Мария Метлицкая - После измены (сборник) Страница 13

Вспоминали, как после школы покупали в кулинарии какие-то безумные ромштексы в сухарях и жарили их на обед. А мамины голубцы, которые она крутила полночи, выносили во двор собакам. Хорошие девочки, что говорить!

Про нашу нынешнюю жизнь мы старались не говорить. Все разговоры сводились к тому, что мне, по Галкиному мнению, надо вернуться к мужу. А ей, по моему мнению, от мужа уходить.

Мама уехала в санаторий по путевке, купленной любимым зятем. Я считала, что она должна была отказаться! Она ответила, что здоровье ее ей дороже, чем мои пустые и раздутые амбиции. Галина осталась толерантна, сказала уклончиво: «Здоровый человек понять больного не может. И потом, мы же не купили маме путевку! Как мы можем ее осуждать!» Она права. Все, получается, правы. Значит, и мама права – у всех своя правда.

Мама звонит нечасто. Говорит, что всем очень довольна. Образовалась чудесная компания – по возрасту и интересам. Просит не приезжать – чего мотаться? Ей ничего не нужно, всего хватает.

– Смотри, замуж не выйди! – шучу я.

– А почему бы и нет? – смеется мама.

Интересное кино. Может, и вправду у нее нарисовался кавалер? Не знаю, как на это реагировать, но точно – не радуюсь. Глупость какая-то! Никому этого не надо. Наверное, я действительно жуткая эгоистка!

И все же мне стало легче, хотя боль не отступила, обида не сделалась меньше. Необъяснимо – просто чуть притупилась острота, что ли? Я пыталась анализировать свое состояние – и ничего не понимала. Часто ловила себя на том, что смотрю на свой мобильный и хочу набрать Ленин номер. Но что-то не пускало. Не получится сказать легкое «привет!».

Не получится спросить безмятежно: «Ну, как дела? Что новенького?»

Да и надо ли?

Звонила Веруня и опять уговаривала прокатиться. Куда? Да какая разница? Куда угодно! Хоть в Турцию, хоть в Рим!

Я сказала Веруне, что нет денег, брать с карточки его деньги я не хочу.

– Видала я дур, – вздохнула Веруня. – Но таких!.. Думаешь, ты гордая? Нет! Ты не гордая! Ты глупая! И даже очень!

И Веруня, похоже, обиделась.

Я развеселилась, даже посмеялась от души! Веруня, сама вершина глупости, так меня припечатала! И поделом, наверное! Глас народа, вот что это!

Я стала мечтать о том, как вернется мама и мы все вместе: мама, Галка и Анюта, всем нашим бабьим царством, поедем к маме в Дорохово. И ничего, что домик крошечный – всего две комнатки и кухонька-терраса. Мы разместимся! Конечно, разместимся! И нам будет так хорошо всем вместе! Мы станем ходить в лес и на озеро. Мама напечет пирогов с малиной. Мы с сестрой будем крутить банки с огурцами и мариновать чеснок. А еще – ходить в соседнюю деревню к бабе Нюре за молоком. Если эта Нюра еще жива.

И все у нас будет хорошо! И даже – очень хорошо! И никто не нарушит наш покой и границы нашего женского государства!

Если, конечно, мама не выйдет замуж…

Позвонила Рита Марголина! Вот это радость так радость!

Сашка Марголин был нашим однокурсником – учился в параллельной группе. Конечно, была общая компания, где тусовались все вместе у кого-то на даче или на свободном «флэту». Ездили вместе в Рыбачье. Сашка был лучшим другом Леонида. Они вместе считались лучшими мальчиками курса. Завидные женихи, из хороших семей, хорошо воспитанные, да и внешне загляденье – оба спортсмены, один блондин, другой брюнет. Сашка еще и играл на гитаре. Девок менял, как царственная особа перчатки. А на четвертом курсе появился с Ритой, и все поняли, что это серьезно, более чем. Сашка больше не острил и никого не подкалывал. И стал петь не хулиганские частушки, а задушевные песни, все больше про любовь и верность. И смотрел на Риту печальными глазами. А смотреть было на что! Рита была сказочно красива какой-то нежной, акварельной боттичеллиевской красотой. К тому же она оказалась и умницей, и абсолютно «своим» человеком, без выпендрежа и кокетства. Вместе со всеми убирала со стола и мыла на кухне посуду.

Ее приняли все и сразу – даже самые отпетые циники и остряки. Конечно, Сашке должна была достаться именно такая девушка! Через пару месяцев он сделал Рите предложение. Свадьбу играли у Риты дома, на Кутузовском, в огромной квартире ее деда – академика-физиолога, известного на весь научный мир. Ритины родители прилетели из командировки из Африки – там они работали врачами. Рита жила с дедом и старенькой няней Дарьей Павловной, которую Рита звала – нянюшей. Эта нянюша вырастила не только Риту, но и ее отца. Теперь она стала слаба и слепа, и все хозяйство вела Рита. О том, чтобы отправить нянюшу в деревню к родне и нанять новую прислугу, речи не было. Рита говорила, что нянюша – член семьи. Дед-академик тоже был плох – мучился давлением и ретиво надвигающимся склерозом.

Стол готовили Ритины подружки и родители Сашки. Свадьба была шумной и веселой – как положено студенческой свадьбе. Сашка светился от счастья.

После свадьбы жить, разумеется, остались у Риты. Ритины родители опять упорхнули к носорогам и жирафам.

К пятому курсу почти все переженились, но жили скученно, в основном с родителями. Собирались у Марголиных – там был простор и кубатура. И еще – всегда полно продуктов. Деду-академику еженедельно полагался правительственный продуктовый заказ.

Рита готовила кучу еды – запекала гуся или поросенка, пекла торты немыслимой вкусноты и сказочной красоты. На Новый год огромную, под потолок, елку украшали старинными, чудом сохранившимися игрушками.

Сашка по-прежнему смотрел на жену влюбленным и затуманенным взором. Рита смущалась и краснела, как подросток.

Дед и нянюша всегда на наших посиделках сидели за столом на почетных местах.

Все было замечательно, все были счастливы. Только у всех уже появились дети. У кого-то даже по двое.

А у Марголиных деток не было. Рита боролась изо всех сил, месяцами лежала по больницам, лечили ее лучшие врачи, ездила на курорты. Ничего, увы, не получалось. Ритуля не беременела.

Медицина еще не набрала должных оборотов. Не было ни ЭКО, ни суррогатного материнства. Были только детские дома. Но Сашка не соглашался категорически. Говорил, что ему нужен или свой ребенок, или не нужен и вовсе.

Рита не успокаивалась. Продолжались ее муки долгих пятнадцать лет. Сашка уговаривал ее смириться. Она плакала и продолжала бороться. Умерли и дед, и нянюша. Вернулись из саванны Ритины родители.

Рита стала раздражительна, она вконец измучилась. И тогда Марголины решили уехать. В Канаде у Сашки жила старшая сестра. Рита сказала, что уж там она точно родит. Сашка грустил. Они бросили успешный Сашкин бизнес, Ритину работу в должности заведующей отделения и умотали в полную неизвестность.

Рита, гениальная Рита, сдала экзамен и стала работать врачом – дело почти невозможное и бесконечно сложное. Сашка тоже встал на ноги и получил должность в хорошей корпорации. Они купили дом под Монреалем, на берегу озера с белыми лебедями. Объездили весь мир, катались на горных лыжах, занимались дайвингом и альпинизмом.

Ребенка Рита так и не родила. Не получилось.

Она остановилась в «Метрополе». Объяснила, что жить в родительской квартире не хочет – много суеты, лишних и ненужных разговоров. Квартира давно без ремонта, грязная и запущенная. Родители отказываются что-либо менять и делать ремонт. Просят, чтобы она оставила их в покое и дала дожить так, как им хочется. Договорились о встрече. Рита долго изучала свой ежедневник и назначила свидание назавтра, в восемь утра. Предложила позавтракать. Меня это удивило – какие такие у Риты важные дела? Ведь не бизнесом же она занимается в Москве? Ну да, наверное, встречи с друзьями, родней, родителями. Понять можно, но как-то неприятно зацепило.

Встала я в шесть – привести себя в божеский вид. Надо постараться! С Ритой мы не виделись лет десять, не меньше.

Ровно в восемь я стояла в холле гостиницы. Рита вышла из лифта. Увидев меня, улыбнулась и прибавила шагу. Конечно, обнялись и расцеловались. Никакой неловкости.

В ресторане заказали завтрак и кофе. Есть совсем не хотелось. Хотелось говорить, говорить и смотреть друг на друга. Я отметила про себя, что Рита выглядит прекрасно. Очень ухоженная, морщин практически нет. Ровный, гладкий открытый лоб, свежие губы. Едва уловимая, умная утренняя косметика, легкий такой освежающий макияж. Только глаза… Глаза выдают возраст. Впрочем, глаза печальные были у Ритуши всегда.

Сначала общие вопросы: как ты, что ты, как здоровье? Как дочка, сестра, мама?

Дальше – вопрос о Леониде. Как он, как бизнес, как себя чувствует?

Я долго молчала и не поднимала на Риту глаза. А потом сказала:

– Здоров. Не беден. Вполне успешен. По-прежнему строен и подтянут. Наверное.

Рита тихо уточнила:

– В каком смысле – наверное? Давно не виделись? – попробовала пошутить она.

Я кивнула и, не сдержавшись, все рассказала. Рита слушала молча, ничего не комментировала. Когда я замолчала, она спросила: