Стивен Кинг - Первосортная гармония

Первосортная гармония

Стивен Кинг

Рассказ «Premium Harmony» впервые опубликован в журнале The New Yorker 9 ноября 2009

Они поженились десять лет назад, и долгое время всё было хорошо, великолепно, но теперь они спорят. Теперь они спорят довольно часто. Это, в принципе, спор об одном и том же. В этом есть цикличность. Похоже, думает Рэй, на собачьи гонки. Когда они спорят, он становятся как борзые, несущиеся за механическим зайцем. Один и тот же пейзаж мелькает перед глазами, но они его не замечают. Они видят только зайца.

Он думает, что дела, может, обстояли бы иначе, если у них были бы дети, но она не могла. Они, наконец, проверились, и доктор так и сказал. Это была её проблема. Примерно год спустя он купил ей собаку, Джек-Рассела,[1] которого она назвала Бизнезз. Она даже по буквам разъясняла кличку, если её спрашивали. Собаку она любит, но теперь они всё равно спорят.

Они едут в «Уол-Март»[2] за семенами травы. Они решили продать дом, так как не в состоянии его содержать, но Мэри говорит, что этим заниматься ещё рано, пока не починен водопровод и не приведена в себя лужайка. Она говорит, что проплешины на лужайке создают вид заброшенности. Это из-за засухи. Лето стоит жаркое, и не было никакого дождя. Рэй ей говорит, что какими бы хорошими не были семена, трава без дождя расти не будет. Он говорит, что стоит подождать.

— Потом пройдёт ещё один год, а мы всё тут, — говорит она. — Мы не можем ждать ещё год, Рэй. Мы обанкротимся.

Когда она говорит, Биз смотрит на неё со своего места на заднем сидении. Он смотрит на Рэя, когда говорит Рэй, но не всегда. В основном он смотрит на Мэри.

— Ты что думаешь? — говорит он. — Пойдёт дождь специально, чтобы ты не беспокоилась о банкротстве?

— Вообще-то мы вместе, если ты забыл, — говорит она.

Они проезжают через Кэсл-Рок.[3] Здесь мертво. То, что Рэй называет «экономикой» исчезло из этой части Мэна. «Уол-Март» находится на другом конце города, рядом со школой, где Рэй работает уборщиком. У этого «Уол-Марта» свой светофор. Народ пошучивает по этому поводу.

— Умён на пенни, глуп на фунт, — говорит он. — Слышала такую поговорку?

— Миллион раз, от тебя.

Он бурчит. Он видит в зеркале, как собака наблюдает за ней. Биз его немного раздражает, когда он так делает. Ему становится ясно, что они оба не имеют никакого представления, о чём они разговаривают.

— И заскочи в «Квик-Пик», — говорит она. — Я хочу взять мячик для Талли.

Талли — это дочка её брата. Рэй полагает, это значит, что она его племянница, но он не совсем уверен в этом, так как вся родня со стороны Мэри.

— Мячики есть в «Уол-Марте», — говорит Рэй. — И там всё дешевле.

— В «Квик-Пике» есть фиолетовые. Фиолетовый — её любимый цвет. Не знаю, будут ли фиолетовые в «Уол-Марте».

— Если нет, то мы заедем в «Квик-Пик» на обратном пути.

Он ощущает тяжёлый вес, надавливающий ему на голову. Будет так, как она захотела. Всегда так бывает в таких случаях. Он иногда думает, что замужняя жизнь — это футбол, а он — защитник неудачливой команды. Ему надо быть аккуратным. Делать быстрые пасы.

— На обратном пути магазин будет не на той стороне, — говорит она, будто они завязли в потоке городского движения, и не проезжают по почти заброшенному городку, где большинство магазинов выставлены на продажу. — Я лишь забегу, возьму мячик, и выскочу обратно.

При весе в двести фунтов, думает Рэй, прошло уже твоё время скакать.

— Они всего девяносто девять центов, — говорит она. — Не будь таким скрягой.

Не будь такой глупой на фунтах, думает он, но вместо этого говорит:

— Купи мне пачку папирос, раз уж ты там будешь. У меня кончились.

— Если бы ты бросил, у нас бы появились лишнее сорок долларов в неделю. Может больше.

Он копит, и платит товарищу в Южной Каролине, чтобы тот присылал ему по дюжине блоков за раз. В Южной Каролине блок стоит на двадцать долларов дешевле. Это немаленькие деньги, даже в нынешнее время. Он пытается экономить. Он ей не раз говорил об этом, и скажет опять — но какая разница? В одно ухо влетает, из другого вылетает.

— Раньше я курил по две пачки в день, — говорит он. — Теперь я курю менее полпачки.

На самом деле он курит больше. Она об этом знает, и Рэй знает, что она знает. Таков брак после какого-то времени. Давление на его голову становится немного тяжелей. К тому же он видит, как Биз до сих пор смотрит на неё. Он кормит эту чёртову собаку, он деньги зарабатывает, на которые покупается его еда, а смотрит собака на неё. А говорят, что Джек-Расселы умные.

Он заворачивает в «Квик-Пик».

— Ты бы лучше покупал их на Индиэн Айлэнде,[4] если уж тебе так надо, — говорит она.

— На резервации не продают папиросы без налогов уже лет десять, — говорит он. — Я тебе об этом уже рассказывал. Ты не слушаешь.

Он проезжает мимо бензоколонок, и паркует машину возле магазина. Тени нет. Солнце прямо над головой. Кондиционер в машине еле работает. Они оба потные. На заднем сидении пыхтит Биз. Похоже, будто он скалит зубы.

— Тогда тебе следует бросить, — говорит Мэри.

— А тебе следует бросить «Литтл Дебби»,[5] — говорит он.

Он не хочет этого говорить, он знает, как болезненно она реагирует на комментарии о своём весе, но это всё равно выскакивает. Он не может придержать эту фразу. Непонятно почему.

— Я их не ем больше, — говорит она. — То есть, вообще.

— Мэри, коробка лежит на верхней полке. Упаковка из двадцати четырёх штук. За мукой.

— Ты копался?

Её щёки розовеют, и он видит, как она выглядела, когда была ещё красивой. Симпатичной, по крайней мере. Все говорили, что она симпатичная, даже его мать, которой она не нравилась.

— Я искал открывалку, — говорит он. — У меня была бутылка кремовой газировки. Такая, со старомодной крышкой.

— И ты её искал на верхней полке чёртового буфета!

— Иди покупать мяч, — говорит он. — И возьми мне папирос. Будь другом.

— Неужели нельзя подождать до дома? Неужели даже столько подождать нельзя?

— Можешь взять дешёвые, — говорит он. — Те, левые. Называются «Первосортная гармония».

Вкус у них как у самодельного дерьма, но пойдёт. Только бы она заткнулась.

— И потом, где ты будешь курить? В машине, я так понимаю, чтобы я дышала этим?

— Я окно открою, как всегда.

— Я пошла за мячиком. Когда я вернусь, если ты всё ещё хочешь истратить четыре доллара и сорок центов чтобы потравить свои лёгкие, ты можешь сам сходить. Я посижу с малышом.

Рэя раздражает, когда она называет Биза малышом. Это — собака, и хоть он возможно и столь разумный, каким выхваливает его Мэри перед гостями, всё равно он срёт на улице, и лижет то место, где у него раньше были яйца.

— Купи пару «Твинкис»[6] заодно, — говорит он ей. — Или может у них распродажа «Хо Хос».[7]

— Какой ты злой, — говорит она.

Она выбирается из машины, и хлопает дверью. Он припарковался слишком близко к бетонному зданию, из-за чего ей приходится идти боком вдоль машины, и он знает, что она знает, что он смотрит на неё, и видит какая она стала толстая, что ей приходится проходить боком. Он знает, что она думает, что он припарковался так близко нарочно, чтобы заставить её пройти боком, и возможно это так.

— Ну, Биз, старина, остались мы вдвоём.

Биз ложится на заднем сидении и закрывает глаза. Хоть он и встаёт на задние лапы и ёрзает на месте пару секунд, когда Мэри включает музыку и велит ему танцевать, и когда она ему говорит весёлым голосом что он плохой мальчик, он может пойти сесть в угол и уставиться на стену, но всё равно он срёт на улице.

Он всё сидит, а она не выходит. Рэй открывает бардачок. Он шарит по куче бумаг в поисках возможно забытых тут сигарет, но ничего нет. Зато он находит запакованный Хостесс Сно Бол.[8] Он тычет в него пальцем. Он одеревенелый, словно труп. Наверное, ему тысяча лет. Может, больше. Может, он приплыл на Ковчеге.

— У каждого своя слабость, — говорит он. Он распаковывает Сно Бол, и бросает его на заднее сидение. — Хочешь, Биз?

Биз заглатывает Сно Бол в два приёма. Потом он берётся слизывать остатки кокоса с сидения. Мэри бы закатила истерику, но Мэри нет.

Рэй смотрит на указатель уровня бензина, и видит, что осталась половина. Он мог бы заглушить мотор и открыть окно, но тогда бы он совсем испёкся. Он тут сидит на солнце, ожидая, пока она купит фиолетовый пластиковый мячик за девяносто девять центов, в то время, когда можно приобрести такой же в «Уол- Марте» за семьдесят девять центов. Только тот может быть жёлтым или красным. Для Талли не подходит. Для принцессы — только фиолетовый.