Макар Троичанин - Корни и побеги (Изгой). Роман. Книга 2

Тут можно читать бесплатно Макар Троичанин - Корни и побеги (Изгой). Роман. Книга 2. Жанр: Проза / Современная проза, год неизвестен. Так же Вы можете читать полную версию (весь текст) онлайн без регистрации и SMS на сайте «WorldBooks (МирКниг)» или прочесть краткое содержание, предисловие (аннотацию), описание и ознакомиться с отзывами (комментариями) о произведении.
Макар Троичанин - Корни и побеги (Изгой). Роман. Книга 2

Макар Троичанин - Корни и побеги (Изгой). Роман. Книга 2 краткое содержание

Прочтите описание перед тем, как прочитать онлайн книгу «Макар Троичанин - Корни и побеги (Изгой). Роман. Книга 2» бесплатно полную версию:

Макар Троичанин - Корни и побеги (Изгой). Роман. Книга 2 читать онлайн бесплатно

Макар Троичанин - Корни и побеги (Изгой). Роман. Книга 2 - читать книгу онлайн бесплатно, автор Макар Троичанин

Макар Троичанин

Корни и побеги (Изгой)

Роман

Книга 2

Глава 1

-1-

Проснулся от привычного, раскалывающего голову гвалта воробьёв. Долго лежал, не шевелясь и не открывая глаз. Вставать не хотелось. Да и зачем? Снова одно и то же: засранный сортир, заплёванный умывальник, скверная жратва из просроченных консервов, выбракованных победителями из своего пайка, вошебойка в качестве развлечения, едва передвигающиеся сидячие и лежачие полутрупы в измятой форме, все на одно серое и небритое лицо, наглые гладкие морды псов Шварценберга и тягучая тоска с безнадёжным ожиданием перемен. И не важно, к лучшему или к худшему, хоть каких-нибудь, чтобы можно было стряхнуть оцепенение души, разбудить ум, волю, заплесневевшее тело.

Открыл всё же глаза… и не сразу сообразил, где он и что с ним. Вместо серого, в грязи и паутине, давящего низкого потолка над ним высоко сияла в отражённом свете слепящая солнечно-белая, чисто выбеленная поверхность. Вместо пятнистой, заскорузлой и смятой шинели Германа с торчащими из-под неё собственными ногами в рваных носках с бесстыдно вылезшими грязными пальцами в чёрной кайме ногтей – чистое ворсистое одеяло с выбившейся из-под него белоснежной простынёй. И – воздух! Много чистого свежего воздуха без малейшей примеси одуряющих миазмов запущенных мужских тел и вони, не сдерживаемой испорченными желудками и нравами. Даже в беспорядочных криках воробьёв прослушивалась бодрящая утренняя песня. Спасибо вам, серые верещуны, что разбудили не там, а здесь. Сколько же времени? Владимир посмотрел на часы. Было уже начало восьмого. Ого! Заспался. Пора вживаться в новую жизнь. Как-то она его примет? Сердце мимолётно защемило оттого, что он не в родном городе, не в тёплой постели Эммы. Нет, прошлого не вернуть. И Эммы, скорее всего, уже нет, и он не тот и вряд ли вернулся бы к сусальной безмятежности. Два раза в одну и ту же воду не войдёшь. Всё! Забыто. Главное – не распускать  слюни, сопли и слёзы, а действовать.

До чего же приятно рывком подняться с чистой удобной постели, почувствовать своё здоровое, отомлевшее до самой малой косточки тело, подойти к низкому окну, распахнуть его, впустить пьянящие запахи деревьев, цветов, травы, перемешанные со щебетом птиц и переливчатой слепящей радугой солнечных лучей, вдохнуть всё это глубоко и знать, что есть дело, цель, ради которых стоит жить. Есть сама жизнь, и он нужен ей, а она – ему, и всё, в конце концов, образуется – он будет на Родине, будет так же вольно дышать немецким воздухом, радоваться пению немецких птиц и восходу немецкого солнца.

Владимир оделся, взял полотенце и мыло и пошёл к выходу, стараясь не шуметь. Напрасно! Ксения Аркадьевна была уже на кухне и что-то делала у слабо гудящей керосинки. Избежать встречи не удалось. Он неуверенно поздоровался.

- Доброе утро.

Она, не оборачиваясь, сухо ответила тем же:

- Доброе утро.

«Знает», - понял Владимир, - «и, естественно, осуждает». Стало нехорошо, стыдно, будто он в чём-то её предал. Да так оно, собственно говоря,  и было. Разве нет? После вчерашнего доверительного и ненавязчивого предупреждения он, как паршивый кобель, забыв обо всём, прилип к сучке, стоило той лишь слегка поманить. Тем более обидно, что Марина оказалась не его женщиной, а вот – надо же! – не удержался, повёл себя не как зрелый мужчина и уж совсем не как благодарный гость. Вспомнилось, как удовлетворённая и расслабившаяся Марина, лёжа у него на груди и разоткровенничавшись, поделилась своей заветной мечтой – остаться в городе, получить прописку и приличную работу. Только и всего-то! Примитив! Можно было бы, конечно, рассуждала она, пойти на стройку – там дают общежитие и временную прописку – но это не для неё. У неё – дочь, и вообще, ей нужна чистая работа, постоянная прописка и хороший деловой муж или, в крайнем случае, заботливый мужик. Василёк – это увлечение молодости, к нему она не вернётся, да и вряд ли он выжил. Только паспорт ей испортил: с ЗАГСовским штампом, как с клеймом, замуж не выскочишь. Нужен другой паспорт. Она нисколько не стеснялась партнёра, не сомневаясь в своей женско-житейской правоте, верила, что после близости не осудит, не зная, что тому, как и всякому мужчине, залезшему в постель к женщине нечаянно, именно теперь очень хотелось встать и уйти, оторваться от тёплого податливого тела. Всё, что бы она ни говорила, было неприятно и нестерпимо, раздражало и вызывало нарастающую антипатию. Нет, Марина – не его женщина. Лучше бы помолчала, не вскрывала свою красивую привлекательную оболочку, обнажая гаденькие меркантильные желания, разрушающие прекрасное чувство недолгого любовного соединения.

Да, он сам испортил первый здешний день, в этом удобном доме с понравившимися хозяйкой и её племянницей. И, вероятно, все последующие – тоже. Проклятье! Не может быть оправданием молодость с инстинктами, довлеющими над разумом. Он здесь для дела, дела жизни, а ведёт себя как молокосос. Стыдно и перед Ксенией Аркадьевной, и перед Зосей, противно самому себе.

А может быть, всё случившееся – к лучшему? Всё равно ему надо уходить отсюда и чем скорее, тем лучше. Им с Витей не нужна рядом никакая женщина, сын никакую не признает, помня о матери. Марине с Жанной нет места с ними рядом. К тому же его, Владимира, как он понял, не относят к крепким надёжным мужикам.

В саду он долго умывался под цилиндрическим умывальником из оцинкованного железа, стараясь как можно тише стучать язычком и как можно меньше расплёскивать воду, оттягивая возвращение, надеясь, что вот-вот выйдет виновница его падения, и вдвоём легче будет держать даже молчаливый ответ. Но та, очевидно, ещё спала, ни о чём не сожалея, не чувствуя вины. Наверное, у женщин всё проще, без всяких комплексов, одолевающих мужчин сразу же, как только они встают с греховной постели. Пришлось возвращаться в комнату одному, снова мимо кухни и мимо оскорблённой хозяйки, которая вдруг стала ближе и дороже всех Марин на свете.

- Садитесь пить чай, - глухо пригласила Ксения Аркадьевна, не оборачиваясь, когда он опять попытался проскользнуть незаметно.

- Спасибо… что-то не хочется… я… опаздываю, - невнятной срывающейся скороговоркой, запинаясь, отказался Владимир, чувствуя, что от стыда и вранья краснеет. Ксения Аркадьевна не только не настаивала, но так и не повернулась к нему, не желая показывать своих и видеть его глаза. Владимир был рад этому, поскольку пытки чаепития тет-а-тет с взаимным упрятыванием глаз он бы не выдержал.

В комнате торопливо оделся, привёл в порядок постель, затолкал под кровать мешок, предварительно рассовав по разбухшим карманам все имеющиеся на Васильева В.И. документы и, на всякий случай, все деньги в новых сотенных купюрах, их было не очень много. Снова, горбясь, прошёл мимо кухни, но хозяйки там, слава богу, уже не оказалось.

Выйдя на улицу, глубоко, освобождённо вздохнул, огляделся, соображая, куда идти, и решил продвигаться в сторону знакомого вокзала, надеясь узнать у встречных, как добраться до городского военного комиссариата, где они договорились встретиться с Марленом.

Так и получилось. Спросив трижды, переходя из одной разрушенной улицы в другую, он скоро оказался в центре города, с приближением к которому всё слышимее нарастали шумы разгребательных, восстановительных и строительных работ. Разрушенные, заваленные улицы, бескрышные остовы зданий с зияющими глазницами выгоревших или выбитых окон, кучи и горы ломаного кирпича, бетонных глыб, комковой земли, старые обрушенные и новые ямы, выщербленные ржавые железные балки, трубы и прутья, торчащие из земельно-кирпично-бетонных завалов и колющие взгляд, срезанное дуло искорёженной противотанковой пушки, опрокинутой в полузасыпанном арочном въезде во внутренний двор, поваленные и продранные щиты с предостерегающими или успокаивающими выцветшими надписями «Осторожно! Заминировано!», «Разминировано!», «Мин нет» бередили память. Забываясь, он на мгновения оказывался в своём городе, пока щемящее наваждение не прогонялось весёлыми криками работающих женщин, одетых во что попало и с обязательными защитными глухими белыми косынками на головах, приглашающими на помощь, обещающими красный угол в доме да ещё и в придачу с хозяйкой. Высунувшись в окна или свесившись с торцов стен они, истосковавшись в долгом одиночестве по настоящим мужским ласкам, приветливо и бесстыдно улыбались молодому симпатичному и, главное, не изуродованному офицеру. А он не знал, что и ответить, только приветственно взмахивал рукой и невольно вспоминал угрюмые сосредоточенные лица своих, немецких, женщин на утренних развалинах покидаемого Берлина, остро сознавая, что развалины развалинам – рознь: одни – в городе-победителе, и совсем непохожие – в городе побеждённом, одни лица – на развалинах у победителей, и совсем иные – на развалинах у побеждённых.

Перейти на страницу:
Вы автор?
Жалоба
Все книги на сайте размещаются его пользователями. Приносим свои глубочайшие извинения, если Ваша книга была опубликована без Вашего на то согласия.
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Комментарии / Отзывы
    Ничего не найдено.