Андрей Иванов - Славное море. Первая волна

Андрей Иванов

Славное Море. Первая волна.

Повести.

Московский рабочий

1967

СОДЕРЖАНИЕ

Славное море. Повесть 3

Первая волна. Повесть 129

Неподвижные кедры глядят в синее небо. Каждой веткой, каждой   гранью   длинной   хвои пьют они тонкую синь воздуха и свет солнца. Над кедрами выплыло белое облачко с растрепанны­ми волокнистыми краями. Оно тут же разорвалось на­двое. Теперь уже два облачка поплыли одно за другим.

В густо-зеленой плотной кроне старого кедра заво­зилась белка: глянула круглым глазом в небо, на зем­лю, недовольно цокнула, запрыгала с одной ветки на другую и, вытянув пушистый хвост, птицей перелетела на второе, потом на третье дерево.

Она давно скрылась в густом кедровнике, а растре­воженные ею ветви все продолжали качаться. Вслед за ними медленно замахали пушистыми   лапами другие ветви. Кедры сдержанно зашумели. Казалось, малень­кая белка растревожила лес от края до края. Но нет. Это с моря потянуло ветром, и белка поспешила уйти от него, укрыться в глубокой затиши.

Море открывалось тут же, за узкой полоской де­ревьев. На гальке, вблизи воды, догорал костер. От ко­стра поднялись двое подростков в синих рубашках из грубой материи и в легких спортивных брюках.

— Давай уходить, Очир, как бы чего не надуло, — сказал старший, с большими, синими, немного выпук­лыми глазами. Ветер взъерошил ему светлые волосы.

— Пора, — согласился Очир, поменьше ростом, чер­новолосый, гладко стриженный. — Нас ждут, наверно.

Они поднялись на коренной берег к самым кедрам и оглянулись.

Море, уже помрачневшее, покрытое густой рябью, было пустынно. И только справа над волнами что-то маячило.

— Смотри-ка, Сеня, парус! — крикнул Очир.

Сеня долго вглядывался, пока не увидел серый квад­рат паруса.

— Завидую я тебе, — сказал он товарищу. — Глаза у тебя узкие, а видят много.

Очир засмеялся.

— А ты прищурься. Может, больше увидишь.

— Не чуди. А куда лодка идет?

— К нам, однако.

— Тогда давай подождем.

— Ладно, — согласился Очир и поставил ведерко у корней кедра.

Время шло. Ветер быстро крепчал, переходя в шторм. Лодку прижимало к берегу. Но видно было, что берег не очень привлекает тех, кто в лодке. Они упорно направляют ее косо к ветру, стараясь идти как можно дальше от берега.

Гулко бьется о берег море. Над головами шумят кед­ры. А друзья, забыв обо всем, пристально смотрят на затерявшуюся в море лодку.

— Кто бы это мог быть?

— Приплывут — узнаем.

Парус дрожит, качается, все ниже клонится к вол­нам, но верно и быстро несет лодку вперед.

Море посерело. Вдали оно слилось с таким же серым небом. Оттуда с тревожным криком пролетели к гнез­довьям задержавшиеся на промысле чайки.

— Холодно, — чуть слышно сказал Сеня и встал за толстый ствол кедра.

Кедры шумели глухо. Вниз упала сухая ветка. Сеня с опаской поглядел на вершину.

— Ничего, подождем, — немного громче ответил Очир, притулившийся у другого толстого кедра. — Они скоро придут сюда. Может, помощь какая нужна бу­дет.

По морю катились волны с крутыми пенными греб­нями. Вздымаясь, они порой закрывали собой не только лодку, но и парус.

Вот парус выпрямился, повернулся на одном месте, опал и затем выгнулся всем полотнищем, казалось, го­товый улететь. Но лодка снова пошла под косым вет­ром, и вдруг...

— Они уходят обратно! — крикнул Очир, все время не спускавший глаз с лодки.

Синие глаза Сени видели хуже. Он еще не разобрал, что там произошло, и поэтому промолчал.

— Обратно пошли, говорю! — снова прокричал Очир, которому казалось, что его товарищ безучастен к тем, кто в лодке, и это сердило его. Но сейчас и Сеня уже заметил, что лодка под косо поставленным пару­сом пытается уйти обратно.

— И что они там придумали? — сокрушался Очир.—

Все измучились и, убедившись, что искать ночью бесполезно, встревоженные, ушли обратно.

Через три дня утих шторм, и ребята снова обследо­вали берег с моря. На этот раз поиски оказались не­безрезультатными: у скал плавало несколько досок разбитой лодки и обломок весла.

Но никаких следов людей обнаружить так и не уда­лось.

ТРИ ДРУГА

Байкал отштормил, отбуйствовал.

Только у самого берега было видно, как он ровно дышит. Там, где к воде вплотную подступила серая ска­ла, волны разбивались, образуя тонкие пенные гребни.

«Кто ту-у-ут?» — глухо отзывалась скала на каж­дый удар волны.

«Что ты спи-и-ишь?»— тихо спрашивала уходящая

обратно вода.

У скалы, на горбатом камне, сидит четырнадцатилет­ний бурятский мальчик Чимнт Цыренов. Карие глаза кажутся на худощавом лице очень большими. Они при­стально смотрят, как рождаются и гаснут на волнах кружевные узоры пены. Мальчик видит, что волны раз­биваются о скалу каждая по-разному, но в звуках при­боя ему слышится всегда одно и то же:

«Кто ту-у-уу-ут?»

«Что ты спи-и-ишь?»

Чимнт любит ходить к высокой скале и слушать шум прибоя. Лучше делать это одному: тогда яснее говор во­ды и камней, а главное, можно без помехи думать. Ду­мать долго и о разном.

У мальчишеских дум широкие крылья. Они часто уносят его далеко-далеко.   В такие минуты Чимит перестает слышать прибой и не замечает голубых просто­ров моря. Но где бы ни носили его крылатые думы, он всегда видит себя на берегу Байкала, взрослым, силь­ным парнем, то в высоких рыбацких сапогах у невода, то мотористом на быстроходном катере, то в белом хала­те мастером на консервном заводе...

Сзади раздался пронзительный свист. Одновременно в воду упали два камня. По воде побежали круги. Не успев широко разбежаться, они сломались на мелких волнах.

Чимит обернулся. Смеясь, по откосу спускались два его друга — Бадма Галсанов и Матвей Лозинин. Тол­стяк Бадма шел осторожно, боясь оступиться. Он часто останавливался и тщательно оглядывал камни, выбирая, куда поставить ногу.

Чимит засмеялся:

— Чего боишься? Маленький, что ли? Бадма промолчал.

Матвей, худенький, тонконогий мальчик, легко пе­репрыгивая с камня на камень, весело посмеиваясь над Бадмой, обогнал его. На голове озорно топорщился кру­то завернутый вихор светлых волос. При каждом прыж­ке вихор вздрагивал, словно петушиный гребень.

— Мотя, помоги ему, — сказал Чимит.

Матвей остановился, поджидая Бадму, и протянул ему руку.

— Иди, иди! Я уже как-нибудь сам, — отмахнулся Бадма.

— Ты под ноги смотришь. Так скорее упадешь. В мо­ре больше гляди, — посоветовал Матвей. — Тверже но­гу ставь. Тут камни надежные.

Бадма остановился в раздумье, потом шагнул сме­лей. Первая удача обрадовала его. Он поднял голову и сделал еще несколько твердых шагов.

— Ну вот, твой страх тебя испугался, — похвалил его Чимит, когда ребята спустились к самой воде.

Ему хотелось сказать что-нибудь приятное, чтобы успокоить друга, но тот уже надулся от обиды:

— Страх, страх! Что вы пристали? Тоже мне храб­рые!

Взял полосатый камень и, размахнувшись сплеча, сердито бросил его в воду. Камень весело булькнул.

Веселый всплеск воды навел Бадму на новую мысль. Глаза его лукаво заблестели.

— А ну, давайте купаться, если вы храбрые. Матвей подтянул и без того короткие штанишки и осторожно вошел в воду. Через полминуты он выскочил на берег.

— Не нравится? — спросил Бадма. Матвей зябко повел плечами.

— Почему молчишь? Раньше был такой речистый.

— Холодно, — нехотя ответил Матвей и сконфужен­но отвернулся.

— Холодно? Да что ты? Бадма прищурился.

— Правду говорят, что слабому теленку и летом мо­роз.— Он повернулся к Чимиту: — А ты такой же храб­рый?

Чимит нерешительно посмотрел на море.

— Эх, смельчаки! — Бадма начал быстро разде­ваться.

Сбросив одежду, постоял, чтобы дать просохнуть те­лу, и решительно двинулся к воде.

— Значит, никто не хочет? Глядите, храбрые телята! Разбежался, прыгнул в воду.

На том месте, где скрылся Бадма, оседали брызги, толклись маленькие короткие волны.

— Ой, что такое? Разве можно так долго? — завол­новался Матвей.

Чимит тоже встревожился и ближе опустился к воде.

Бадма появился внезапно. Лица у ребят повеселели.

Но ему было не до веселья. Он почувствовал, как обжигающе холодна байкальская вода, и сердито затряс черной стриженой головой.

Словно стылыми обручами кто-то сжимал тело. Хо­телось крикнуть, но Бадма пересилил себя и молча про­должал грести в море.

Однако каждый новый взмах руками давался ему все тяжелее. Пловец, поняв, что дальнейшее упрямство до добра не доведет, круто развернулся и быстро поплыл к берегу.

Выскочив из воды, синий от холода, задыхаясь, Бад­ма подбежал к лежащему недалеко большому прогрето­му солнцем камню и лег на него мокрой грудью.

Сильные руки Чимита отодрали его от камня.