Андрей Хорошавин - Раб

Раб

Роман

Андрей Хорошавин

Бойся обидеть, кого бы то ни было,

ибо человек забывает свои обиды не раньше,

чем отомстит за них

© Андрей Хорошавин, 2016

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Часть 1

Глава 1

Джип Ниссан «Патруль» не первой свежести нёсся по Северо-Восточному шоссе, вцепившись в мокрый асфальт широкими шинами.

На переднем сидении, рядом с водителем, покачивался высокий, крепкий молодой мужчина тридцати лет, с серыми смеющимися глазами. Одет он был в дорогую серую куртку, джинсы, светлую рубашку и тёмно-синие кроссовки с тремя жёлтыми полосами. Мужчина хорош собой и приятен в общении. Средних размеров чёрная сумка с ремнём, покоилась на заднем сидении.

Завали мужчину Андрей Викторович Краснов.

Заняв около года назад пост главного инженера Жестяно Баночной Фабрики, в данный момент он направлялся из Петропавловска-Камчатского в аэропорт города Елизово, для отбытия в командировку.

К таким высотам в карьере Андрей Викторович никогда не стремился. Не честолюбивый по натуре, он не строил далёких планов и довольствовался должностью старшего цехового механика. Обязанности исполнял со свойственными ему ответственностью и творческим подходом.

Но так сложились обстоятельства, что теперь уже бывший главный инженер фабрики Валерий Иванович – хороший, но уж больно мягкий и ранимый по характеру человек, всё воспринимал близко к сердцу. Переживая по каждому пустяку, нервы Валерий Иванович успокаивал никотином. Выкуривая по две, а то и по две с половиной пачки сигарет в день, он, в конце концов, заработал рак лёгких и умер. Главный механик фабрики, а вслед за ним и главный технолог, от предложения занять пост главного инженера отказались, и выбор директора пал на Краснова.

Андрей воспринял эту жизненную перемену спокойно и приступил к обязанностям без суеты, в полной уверенности, что скоро на эту должность подыщут более достойную кандидатуру. Но проработав год в качестве ИО он, к своему удивлению, получил от директора предложение занять эту должность официально.

Не обошлось тут и без ложки дёгтя.

Взбрыкнула жена. Причиной послужила обыкновенная бабья ревность, подогреваемая тёщиными нашёптываниями из-за плеча. После каждой командировки, она закатывала Андрею громкие продолжительные скандалы. «Знаю я эти ваши командировки! Лишь бы от меня подальше, да по чужим бабам шляться! Ты перестал обращать на меня внимание! Тебе работа важнее меня! Ты меня не любишь! Ах, почему я не послушала маму!». И так далее. Два раза жена наведалась в профсоюзный комитет. Потом закатила скандал в директорском кабинете.

По фабрике поползли сплетни и слухи.

– Это не дело. Решай. – Директор был немногословен и прав. На кону стояли авторитет Андрея и его будущее. Пётр Семёнович (так завали директора), являлся человеком далеко не молодым (от пенсии его отделяли пять лет) и, положив всю сознательную жизнь на дело изготовления жестяной тары, к вопросу о приемнике относился очень серьёзно. Будучи отцом двух дочерей, Андрея он полюбил как сына и никого другого на посту директора фабрики после себя не видел.

Исчерпав все доводы, спустя восемь месяцев, Андрей предложил жене развестись. Жена, после совещания с мамой, которое продлилось ровно два дня, согласилась, но поставила одно условие – квартира останется за ней. Андрей возражать не стал, и всё уладилось без проволочек. Прожив месяц в комнате фабричного общежития, он получил от предприятия однокомнатную квартиру, и жизнь потекла спокойно и размеренно.

Фабрика занималось производством жестяной тары для консервирования морепродуктов, и являлась одной из четырёх, имеющихся в стране. Три находились на Дальнем Востоке, четвёртая в Калининградской области.

Должность руководителя первого звена – это не только высокий оклад и льготы, но ещё и напряжённый, изматывающий, не дающий расслабиться ни на минуту труд. И с изменением политической обстановки в стране, напряжение возросло в разы. Предприятия оказались предоставлены сами себе. Их выживание стало только их заботой, и каждый заработанный рубль давался всем, чуть ли не с боем. Вся ответственность легла на плечи руководящего состава. Андрей знал людей, которые, не выдержав сумасшедших нагрузок, срывались и летели вниз по служебной лестнице в разы быстрее, чем поднимались по ней.

– Да, у нас нет выходных! Да, мы горим на работе, безвозвратно оставляя здесь своё здоровье, и всем нам известно, что никакие оклады, даже самые развысокие не смогут компенсировать эти потери. Но честь мундира – превыше всего! – Так любил говорить Пётр Семёнович, и был прав. По этому, среди директоров трёх Дальневосточных Фабрик сложилась негласная договорённость о следующем.

Если кому-то из руководителей первого звена требовалась срочная «психологическая помощь», на «больного» оформлялась служебная командировка. Формулировка была стандартной – «Обмен опытом». Работник направлялся на одну из соседних фабрик и там, вдали от глаз подчинённых в течение недели, снимал накопившееся напряжение.

Способы «лечения» зависели от личностных пристрастий «больного». Но, как правило, набор процедур был стандартным: выпивка, баня, бабы, деликатесы и неделя свободного времени.

Для этих целей, на всех трёх фабриках имелись закрытые гостиницы, с вышколенным персоналом и полным набором указанных выше услуг.

Именно в такую командировку, проработав, не разгибаясь, год с небольшим, отправлялся сейчас Андрей Викторович.

Уверенно удерживая автомобиль на скользкой дороге, Саша – водитель директора, во все три зеркала наблюдал за обстановкой и внимательно слушал восторженные и слегка напыщенные речи Андрея. А Андрей, возбуждённый предстоящей поездкой, говорил и говорил не умолкая. Да оно и понятно – впереди неделя безделья и удовольствий. Душа поёт и хочется говорить о хорошем.

– Вы бы только знали, Саша, что сейчас творится в Объединении. – Андрей вальяжно откинулся на спинку сидения. Одна рука на подлокотнике двери, другая, небрежно закинута на спинку водительского кресла. Куртка расстёгнута. Ворот рубахи тоже. Закинув ногу ну ногу, он говорил, глядя на мелькающие за окном набухшие, но не до конца ещё растопленные майским солнцем сугробы. – Противники превращения Объединения в Акционерное общество всюду ставят препоны и рогатки. Но Генеральный держится. Он мужик, что надо. – Андрей улыбнулся половиной рта, выпятил подбородок, откинул голову назад и качнул ей, соглашаясь с самим собой. – Потому, что за Акционерным обществом будущее. Превратившись в АО, мы получим мощнейшие инвестиции. Это позволит увеличить объемы вылова и переработки. Генеральный метит на международный рынок. Всё правильно. Хватит плестись за Москвой, нужно самим решать, как жить дальше. Если всё получится, то, как в Объединении, так и на фабрике начнутся глобальные перемены. Планируется создание целой сети совместных с иностранными фирмами предприятий, задачей которых будет зарабатывание валюты для объединения. Десятки фирм из Канады, США и Японии готовы уже сейчас заключить договоры и начать совместную работу по добыче и переработке морепродуктов. Генеральный ставит вопрос перед МинРыбХозом. Будет очень интересно.

Но судя по выражению глаз Саши, всё это его лично интересовало постольку поскольку.

За разговорами долетели до Елизово. Заглушив мотор, Саша схватил сумку Андрея и поспешил, поднимаясь впереди него по ступенькам, в здание аэровокзала. Там он ловко протиснулся сквозь возмущающуюся очередь к окну регистрации, и, не стесняясь, обругал толстуху в жёлтой куртке, возмутившуюся такой наглостью.

– Вы чего это без очереди?

– Молчи, сказал. Видишь, начальника в командировку отправляю. – Саша оттеснил толстуху от окошка.

– Да, что же это такое, а? – Толстуха глубоко затянулась воздухом и уже готова была завыть серенной на всё здание.

– Саша, прекрати! – Андрей отдёрнул водителя от окошка и прошёл в конец очереди. – Подождём. Билеты забронированы, только выкупить осталось. Времени полно.

Толстуха продолжала, что-то бубнить. Саша закусил губу.

– Андрей Викторович. Вы извините меня, но…

– Да, Саша?

– Я… У меня тут сестра в Елизово живёт. Я хотел побыстрее, да отпроситься у вас. Заехать надо.

– Так, чего сразу не сказал. Езжай. Я тут сам управлюсь.

– Только, это, Петру Семёновичу скажите, что я до отлёта с вами был, ладно?

– Хорошо. Скажу. Езжай.

– Спасибо вам огромное, Андрей Викторович.

Саша поставил сумку у ног Андрея, глянул снизу вверх и согнулся в поклоне. Покинув здание аэропорта, он распрямил спину, сунул руки в карманы куртки, зло оглянулся на входную дверь аэровокзала, сплюнул и процедил сквозь зубы: