Сергей Снегов - В туманах у Сейбла

В туманах у Сейбла

С. СНЕГОВ

УТРОМ, на промысловом совете рыбаки жаловались, что рыба у Сейбла пропала. Хек еще попадался, скумбрия тоже была в прилове, но и хека и скумбрии весь вчерашний день вытягивали по тонне за час траления. Такой мизер, плакать хочется, дружно сетовали капитаны. Просим добро на юго-запад, на Джорджес-банку: там селедку обязательно возьмем, настаивали они один за другим.

Василий Кондратьевич Аникин, начальник рыбопромысловой экспедиции, добро на переход в новый район не дал. Он пятый раз командовал большой рыбалкой в этих районах и в устойчивую майскую селедку у Джорджес-банки не верил, в мае сельдь там шла коварная, то опускалась на глубины, отжимаемая туда северными ветрами, то, наоборот, рассыпалась по всей толще воды — брать такую селедку было трудно, а порою и невозможно. К тому же «Атлас», научно-поисковое судно промразведки, прогноз по Джорджес давал сомнительный. Правда, он заходил на банку со стороны плавучего маяка Нантакета, от Нью-Йорка, и на юго-восточные отмели еще не добрался, а капитаны выпрашивались как раз туда, но играть в азартные игры целым флотом Аникин не собирался.

— Промышляем по-прежнему у Сейбла и ждем, пока «Атлас» прочешет южную и восточную отмели Джорджес, — объявил он свое решение. — С северо-востока в этот район подходит и наш «Баклан», поисковое судно СРТ-5544. Услышим их донесение, оценим, взвесим, а пока работайте в прежних квадратах.

Три часа, до полудня, Аникин твердо верил, что приказание его правильно, а после — смутился душой. Утренние подъемы у Сейбла, обычно самые высокие, сегодня были даже ниже вчерашних вечерних. Просто теряем время, мрачно докладывали капитаны. «Атлас» же наткнулся на юге от Джорджес, у створа океанских каньонов Ошенграфер и Хайдрографер, на плотный косяк, первое же часовое траление дало двенадцать тонн сельди хоть и не жирной, но чистой, без дряни, вроде акул, в прилове. Еще лучше были результаты у «Баклана». Тот взял полный куток отличной селедки на восточных краях банки. Выбрали пока десять стропов по тонне в каждом, кричал взволнованный капитан «Баклана», а половины еще не видать, не меньше двадцати пяти тонн общий вылов. И «Атласа», и «Баклана» было еле слышно, расстояние до одного составляло миль четыреста, до другого — триста. Две трети сообщений съели помехи, но что дела у обоих поисковиков отменные, сомневаться не приходилось.

Аникин почувствовал — капитаны его не поймут, если он и сейчас будет удерживать флот у Сейбла. Он запросил у синоптиков прогноз, синоптики пообещали отличный антициклон для всего запада Атлантики. В южных штатах США, правда, бушует буря, вырвавшаяся из Мексиканского залива, но она держит курс на север и, очевидно, пройдет по суше.

— Давайте так, товарищи руководители флотилий, — предложил Аникин по радио своим помощникам. — Рисковать всеми судами не будем, а частично перемещаемся. Посоветуйтесь, прикиньте, какие суда лучше оставить здесь, а какими идти.

Аникин немного лукавил и знал, что капитаны догадываются о его лукавстве. И он не удивился и не запротестовал, когда один за другим флагманы стали докладывать, что все их суда повернули на юго-запад.

— Нехорошо получается, Василий Кондратьевич, если разбивать свой отряд на две половинки, да и никто не хочет здесь оставаться, — оправдывался флагман колхозных судов.

А руководитель морозильных траулеров кричал:

— У меня всего восемь РТМ, какой я флагман, коли не буду держать их всех в кулаке! Нет, Василий Кондратьевич, или оставляйте всех у Сейбла на длительный пролов, или разрешите идти компактно.

Так получилось, что в середине дня все промысловые суда экспедиции побежали от Сейбла на Джорджес-банку: и больше сорока «малышей» СРТ — средних рыболовных траулеров, и десяток более мощных СРТ — с собственными рефрижераторными установками для охлаждения рыбы, и полтора десятка СРТМ типа «Маяк», эти имели не охлаждающие, а морозильные устройства, и производили готовую — хоть прямо в магазин — продукцию. И еще более мощные РТМ, имеющие на борту, кроме морозильного хозяйства, еще и рыбо-мучные установки — трюмы этих судов вмещали до шестисот тонн готовой продукции. А за промысловыми судами двинулись две плавбазы «Тунец» и «Янтарь», спасатель «Быстрый» и водолей «Зефир». Экспедиция была солидная, почти в восемьдесят судов, хорошо оснащенная, умно организованная.

В распоряжении Аникина теперь находилась у Сейбла лишь одна плавбаза «Северная Слава», та самая, на которой он размещался со своим штабом, и ему ничего не осталось, как и эту базу погнать за ушедшим флотом.

Но капитан плавбазы «Северная Слава» Алексей Алексеевич Токарев отказался сниматься с якоря.

— Завтра подходит «Урал», надо на него перегружаться, — сказал капитан, когда Аникин пришел к нему в каюту. — Дай мне два, от силы три дня, Василий Кондратьевич. Две базы ведь с ними, а, хоть и поменьше меня, но работают они энергично, заторов в приемке улова не будет.

Аникин с минуту раздумывал. Ни при какой энергичной работе «Тунец» с «Янтарем» не могли заменить огромную «Северную Славу». Но подходивший транспортный рефрижератор «Урал» имел заказ отвезти в Гаванну две тысячи тонн рыбной муки, пятьсот тонн муки уже лежало в трюмах «Северной Славы», остальное «Урал» должен был взять у флота, промышлявшего на Большой Ньюфаундлендской банке. Принуждать «Урал» на пустой четырехсотмильный крюк к югу вслед за «Северной Славой» было нерационально, это Аникин понимал не хуже Токарева.

— Даю тебе два дня, — сказал Аникин и пошел спать. Он свято соблюдал «капитанский час» — послеобеденный сон.

ФЛОТ бежал накоротке по большим глубинам, но парочка «малышей» СРТ, получив в пути хорошие показания эхолота, часок шла тралом по южной оконечности мели Сейбл-Айленд и, точно, взяла солидный весовой улов, по восемь тонн в кутке, но почти одну сельдяную акулу, селедки было не больше тонны. Акулу завалили в бочки — пойдет на муку — и побежали дальше. По радио с полчаса на всех разрешенных частотах слышались чертыхания и смех. Незадачливые рыбаки повернули на глубину, в хвост остальным судам, а те, предвкушая скорую удачу, наддали жару винтам.

На другой день, после полудня, Аникин завернул к синоптикам узнать о новостях. Синоптики получили тревожное сообщение. Метеорологическая служба Канады оповещала все суда, что циклон, зародившийся в Мексиканском заливе три дня назад, внезапно изменил направление и вырывается в открытый океан, сминая и отбрасывая антициклонные спокойные области. Теперь его направление — не север, а северо-восток и, если он выйдет на воду южнее Вашингтона, как, судя по всему, он собирается, то на пути его окажется и Джорджес-банка, и Сейбл. И он не гаснет, а разжигается, на суше это был всего лишь резвый ветерок с дождем, а на океане следует опасаться урагана.

— Вот тебе, бабушка, и обещанная солнечная погода, — хмуро проговорил Аникин.

— Солнечной погоды мы не обещали, — заметил синоптик. — По прогнозу, вдоль всего американского побережья туманы. Но на спокойствие в атмосфере рассчитывали, это правда.

— В шестнадцать часов флаг-срок, будет ваше сообщение о погоде, — напомнил Аникин.

На флаг-сроке синоптик подтвердил штормовое предупреждение. Аникин запросил ушедшие суда, не стоит ли им возвратиться, вместо того, чтоб бежать в пасть урагана. Флагманы один за другим сообщали, что бегут к большой рыбе, а не на свидание с ураганом. Желания возвращаться у них не было. Лишь один иронически поинтересовался, может ли синоптическая служба гарантировать его судам, если они возвратятся, хорошую погоду у Сейбла: на всех языках мира этот островок именуется достаточно выразительно: «Сейбл, кладбище кораблей». Синоптик гарантии не дал, и флагман, открыто смеясь, известил Аникина, что готов померяться силенками с бурей где угодно, но только не у Сейбла.

После полдника Аникин поднялся в рулевую рубку. По рубке прогуливался озабоченный Токарев, он уже знал о штормовом предупреждении. Оба капитана вышли на правое крыло, облокотились о перила. На палубе было безлюдно, в стензелях лежали горами пустые бочки. Команда второй день работала через пень-колоду. В носовом и кормовом салоне каждые два часа крутили фильмы, в читалке было полно народа, судовое радио услаждало слух тоскующих от безделья то оперными ариями, то танцевальной музыкой. Обстановка была до удручения не производственная.

— Завтра будем вкалывать, — поделился планами Токарев. — Основная задача теперь — выгрузиться до урагана.

Аникин вздохнул.

— Изобары скверные, Алексей Алексеевич. Циклон неровный, ложбинка на ложбинке. Под утро загремит на Джорджес…

На поверхность воды ложился туман. Пока это был еще светлый туман, он не только поглощал, но и излучал сияние. Аникин щурился, от такого света становилось больно глазам. Метрах а трехстах к горизонту уже не было видно волн, а вверху, незамутненное, сияло тонкое голубое небо — туман распластывался тонким слоем. Волны, короткие и беспорядочные, сверкали, как лакированные. Океан блестел, как хорошо начищенный сапог.