Владимир Буковский - Московский процесс (Часть 2)

Тут можно читать бесплатно Владимир Буковский - Московский процесс (Часть 2). Жанр: Проза / Современная проза, год -. Так же Вы можете читать полную версию (весь текст) онлайн без регистрации и SMS на сайте «WorldBooks (МирКниг)» или прочесть краткое содержание, предисловие (аннотацию), описание и ознакомиться с отзывами (комментариями) о произведении.
Владимир Буковский - Московский процесс (Часть 2)

Владимир Буковский - Московский процесс (Часть 2) краткое содержание

Прочтите описание перед тем, как прочитать онлайн книгу «Владимир Буковский - Московский процесс (Часть 2)» бесплатно полную версию:
Автор в 1972 г. был осужден на семь лет лишения свободы и приговорен к пяти годам ссылки, но в 1976 г. был обменен на Первого секретаря чилийской компартии Луиса Карволана. Теперь проживает в Англии.В Париже в издательстве «Фобер Лаффон» вышла на французском языке книга В. Буковского «Московский процесс». Впервые в России отрывки из книги были опубликованы в газете «Русская мысль».«Московский процесс» — главный результат участия В. Буковского в суде по делу КПСС, куда известный правозащитник был приглашен в качестве эксперта. Автор пытается превратить формальный и малоубедительный результат процесса в Конституционном суде РФ в окончательный приговор рухнувшей коммунистической партии.

Владимир Буковский - Московский процесс (Часть 2) читать онлайн бесплатно

Владимир Буковский - Московский процесс (Часть 2) - читать книгу онлайн бесплатно, автор Владимир Буковский

Буковский Владимир

Московский процесс

Часть вторая

НА ЗАПАДЕ

Is it possible that he should know what

he is, and be that he is?

William Shakespeare

And when we think we lead, we are most led

Lord Byron

Глава четвертая

ИЗМЕНА

1. Глупость или подлость?

— Что вы думаете о детанте?

Это был один из первых и наиболее часто задававшихся мне вопросов сразу после приезда на Запад. Сначала я, помню, даже не понял, о чем меня спрашивают — вместо слова «детант» в советской прессе чаще всего употреблялась нескладная конструкция «разрядка международной напряженности» или упрощенно — «разрядка». Тем более ничего я не знал тогда о западных дебатах на эту тему. Но стоило мне отозваться негативно на этот вопрос и связанный с ним вопрос о «социализме с человеческим лицом», как я тут же ощутил охлаждение, а то и враждебность даже центристской прессы, не говоря уж о левой. Более того, сперва осторожно, полунамеками, а потом все наглее и наглее начались попытки «компрометации»:

«Ах, на него повлияли правые…»

Какие правые? — изумленно оглядывался я, и никаких «правых», разумеется, вокруг не находил.

«Он звучит, как Солженицын…»

Ага, попался! Поймали с поличным, на месте преступления.

Но уже через пару лет, когда охранявшая меня волна «паблисити» начала спадать, отпала и нужда в осторожности. Уже сам я стал именоваться не иначе как «правым», да еще и «экстремис-том». А как же не экстремист? Ведь я отвергаю «умеренные» улучшения коммунистической системы, не хочу даже социализма с человеческим лицом!

Поначалу, правда, больше пытались приспособить, обломать, и приемчики даром, что на цивилизованном Западе — мало чем отличались от заурядного лагерного кума. Помню, в Нью-Йорке вскоре после моего приезда — обед с директорами Фордовского фонда. Слушают внимательно, и даже на мгновение начинаешь верить, что им можно что-то объяснить и что-то они сделают толковое, послушав, как обстоит дело в реальности. Ведь у них в руках сотни миллионов долларов, которые им, хоть не хоть, а распределять на общественные нужды. Но под конец — один-единственный вопрос председателя:

— А вот что бы вы сделали, если бы, с одной стороны, у вас была информация о вопиющих преследованиях конкретного человека, а с другой — от ее публикации зависело бы заключение договора о сокращении вооружений?

Бог ты мой, да был бы то лагерный кум — в самую бы пору и послать куда следует. Ушам своим не веря — ведь это ж на Западе! — начинаю предельно вежливо объяснять, что вся советская игра в «сокращение вооружений» яйца выеденного не стоит, сплошной обман… И вижу, как тускнеют глаза навостривших было ушки директоров фонда. Больше я от них не то что денег, а и открытки к Рождеству не получал.

С кем только я тогда — таким-то вот образом — не покушал. Даже с Рокфеллером. И каждый нагло примерялся, прилаживался — не послушать, не узнать что-то новое, не понять смысл системы, нацелившей на тебя ракеты, но приспособить, заставить говорить ему желательное. В каждой аудитории, где бы ни приходилось мне выступать, с тоской, как приговоренный к смерти ждет утра, ждал я неизбежного вопроса:

— А не повредит ли шум на Западе тем, кто остался в СССР?

И сколько сотен раз ни объясняй, сколько ни тычь в себя пальцем как в лучший пример обратного, ровно тот же вопрос да ровно в той же аудитории зададут тебе опять и опять. Но вот отыскали-таки кого-то из нас, кто дрогнул, не вынес соблазна «успеха», подтвердил желанное:

— Да, повредит…

И это — по всем газетам, притом на первую полосу. А не найдя среди русских диссидентов никого с достаточным именем — ратовать за «социализм с человеческим лицом», — стали создавать диссидентов прямо из ничего. Какие-то сомнительные чехи, вечно тоскующие о «пражской весне» в мировом масштабе, какие-то случайные эмигранты из СССР, только вчера еще платившие партвзносы, — вот они, «настоящие диссиденты». Хорошие. Им — газетные страницы, им — профессорские звания…

Представим себе, что вышел из тюрьмы Нельсон Мандела после длительной общественной кампании за его освобождение и на первой же пресс-конференции ему задают вопрос:

— А как вы относитесь к апартеиду с человеческим лицом?

И очень недовольны, коли ни апартеид с человеческим лицом, ни «мирное сосуществование» с таковым Манделе не нравятся.

«Ну, экстремист, что с него взять».

А еще бы ему, Манделе, в каждую его программу по телевидению всунуть умеренного «апартеидоведа» из американского университета — для баланса. Или, того лучше, какого-нибудь коллаборанта из Претории: нельзя же публике представлять только экстремистские взгляды, нужна уравновешенность!

— Вы слишком пострадали от апартеида, — сказали бы ему сочувственно. Конечно, вы не можете быть объективным.

«Объективность» же, услужливо подсказанная «умеренными специалистами по апартеиду», состояла бы в том, что южноафриканские негры не имеют «традиций демократии» (т. е. попросту сказать — дикари), а стало быть, нельзя прямо так вот взять и отменить апартеид, но нужно его реформировать постепенно. Следовательно, открыто осуждать апартеид, устраивать ему бойкоты и обструкции, не только бесполезно, но и вредно. Напротив, с ним нужно развивать сотрудничество, оказывать на него «цивилизующее влияние», а изменений добиваться путем «тайной дипломатии»…

Даже вообразить себе такого в отношении Нельсона Манделы невозможно. И если бы нашелся хоть один отчаянный западный деятель, осмелившийся сказать такое — конечно, не в лицо ему, этого и представить себе не могу, но хоть за глаза, хоть бы полунамеком, — враз исчез бы такой камикадзе с лица земли, испепеленный общественным негодованием. Иного и названия ему бы не было в мире, кроме как расист, прислужник апартеида. Невзирая на всякие там свободы слова и печати, ни одна газета, ни один канал телевидения или радиостанция в мире не дали бы ему возможности и полслова сказать в свое оправдание.

А что такое апартеид по сравнению с коммунизмом? Так, мелкое местное недоразумение, никому, в сущности, за пределами Южной Африки не угрожавшее. Ни ядерных ракет, ни танковых колонн не целил он в сердце Запада; не навязывался светлым будущим всему человечеству; не стремился к экспорту своей модели; не имел рьяных сторонников (тайных или явных) в каждом уголке мира.

Казалось бы, желание избавиться от коммунизма должно было преобладать на Западе над вполне гуманистическим пожеланием увидеть конец апартеида. Но именно мы, а не Нельсон Мандела должны были сносить оскорбительный для нас бред западной «элиты». Именно нам приходилось продираться сквозь глухое сопротивление здешнего истеблишмента, отбиваться от клеветы, сносить откровенную ненависть, как будто нам — и только нам — нужно было избавление от коммунизма. Будто бы это была наша местная проблема, никого в мире более не касающаяся.

Конечно, это была не «наивность» Запада, как тогда вежливо выражались, и даже не глупость — как иногда говорили мы в сердцах. Это была сознательная политика западного истеблишмента, «глупая» только в том широком смысле, в каком глупа сама идея социализма. Ибо, к великому моему изумлению, западный истеблишмент был, а в большой степени и остался просоциалистическим; в лучшем случае — умеренно социал-демократическим. Ведь совершенно неважно, кто оказался у власти в тот или иной момент: и пресса, и деньги (фонды типа Фордовского) остаются в тех же руках, что и прежде. Истеблишмент не меняется, а его власть при демократии гораздо больше власти правительства, особенно в жизни интеллигенции.

Тем более несущественно, как именует себя та или иная партия: за наше столетие, под влиянием интеллигентской моды и сосредоточенной пропаганды социалистов, политический спектр весь сдвинулся настолько влево, что нынешний «консерватор» в Англии практически ничем не отличается от социал-демократа начала века. Маргарет Тэтчер была исключением, представлявшим отнюдь не большинство своей партии, а ее крошечную часть, да и то возникшую совсем недавно. Гораздо более типичным для нынешних консерваторов был и остается Эдвард Хит — коллега и единомышленник Вилли Брандта по грандиозной идее перекачать «богатство» Севера на «бедный» Юг. Идея — настолько откровенно социалистическая, что просто диву даешься, как ее вообще могли обсуждать всерьез где-либо еще, кроме съезда Социалистического Интернационала. А ведь ее не только обсуждали всерьез как-то само собой получилось, что именно в этот же период (начало 70-х) западные банки действительно перекачали-таки более триллиона долларов странам Третьего мира под видом займов, кредитов и т. п., отлично зная, что никогда этих денег не вернут. Теперь, уже в наши дни, эти фантастические деньги просто списали как «плохой долг», нимало не смущаясь тем, что, по сути, это деньги вкладчиков да налогоплательщиков, согласия которых на эту социалистическую аферу никто и не спрашивал. Словом, совершенно о том не подозревая, мы со своими правами человека, тюрьмами да психушками вылезли в мир, где социализм как идея уже давно победил, а за кулисами спор шел лишь о том, какая именно форма социализма будет господствовать. Как если бы вы, заметив, что жулики грабят дом, прибежали в полицию и сообщили об этом полицейским, не подозревая, что они в сговоре с жуликами. Картинка, не правда ли?

Перейти на страницу:
Вы автор?
Жалоба
Все книги на сайте размещаются его пользователями. Приносим свои глубочайшие извинения, если Ваша книга была опубликована без Вашего на то согласия.
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Комментарии / Отзывы
    Ничего не найдено.