Алексей Николаев - Внутри Ленина пресс

Внутри Ленина пресс

Алексей Николаев

© Алексей Николаев, 2015

© Виталий Коломеец, дизайн обложки, 2015

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Предуведомление

Издательство «Внутри Ленина пресс» основал лично Владимир Ильич Ленин прямо перед своей смертью в 1921 году. Убедившись, что власть над СССР неминуемо перейдет к Сталину, Ленин убедил самых преданных соратников организовать подпольное издательство. Лучшим местом, где можно было спрятать станок и отпечатанные листовки, Ленин назвал собственную могилу. Работа стартовала сразу после кончины революционера.

Лев Троцкий знал, что через его протест можно реализовать любую, даже самую безумную идею. Он мастерски организовал постройку мавзолея в самом сердце Москвы и привлек к работе нужных людей. Станок в окончательной постройке укрыли под постаментом, сами листовки отправлялись прямо в пустое тело Владимира Ильича. Обнаружить или обнародовать эту тайну было невозможно, в силу понятных причин.

Неизвестно, продолжает ли издательство работу в наши дни, равно как неизвестен полный список его авторов. Академик Антон Яковлевич Косминский (1896 – 1974), оставивший немногочисленные заметки о работе «Внутри Ленина», приводил в качестве примера печатаемых текстов рассказ «Крестьянин и черт», помещенный автором в конец данного сборника. Среди других записок Антон Яковлевич отмечал ключевые особенности издательства:

1) Работа происходит вне культурного поля, сотрудничество с издательством «Внутри Ленина пресс» недопустима и для правительства, и для противостоящих ему сил. С одной стороны, тело Владимира Ильича представляет собой святыню, с другой источник проказы. Равнодушные – равнодушны.

2) Работы издательства «Внутри Ленина» заполняют специально устроенные пустоты в забальзамированном теле Владимира Ильича, поэтому их количество не может превышать определенного значения.

3) Авторы издательства считают уместным тот факт, что расположение листков на месте тех или иных органов должно накладывать на тексты определенный отпечаток.

Эта короткая книга – попытка автора представить, какие тексты наполняют черепную коробку Владимира Ильича. При всем уважении к памяти государственного деятеля, темные стороны человеческой натуры обозначены в нем как нельзя более явно. Но автора не интересуют конкретные образы и действия, которые вспыхивают в этом бумажном мозге. Самая важная задача – восстановить работу мозговых клеток, систему передачи их сигналов и глубинные механизмы мышления, отличающие противоречивую натуру любого человека, особенно в том его изводе, к которому привел себя Ленин.

Лобачевский научил линии пересекаться

– На самом деле я не вижу смысла как-то суетиться, – сказал Денис и затянулся сигаретой. Он стоял на балконе и говорил с Никитой через открытую дверь. Никита только что докурил сигарету и зашел в комнату, а Денис сразу достал из пачки новую.

– Смотри сам, – продолжил Денис, – я сейчас живу более-менее нахаляву и плачу только за коммуналку. Кое-что капает от родителей, по старым знакомствам делаю фрилансы тысяч на 10 в месяц. Меня более, чем устраивает. Ну знаешь, этот бесконечный космос, все мизерно, глупая суета не нужна.

Никита сидел на диване, сцепив руки в замок и глядел на линолеум. Он отвечал так:

– О, ну если ты способен себе представить космос… Вот этот безмерный и бесконечный космос, который у тебя над головой. Вот ты живешь на 7-м этаже и через перила перебираться не будешь, зато сверху даже козырька нет.

– То есть? – спросил Денис.

– То есть, если ты представляешь себе эту тотальную пустоту, то можно смело бояться высоты, только в обратную сторону. Вот эта сошка, Земля, то есть, бурит просторы вселенной в огромной пустоте. Ты же упадешь тогда, Дениска. Это ужас, провалиться в этакую срань, потому что падать никогда не прекратишь. Я вот, к примеру, все за землю цепляюсь, отбил себе все пальцы, ногти сорвал – в метафорическом смысле. Все эти смены работ, да они просто помогают придержаться за новое впечатление, новый опыт, лишь только не утянуло в эту ссаную пропасть.

– О, так ты, значит, всю полноту космоса себе прекрасно представляешь.

– Ну, не совсем, просто мне очень легко представить, что земля перевернется, как корыто, и выплеснет меня вниз. Знаешь, прямо физическое ощущение падения: подводит живот, кружится голова.

Закипел чайник. Денис бросил в банку недокуренный бычок и пошел выключать электрическую печь. Пока он заваривал чай, Никита перебирал книги на полке.

– О, – сказал Никита, – да тут у тебя Пригов. А вот он кстати говорил, что пишет каждый день именно по этой причине, только у него пропасть вела вниз. А он на реактивной тяге своей поэзии старается удержаться у ее края.

– Да, я читал. Мне кажется, что в этой идее все-таки больше пассивного. Почему бы намеренно не вкрутить себя в такой ритм, когда на всякие измышления времени не будет? Ведь это вполне возможно. Приходишь домой, пилишь в игрушечку или там винцо хлещешь. Это не так трудно. Либо уж скатиться в эту пропасть и предстать очам. Конечный итог, Никита! Должен быть конечный итог, а половина всех писак – конвульсивные висельники!

– Ну вот, скажем, Ерофееву не помогло. Человек в полной мере себя придушил, а все же летал. Живое доказательство недавимости души, он всю эту работу проделал за нас, доказал и продемонстрировал.

– Как же не помогло, – сказал Денис, – он, во-первых, не так-то много и пил, запоями пил, а не порциями. Видимо, хлестал, когда припекало. Опять же он много и продуктивно молчал, побольше прочих. Именно молчание – процесс, а речь – это только констатация ошибок.

– Это выходит, что когда кончатся ошибки, кончится речь. Я не согласен. И я так пить не хочу. Но что делать? Приходишь домой и тухнешь: того не хочу, это не буду, читать лень, дрочить уже ну никак. Тупик.

Никита будто терял интерес к разговору, его глаза опустели, а лицо выражало беспокойство и даже страх. Денис сел на другой конец дивана.

– Займись чем-нибудь, придумай задачку. Попиши стишки, – сказал Денис устало и беспомощно.

Никита снял чайник с плиты и сделал два глотка, кипяток ошпарил ему горло.

Денис растерялся. Со стороны это выглядело так: парень слушает тебя, встает, подходит к горячей все еще печи, берется за ручку чайника, прикладывает горячий носик к губам и льет в горло кипящую воду.

– Ох ебать! – сказал Денис, но остался сидеть на месте.

– Аааа, да ты просто пигмей, – прохрипел Никита. Обожженный язык распух во рту и стал будто шершавым. Горло болело от каждого слова.

– Пигмей, – продолжил Никита, – посмотри на себя.

Денис тут же взял себя в руки и усмехнулся. Такими дешевыми фокусами, как глотание кипятка, провести его было невозможно.

– Что ты выеживаешься? Теперь звони в скорую.

– Не буду звонить, пройдет.

– И я не буду.

Денис рассыпался мелким смешком, от его прежнего облика не осталось и следа. У него задергалась ключица и он повел головой, жестом ироничного одобрения, дескать, ну раз ты за фокусы взялся, то продолжай. Нормально же беседовали, а ты как лом в железнодорожной стрелке: застрял и только трещишь.

Все это Никита уловил. Ему стало досадно на себя, что его повело к этому чайнику? Почему-то показалось, что если глотнуть кипятку, все проблемы, точнее, вся проблематика исчезнет. Широким жестом доказать свою правоту, свою тягу ко всему, что сбивает человека с панталыку.

– А вот знаешь, Никита, я прекрасно уживаюсь со своим Я. Мне не нужно забивать голову водой из под крана, чтобы протрезвиться. И я прекрасно знаю, что стоит усилий, а что нет. Могу заняться самообразованием или без всякого стыда давануть за компом в каэсочку. А если мне невтерпеж думать о вечном, я размышляю до тех пор, пока не приду к выводам. Довожу дело до конца. Ты вот, к примеру, даже не договорил, ебанул водички, будто точку поставил. Не будет тут твоей точки, тут таких обсосков нет.

Никита слушал и злился, злился сильнее с каждой секундой. Ну зачем я это сделал? Что за дешевые фокусы. Боль мешала думать, места в голове осталось только на самые простые чувства: стыд за свой поступок и возрастающая злость на Дениса, который этот выпад не простил. А с чего он должен был прощать? С этими мыслями и дикой болью Никита кружил по комнате, вдыхая прохладный воздух ртом.

Денис тем временем достал из чашки чайный пакетик, обмотал его веревочкой с ярлычком. Выжал остатки чая в чашку и положил пакетик на стол. Потом спокойно отхлебнул, все так же усмехаясь. Даже сказал один раз протяжное «Ооой» на выдохе. Не хватало только цокнуть языком, тогда Никита точно бы его придушил.