Альманах - Альманах «Российский колкол». Спецвыпуск №2, посвященный имени Мацуо Басё

Альманах

Российский колокол

Спецвыпуск, посвященный имени Мацуо Басё

Выпуск № 2

Слово редактора

Юлия Ковалевская,

шеф-редактор

Прощальные стихи

На веере хотел я написать —

В руке сломался он…

Кто такой писатель? Этим вопросом задавались многие. Написать пару слов и сложить их в фразы – это еще не писатель.

Этим словом можно описать людей с тонкой душевной организацией личности, имеющих эстетическое чувство (внутренний камертон, позволяющий отличить произведение искусства от ремесленной поделки).

Что такое быть писателем?

Быть писателем – это быть творцом. Каждый раз творец, вкладывая в своих героев кусочек собственной души, дарует им память, жизнь, а иногда нещадно карает их за содеянное, даже убивает. Многократно дробя собственную душу, писатель раздает ее множеству книжных героев, наверное, потому они позволяют себе вольности. Спорят, сопротивляются, уводят сюжет – в общем, живут своей собственной отдельной жизнью. А писателю остается с улыбкой или горечью наблюдать за своими созданиями, каждого любя как собственного ребенка.

Что такое быть писателем?

Быть писателем – это великое счастье. И здесь не требуется объяснений, это просто нужно попробовать…

Не бывает писателей в прошлом… Нельзя написать последние строчки и отложить ручку в стол… Писатель пишет душой и сердцем, а пока сердце бьется, настоящий творец будет творить литературу для нас с вами.

В этом выпуске собраны настолько разные произведения, насколько разные все мы с вами, обычные читатели, со своим вкусом и мировоззрением. Абсолютно уверена, что никто не останется равнодушным.

Желаем вам приятного чтения!

Шеф-редактор спецвыпуска журнала

«Российский колокол», посвященного Мацуо Басё,

Юлия Ковалевская

Лев Альтмарк

Родился в 1953 году в российском городе Брянске. После окончания Института транспортного машиностроения работал инженером, учителем, журналистом. В 1990 году поступил в Литературный институт им. Горького на семинар А.И. Приставкина. После окончания института в 1995 году переехал в Израиль, где и живет в г. Беэр-Шева.

Первая подборка стихов опубликована в альманахе Брянской писательской организации, затем повесть «Стукач» в тульском альманахе «Ясная поляна» в 1992 году. После этого – публикации в журналах «Юность», «Дружба народов», «Нева», «Новый Ренессанс», в альманахах «Созвучие муз», «Золотое руно», «Российский колокол», «Арфа Давида», «Без границ» и т. д.

Первую книгу выпустил в 1999 году. К сегодняшнему дню выпустил шесть поэтических сборников и десять книг прозы. Был участником литературных фестивалей в Македонии, Хорватии и Израиле, книжных ярмарок в Иерусалиме и Лейпциге. Входит в Международную гильдию писателей. Является членом Союза писателей Израиля.

Голова, которой нет

Ах, как болит голова! Впервые за последние две недели. Прямо не знаю, что делать. Я уж думал, что навсегда расстался со своими болячками, и теперь начнётся новая жизнь – без боли и бессонных ночей, без этой кучи таблеток, которая только росла с каждым днём. Так ведь нет, всё возвращается…

Сейчас бы выкурить сигарету да выпить рюмку хорошего коньяка. А может, и принять таблеточку, про которую никто из моих близких не подозревает. Пузырёк с этими таблетками спрятан у меня на книжном стеллаже, на самой верхней полке за второй книгой справа… Но мне до стеллажа сейчас не добраться, а просить кого-то бесполезно. Меня просто не поймут.

Ах, как болит голова… Просто сил нет терпеть. Хотя… терпел же как-то раньше! И не скулил, и никому не жаловался. Да и сейчас никому не пожалуешься…

В лаборатории темно, все ушли по домам. Лишь мой компьютер мигает экраном, на котором замерли цифры и графики будничных замеров и анализов. Не хочу пока ничего продолжать. Всё равно толку не будет. Я уже знаю, что когда что-то делаешь через силу и заставляешь себя, результат будет нулевой. Только распсихуешься и начнёшь пороть чепуху.

А голова так болит, что боль растекается по телу жирной маслянистой волной, словно лежишь на каком-то загаженном и заплёванном берегу моря, и мутные зелёные волны перехлёстывают тебя, попадают в глаза и ноздри, мелкий песок скрипит на зубах, и не хватает воздуха, которого вокруг остаётся всё меньше и меньше.

Перебираю руками и пытаюсь ногами нащупать точку опоры, чтобы встать или хотя бы отползти подальше от этих волн, но ничего не получается. Сил нет.

И вообще, нет у меня ничего. Совсем нет…

Две недели назад я перестал быть человеком. От меня остался только мозг, который, как рыбка в аквариуме, погружен в раствор, и к нему подведены трубки жизнеобеспечения и многочисленные провода от компьютеров.

Над методикой сохранения человеческого мозга, когда физическое тело перестаёт функционировать, я работал всю жизнь, и в благодарность за это меня же первого подвергли этому эксперименту. Впрочем, с моего согласия и желания, я сам к этому стремился. Любопытно, знаете ли, первым узнать, как ощущает себя человек в иной ипостаси. Так сказать, вне своей бренной оболочки. И донести эти ощущения до благодарного человечества. Осчастливить его реальной перспективой вечной жизни. Хотя бы в такой форме.

Сперва мне казалось, что достаточно создать мощный компьютер, который загрузит в свою память всё, что накоплено человеческим мозгом, и компьютер послужит прообразом его хозяина, продолжит его жизнь и мыслительную деятельность после смерти. Это же мечта любой творческой личности – продолжать творить после физической смерти!

Но не тут-то было. Технически такое сделать, может, и удалось бы на уровне компьютерных программ, но как задать алгоритм мыслительной работы? Тут и характер человека, и его чувства, и все его закидоны и скелеты в шкафу. А где взять этот волшебный и иррациональный толчок сознания, который заставляет человека творить и придумывать что-то новое, что не подчиняется никаким программам? И быть при этом ни на кого не похожим, то есть личностью. Такое никаким, даже самым современным компьютерам не по силам!

Над этим я работал все последние годы. Но ничего сделать не мог. Не было какого-то связующего звена, превращающего компьютер в личность.

Тогда я поставил другую задачу – совместить мозг с компьютером. Притом настолько, чтобы они не только дополняли друг друга, а стали единым целым. Убрать всё лишнее – тело с его болячками и неизменным старением – и оставить минимум, который действительно необходим мозгу для существования.

Помните известную старую книжку фантаста Беляева «Голова профессора Доуэля»? Так вот, теперь я – та самая голова. Только уже не совсем голова, а мозг, сидящий, словно рыбка, в аквариуме.

Сохранять отдельно голову уже перебор – те же проблемы, что и с телом. Болячки, старение и прочее. Мозг – вот что главное. Уберечь его от старения, избавив от проблем умирающего тела, куда проще.

И мне это удалось сделать. У меня первого получилось. Мой мозг теперь живёт в банке, а тело торжественно захоронено на кладбище. И табличка на памятнике с моей фамилией и датами рождения и смерти. Сам-то я этого не видел, но сие было составной частью нашего великого эксперимента.

А вот теперь почему-то разболелась голова, которой нет…

Я и не предполагал, что у меня начнут складываться такие непростые отношения с окружающим миром. Казалось, мозг, лишившись своей бренной оболочки, будет привольно продолжать свою мыслительную деятельность, парить в своих высоких эмпиреях. Более того, избавившись от болезней и всего, что ему мешало нормально функционировать, он заработает в полную мощь, чего я не мог позволить себе раньше, и ничто не станет отвлекать его от творческого процесса. Но всё оказалось сложнее и прозаичней.

Я не такой наивный и сразу почувствовал, что без привычной среды существования мозг выжить не сможет. Значит, ему всё-таки нужны органы чувств – хотя бы имитация того, что было раньше. И никакой компьютер их не заменит. Я уж не говорю про руки, ноги и прочее. Было бы какое-то зрение, слух, осязание и возможность общаться. Хотя бы на минимальном уровне.

Мой верный помощник и ученик доктор Дрор, который должен был проводить операцию по извлечению мозга, клятвенно пообещал, что бережно сохранит некоторые мои органы, ведь в медицине я не силён – это его епархия. Глаза, уши и вдобавок речевой аппарат, извлечённые наружу из вскрытого черепа, зрелище не для слабонервных, но это было моё обязательное условие. Без этого я не мог. Моя же задача была составить программу жизнеобеспечения извлечённых органов и компьютерной обработки получаемых данных. Запуск их в работу и обеспечение жизнедеятельности. Всё это должны были сделать мои помощники, когда меня уже не станет.