмный груз. Первые камни застучали по металлическому корпусу бункера, и вот уже лавина камней устремилась в низ, освобождая нутро кузова. Свободен, водитель выходит из кабины, контрольный обход перед следующим рейсом, лениво постукивает по колёсам, разминает уставший организм. Рейс выполнен, но смена не закончена, выполнен только первый рейс, а их должно быть четыре. Как тяжело покидать территорию посёлка, территорию родной автобазы, которая сияя огнями зовёт к себе, но автомобиль опять устремятся в якутскую тайгу где не известно, что его там ждёт, тридцати километровый путь в Якутии, равен 100 км южных трасс, поверьте, это всё, я пережил, но отвлёкся. Свободная от груза машина устремляется за очередной порцией груза. Как классно, она чувствует себя, освобождённая от груза, ровно гудят турбины, монотонно работает печка, в кабине наступает настоящий уют. И тут возникает, мысль, а зачем, ты здесь, в этом забытом богом краю, зачем ты возишь эти глыбы камней и зачем вообще ты здесь?

Посёлок

Не вольно вспоминается, когда АН 24 касается (так и хочется сказать бетонной полосы) заснеженного аэропорта Айхал, выходишь из самолёта и попадаешь на забытую богом землю, неказистые деревья, и груды камней наводят на грустные мысли. Но обратной дороги нет, впереди только Айхал, это вы сейчас летите до Полярного, прямым рейсом, а раньше от Мирного до Айхала, на Ан 24, вместе с почтой. Автобус, ждёт пассажиров, заходишь в не первой свежести транспорт, и что первое поражает это буржуйка в автобусе, весело потрескивая сгораемыми дровами. Ты невольно тянешься к кошельку, что бы расплатиться за проезд, и опять новость автобус бесплатный, И ДЕНЕГ НИ КТО НЕ БЕРЁТ. Водитель автобуса бодро выруливает в сторону посёлка. Извините забыл как его И.О. но запомнилось что его звали» Шарпанелло» весёлый был парень. Вот и сам посёлок, распахиваются двери автобуса, и ты попадаешь в Айхал, что в переводе с якутского Слава. Не знаю как кому, а моё первое впечатление было удручающим. Первое что бросилось в глаза это почти полное отсутствие транспорта на дорогах, малочисленные прохожие, не спешно идущие по своим делам, почти полное отсутствие растительности, серые покрытые инеем двухэтажные дома, и балки, балки. Первое что приходит в голову зачем я сюда приехал? После дороги захотелось что нибудь купить, что бы утолить голод, Вот и гастроном, с одноимённым названием «Айхал» С волнением открываешь дверь и попадаешь во внутрь, вполне приличного магазина. Настроение поднимается, значит не всё так страшно, голодным не будешь, а это главное. Первый шок проходит, и тебе уже начинает здесь нравиться, а почему? Я не могу точно ответить на этот вопрос, но мне кажется что главное богатство Айхала тех лет, это были люди, которые там жили и трудились, делая свой посёлок с каждым годом всё лучше и лучше. Остывший, сбросивший с себя 40 тонный груз БелАЗ покидает територию посёлка, и по накатанному тракту устремляется в путь, к карьеру» Сытыканский» Не вольно приходит на ум слова из песни Высоцкого: – " Свободен, лечу налегке последние силы жгу…» Высшая передача, педаль газа до упора, Легко преодолевая подъёмы, неспешно тормозя на спусках, впереди видны огни «Сытыкана» Вот и карьер, не хотя машина устремляется в низ по серпантину, к ждущему её 8 кубовому экскаватору, мотор остывает, в кабине становиться прохладно, первый ковш руды уже в кузове, БелАЗ как будто приседает, нехотя подставляя свой кузов под мощный ковш экскаватора, протяжный сигнал машиниста и словно увалень, нехотя покачиваясь с боку на бок гружённый автомобиль уходит в верх. И всё начинается сначала.