Саша Кругосветов - Живите в России

Саша Кругосветов

Живите в России

От автора

Эта книга написана в жанре «non-fiction», это не роман, не повесть, не рассказ, это не беллетристика, то есть – не фантазии, не вымысел. Все, что здесь описано, – не придумано, не сконструировано умом изощренного драматурга, а случилось, произошло на самом деле. Автору ничего не надо было сочинять. Жизнь – лучший сценарист, постановщик и режиссер. Мне показалось, что судьбы людей, которых мне довелось встретить в своей жизни, моих друзей и совсем не друзей, наставников, близких и далеких родственников, просто знакомых, сами по себе свидетельствуют об эпохе красноречивее любых сценических построений. Книга состоит из двух частей – «Сто лет в России» и «А рыпаться все равно надо». Первая часть – описание жизни нашей страны с 1913 по 2013 год. Вторая содержит заметки и реплики автора по актуальным вопросам современной российской жизни, написанные в период с сентября 2012 по июнь 2014. Они опубликованы в живом журнале автора (krugo_svetov.livejournal. com), в блогах «Эхо Москвы» и в журнале «Российский Колокол». Несмотря на то, что после публикации этих заметок прошло уже некоторое время, многие из них, мне кажется, еще не потеряли своей актуальности. В 2014 году обе части были изданы в виде отдельных книг в издательстве Виктора Ерофеева совместно с Продюсерским центром Александра Гриценко.

Саша Кругосветов – ровесник войны. Какой войны? – конечно, самой важной для нашего поколения – Великой Отечественной. Большинство моих сверстников в полной мере на себе испытали великие потрясения середины двадцатого, конца двадцатого и начала двадцать первого веков.

Войны, репрессии, насильственное переселение народов, компании по уничтожению «внутренних и внешних врагов», борьба с космополитами, жесткая, беспощадная диктатура «самой пролетарской на свете» партии, разрушение всего и вся – устоев, принципов, нравственности, бандитский капитализм, всевластие олигархов, циничные политтехнологии, разгул коррупции – чего только мы не насмотрелись за все эти десятилетия. И я стараюсь ничего не сглаживать, не избегать острых углов. Но ведь были и победы, были и великие достижения, было то, чем, безусловно, можно гордиться. Творческие силы и несгибаемый дух нашего народа. Великая культура, прорыв в космос. Элита царской России была частично уничтожена, частично – изгнана и унижена вынужденной эмиграцией. Отгремела жестокая гражданская, катком прокатилась кровопролитная отечественная. И вот после страшной войны и гибели десятков миллионов поднялась обновленная индустриальная Красная Россия. Из пепла и разрухи поднимали ее миллионы, десятки миллионов красивых, терпеливых и безумно талантливых наших соотечественников. Кто они такие? Это новые рабочие, новые творцы, новая советская интеллигенция. Откуда они взялись? Откуда мы с вами взялись? Наши отцы и матери не были ни дворянами, ни князьями, ни потомственными учеными, ни художниками, ни актерами. Народ возродился, встал как птица Феникс из пламени и пепла. Если бы вы спросили меня: доволен ли я своей жизнью? Я ответил бы – да! Да – без всяких «но». Как это прекрасно – прожить в России такую длинную жизнь. Мне посчастливилось увидеть все собственными глазами, участвовать в этой сложной, грандиозной, неподражаемой жизни моей родины. Видеть, лично знать, восхищаться, любить множество потрясающих людей. Что может быть лучше такой судьбы? Живите в России, друзья!

Сто лет в России

Блажен, кто посетил сей мирВ его минуты роковые!Его призвали всеблагиеКак собеседника на пир.

Живой взгляд участника событий

Автобиографическая проза талантливого писателя, пишущего под псевдонимом Саша Кругосветов, рассчитана на самый широкий круг читателей. Автор рассказывает как о событиях, свидетелем и участником которых ему довелось быть, так и о тех, о которых ему известно по рассказам и преданиям, о людях, чьи дела и судьбы оставили след в истории последних десятилетий… В своей книге он старается проследить нелегкую судьбу нашей страны за последние сто лет – с 1913 по 2013 год. Но не по документам, не по сводкам газет, а через судьбы близких ему людей. Это не история, это живой взгляд участника событий, который жил, любил, боролся, воспринимал победы и поражения нашего народа как свои личные победы и поражения. Автор не лакирует описываемые явления. Временами его описания приобретают форму жестокой и безжалостной сатиры. Но тем не менее каждый раз мы видим эти события через флер любви и нежности, авторского сопереживания и сочувствия как к участникам этих событий, так и к судьбе родной земли. Не случайно книга начинается строками великого Тютчева: «Блажен, кто посетил сей мир в его минуты роковые!» и заканчивается словами автора: «Живите в России, друзья!»

Отрывки из книги автор публиковал в своем «Живом журнале». Публикации вызвали живой отклик в «Интернете». Вот что написал об этих публикациях Максим Свириденков Maxim Sviridenkov <[email protected]>:

«Несколько лет назад, ещё до блогов, я делал много интервью с ветеранами Великой Отечественной. И с тех пор особенно ценю возможность взглянуть на исторические события через судьбы простых людей с их субъективными оценками и впечатлениями. Тем более что это очень даже интересно. И как раз такими воспоминаниями в своём ЖЖ делится мой френд (и, к слову, очень хороший писатель) Александр Кругосветов (krugo_svetov). Мне кажется, многим это будет действительно интересно. Процитирую несколько фрагментов, которые больше всего зацепили меня самого.

«Сто лет назад мой отец жил на окраине Оренбурга, захолустного городка царской России. Дед Мендель, набожный еврейский портной, содержал большую семью… Отец рос как самосев в степи. Невысокий, ладный, мускулистый, упрямый… Рядом река Урал. Плавал саженками, ловил рыбу. Вокруг – станицы уральских казаков. Станичные мальчишки подкарауливали жиденка, учили жизни нехристя. Он отлавливал обидчиков поодиночке, давал сдачи».

В другом посте Александр Кругосветов рассказывает уже про деда по материнской линии и приводит такой эпизод:

«Новая экономполитика. НЭП. У деда – свое “дело”. История трагическая. И одновременно комическая. Компаньон деда – разбитной молодой человек. Часто появлялся в доме… Заморочил голову старшенькой. Обещал жениться, соблазнил под шумок. Забрал кассу – да и был таков. И нет его. Слезы, разбитое сердце первенькой. Рухнувший бизнес. Позор на всю Одессу».

А вот и фрагмент из ещё одной судьбы, очень неожиданный с точки зрения сегодняшних реалий:

«Серноводск – город маленький, все знали, к кому следующему поедет ночью черный воронок. Ждали гостей и в доме главврача. Семью спасли чеченцы… Старики в бурках пришли, заняли двор санатория. «Ты, Самуил, не ходи домой. Побудь здесь пока. Мы твоей семье сообщили. Они не будут беспокоиться. А там посмотрим». Каждый мальчишка в городе знал о чеченцах в санатории. Для энкавэдэшников это был неожиданный поворот. Могли случиться непредвиденные волнения. За это в Центре по головке не погладят. И сроки поджимают. А черт с ним, с Самуилом. Пусть живет и работает на благо пролетарского государства».

Немало в воспоминаниях Кругосветова и не то чтобы необычного, но просто по-человечески трогательного. Например:

«Кончилась война. Стали возвращаться фронтовики. На улицах цветы, песни, гармошка. От отца известий не приходило. Один веселый военный в гимнастерке на улице обратил на меня внимание, улыбнулся, помахал рукой. Я кинулся к нему с криком: «Дядя папа!» Я ведь не помнил своего отца. Пришли известия, что части Второго Украинского задержались в Праге. Там был и отец. Там продолжались военные действия, гибли люди».

И закончу цитаты, пожалуй, таким пронзительным эпизодом, который при своей краткости даёт пищу для очень многих размышлений:

«Среди детей всегда есть тот, кого все не любят. В нашем классе это был Борька Рябой… Борька не плакал, когда говорили о смерти Сталина. Все плакали, а он не плакал. Борьку надо побить. Слава богу, не случилась эта позорная немотивированная расправа. Не знаю почему, но не случилась».

Юрий Никитин

Оренбург

Сто лет живу в России. С 1913 года. Хотя родился много позже.

Сто лет назад мой отец жил на окраине Оренбурга, захолустного городка царской России. Дед Мендель, набожный еврейский портной, содержал большую семью. От первого брака у него пятеро детей, три мальчика и две девочки. Мой отец был средним, третьим ребенком. Как раз посредине: один брат и одна сестра – старше, один брат и одна сестра – младше. После смерти моей бабки, которой я никогда не знал, дед взял в жены молодуху. Мои родители, дяди и тети звали ее тетя Муся. Тетя Муся принесла Менделю дочку. Отец рос как самосев в степи. Невысокий, ладный, мускулистый, упрямый. Ветры эпохи гнули и ломали его, а он выпрямлялся и креп. Рядом река Урал. Плавал саженками, ловил рыбу. Вокруг – станицы уральских казаков. Станичные мальчишки подкарауливали жиденка, учили жизни нехристя. Он отлавливал обидчиков поодиночке, давал сдачи. Взрослые были более снисходительны. Многие шили форму у его отца. Хоть и жидовская семья, а люди, может, и неплохие. Смотри, говорили они, как Яшка джигитует. На полном скаку умел он сигануть с лошади и, коснувшись ногами земли, запрыгнуть на седло задом наперед. А потом сесть прямо. Мне трудно представить себе обстановку в семье деда. Знаю, что Мендель твердо соблюдал еврейские праздники. На пасху читал Тору, на стуле под собой прятал мацу. Дети пытались ее украсть. Такой обычай. Кому удастся – получал выкуп за мацу. Дед притворно сердился, никого к себе не подпускал, но кто-нибудь обязательно добирался до мацы. Как будто бы дед прозевал. Часто ли отец бывал дома? Насколько усвоил патриархальный быт еврейской семьи? Не знаю. Не усвоил он ни заповедей Моисея, ни еврейских праздников, ни веры в своего еврейского бога, ни языка идиш, второго языка в еврейских семьях царской России. Но почему-то немного научился у отца шить. Это я точно знаю. Был период после Великой Отечественной, когда мы жили очень скромно, и отец несколько раз шил мне, школьнику, брюки. Неплохо шил. Отпаривал брюки отменно. И меня научил. Умею до сих пор. Еще умудрился окончить начальную школу. Добивал школьное образование уже после гражданки. И непонятно, как вынес он из семьи своего отца правильную русскую речь. Без акцента. И ни одного бранного слова! Мой отец, прошедший за свою жизнь три войны… Такая же правильная речь была у дядьев и теток, людей очень простых, с начальным, впоследствии – со средним образованием. Это среднее образование, которое они получили, – всецело заслуга советской власти, давшей дорогу простым людям, независимо от национальной принадлежности. Я никогда не слышал в своей семье ни слова задница, ни поссать, ни даже – отлить, ничего, ничего похожего, ни слов, ни шуток, ни намеков, ни скабрезностей, ни эвфемизмов[1]. От отца слышал только правильную русскую речь. Непонятно, где он разыскал ее, как отфильтровал и усвоил на сквозняках тревожного и трагического двадцатого века.