Банана Ёсимото - Цугуми

Банана Ёсимото

Цугуми

Почтовый ящик привидения

Что верно, то верно: Цугуми была действительно неприятной молодой женщиной.

Оставив свой родной город, который мирно жил за счёт рыболовства и туризма, я уехала в Токио учиться в одном из университетов. Здесь я каждый день чувствую себя счастливой.

Меня зовут Мария Сиракава. Меня так назвали в честь Девы Марии.

Дело не в том, что я чем-то похожа на неё, скорее наоборот. Но почему-то все мои новые друзья, которых я приобрела после переезда в Токио, говоря обо мне, любят употреблять слова «великодушная» и «уравновешенная».

Правда заключается в том, что я обычный человек из плоти и крови, со вспыльчивым характером. Но и меня часто удивляет то, что люди в Токио раздражаются по любому поводу – то дождь идёт, то отменили занятия, то собака помочилась. Я считаю, что чем-то все-таки отличаюсь от них, ибо, когда выхожу из себя, то очень скоро чувствую, что недовольство начинает убывать, как волна, Уходящая в песок… Долгое время я предполагала, что это связано с тем, что я выросла в провинции, но на днях этот противный профессор отказался принять моё эссе просто потому, что я опоздала всего на одну минуту, и когда я, дрожа от ярости, шла домой, то, глядя на багровый закат, неожиданно подумала, что причина заключается совсем в другом.

Во всём виновата Цугуми, или, скорее, это всё из-за Цугуми.

Каждый, включая меня, раздражается из-за чего-нибудь хотя бы один раз в день. Но я заметила, что, когда это случается со мной, я непроизвольно начинаю монотонно произносить, как буддистскую молитву, одну фразу: «Это ничто по сравнению с Цугуми». Похоже, что за все годы, проведённые с ней, я убедилась: сколько ни сердись, это, в конечном счете, ничего не изменит. И поняла кое-что ещё, пока смотрела на постепенно темнеющее небо, – кое-что, от чего почувствовала, что вот-вот заплачу.

По какой-то причине я решила, что любовь никогда не должна кончаться. «Это как водопровод Японии, – подумала я. – На сколько бы вы ни оставили водопроводный кран открытым, можете быть уверены, вода будет непрерывно течь».

Это мои воспоминания о последнем посещении приморского городка, где я провела своё детство. Владельцы гостиницы «Ямамотоя», о которых пойдёт речь, сейчас уже уехали из этих мест, и маловероятно, что я когда-нибудь встречусь с ними. Поэтому единственное место, куда стремилось моё сердце, – это то, где я провела последние дни с Цугуми, и только оно.

С момента рождения Цугуми была чрезвычайно хилым ребёнком с различными поражениями функций внутренних органов. Доктора предсказывали ей раннюю смерть, и семья была готова к худшему. Нечего говорить о том, что все вокруг баловали Цугуми, как только могли, и мать, не жалея сил, возила её по лучшим клиникам Японии, чтобы хоть как-нибудь продлить ей жизнь. Цугуми постепенно взрослела и неожиданно превратилась в подростка с чрезвычайно агрессивным характером. Она достаточно окрепла, чтобы вести более или менее нормальную жизнь, и это только усугубило её нрав. Она стала злобной, грубой, язвительной, эгоистичной, невероятно избалованной и, в довершение всего, потрясающе нахальной. Ехидная, самодовольная ухмылка появлялась на её лице каждый раз, когда она отвратительным тоном говорила то, чего никто из присутствующих не хотел слышать, и ее умышленная настойчивость вызывала у всех ассоциации с дьяволом.

Мы с матерью жили во флигеле гостиницы «Ямамотоя», а Цугуми жила в главном здании гостиницы.

Мой отец находился в Токио, пытаясь получить развод с женщиной, с которой не жил уже много лет. Он и моя мать хотели пожениться официально. Поэтому ему часто приходилось ездить в Токио и обратно, хотя это было крайне утомительно. Мои родители всегда мечтали о том дне, когда мы все вместе сможем открыто жить в Токио как настоящая семья, и эта мечта, похоже, поддерживала их. Так что, хотя со стороны всё выглядело довольно сложным, я росла единственным ребёнком в дружной семье, с родителями, которые сильно любили друг друга.

Младшая сестра моей матери, тётя Масако, вышла замуж за владельца гостиницы «Ямамотоя», и мама помогала ей на кухне. Семья Ямамото состояла из четырёх человек: дядя Тадаси, который управлял гостиницей, тётя Масако и две её дочери, Цугуми и старшая сестра Ёко.

Если расставить приоритеты между тремя главными жертвами возмутительно гадкого характера Цугуми, то это, несомненно, выглядело бы следующим образом: тётя Масако, Ёко и затем я. Дядя Тадаси держался в стороне от Цугуми. Тем не менее включать себя в этот список было, наверное, с моей стороны слишком самонадеянно, первые двое в процессе воспитания Цугуми проявляли столько нежности и доброты, что уже давно превратились в ангелов.

Ёко была на год старше меня, а я на год старше Цугуми. Однако я ни разу не чувствовала, что Цугуми младше. Мне казалось, что она с детства совсем не изменилась и только продолжала совершенствоваться в своей испорченности.

Каждый раз, когда состояние здоровья Цугуми ухудшалось и ей приходилось ложиться в постель, ужасный характер принимал ещё более устрашающие размеры. Для того чтобы как-то способствовать выздоровлению, ей была выделена красивая комната на третьем этаже гостиницы, ранее бывшая двухместным номером. Из окна открывался лучший вид на море, которое днём ярко сверкало в лучах солнца, в дождь становилось бурным, а затем обволакивалось туманом, а ночью в темноте на нём светились огни рыболовных лодок.

Будучи здоровым человеком, я не могу себе даже представить, насколько это может быть тяжело: жить изо дня в день, зная, что скоро умрешь. Единственное, что я могу себе представить, так это то, что, если бы мне пришлось, подобно ей, столько времени лежать в постели, я бы хотела сделать этот вид на море и запах набегающих морских волн главным ощущением своей жизни. Но Цугуми, определённо, думала иначе. Она срывала шторы, плотно закрывала все окна, иногда переворачивала тарелки с едой, разбрасывала по всей комнате книги, стоявшие на полках, превращая комнату в сцену из книги «Экзорсист», что приводило её добрую семью в ужас. Однажды Цугуми серьёзно увлеклась колдовством и, называя их «посыльными беса», развела у себя огромное количество слизняков, лягушек и крабов (крабов было особенно много в этой местности), а затем стала потихоньку запускать их в комнаты гостей. Естественно, последовали жалобы, и, в конце концов, тётю Масако, Ёко и даже дядю Тадаси её поведение довело до слез.

Но даже и в этот момент Цугуми ехидно смеялась.

– Вы все почувствуете себя еще хуже, если я сегодня ночью неожиданно умру. Поэтому прекратите плакать.

Её усмешка, как ни странно, была похожа на улыбку бодисатвы Майтрея.

Но что правда, то правда: Цугуми была красивой. Длинные чёрные волосы, прозрачная светлая кожа и большие, очень большие глаза с густыми Длинными ресницами, которые отбрасывали тень каждый раз, когда она опускала свой взор. Кожа на её длинных пальцах и точеных руках и ногах была настолько тонкой, что вены, казалось, располагались сразу под ней, её тело было изящным и безупречным, и могло почудиться, будто это кукла, созданная самим Богом.

Учась в средней школе, Цугуми начала флиртовать с мальчиками из своего класса и часто гуляла с ними по берегу моря. Это уже превратилось в развлечение, поскольку она постоянно меняла своих кавалеров, а в таком маленьком городке, как наш, это могло породить скверные слухи. Однако все без исключения были очарованы её добротой и красотой, и она казалась всем совсем другим человеком, чем была на самом деле.

Вечер. Цугуми и её поклонник идут по дамбе вдоль моря, откуда открывается прекрасный вид на темнеющие воды залива. По берегу бегает одинокая собака, а сам берег простирается далеко вперёд, напоминая собой белую пустыню. Виднеющиеся вдали силуэты островов постепенно заволакиваются туманом, и окрашенные бледно-красным цветом облака медленно опускаются в море. На волнах ветер качает несколько лодок.

Цугуми идёт медленно, очень медленно. Обеспокоенный мальчик предлагает ей руку. Опустив голову, она вкладывает в нее свою тонкую руку, затем поднимает лицо и слегка улыбается. Её щёки светятся в лучах заходящего солнца, и постоянно меняющийся цвет вечернего неба отражается на нежном лице. Белые зубы, тонкая шея и большие глаза, пристально смотрящие на спутника, – всё это смешивается с песком, ветром и шелестом волн, и кажется, что вот-вот исчезнет. И это действительно так. Если Цугуми исчезнет, это не покажется странным.

Белая юбка Цугуми развевается на ветру.

Каждый раз, наблюдая, как она умудряется с такой лёгкостью трансформироваться в другого человека, мне почему-то хочется плакать. И эта сцена находит мучительный отклик в моей душе, поскольку я отлично знаю истинный характер Цугуми.

Цугуми и я стали близкими подругами в результате одного случая. Конечно, мы общались друг с другом, когда были ещё детьми. Если смириться с её злобным характером и ядовитым языком, то с Цугуми было интересно играть. В её воображении наш маленький рыбацкий городок был миром без границ и каждая песчинка несла в себе особую тайну. Она была умной и любила учиться, так что её оценки в школе были достаточно высоки для человека, пропускавшего по болезни столько занятий, сколько она. Она также читала различные книги и поэтому знала довольно много. К тому же трудно придумать столько злобных выходок, не имея головы на плечах.