Алексей Славич - Серьезные игры серьезных людей

Алексей Славич

Серьезные игры серьезных людей

Бургомистр….А вот индюшка, начиненная собственными индюшатами.

Это так уютно, так семейственно. А вот поросята, которые не только

откармливались, но и воспитывались специально для нашего стола.

Они умеют служить и подавать лапку, несмотря на то, что они зажарены.

Не визжи, мальчик, это совсем не страшно, а потешно.

Шварц Е. Дракон.

Губернатор планеты Русские Просторы, считая себя человеком серьезным и даже где–то масштабным, не любил заниматься дурацкой мелочевкой.

Однако, будучи не только серьезным, но и мудрым человеком, Михаил Иванович понимал, что в политике многие как бы мелочи играют важную роль, и занимался ими с мазохистской тщательностью.

Очередной такой раздражающей, но важной как бы мелочью была просьба сенатора от планеты помочь его дочке–журналистке сделать хороший, звонкий видеорепортаж об успехах в борьбе с повстанцами, пытающимися создать на планете ни больше, ни меньше, как независимое государство. Причем независимость нагло провозглашалась не только от губернаторской власти, но и от метрополии.

Вызвав к себе начальника Планетарной службы безопасности Зубова, Михаил Иванович набрал номер на особом телефоне и включил режим конференции.

— Доброе утро, Михаил Иванович. Как поживаете? — почтительно поздоровался с ним команданте Василий Казин, командир крупнейшей бригады повстанцев, как бы бывший его заместитель. Михаил Иванович часто ловил себя на том, что мысленно называет его заместителем по повстанцам.

— Привет, Вася. Все нормально. Давай–ка, прежде всего, перетрем такую тему. Нам на голову валится сенаторская дочка–журналистка. Как мы будем организовывать ей видеорепортаж об успехах в борьбе с повстанцами?

— Э-э… — замялся Казин. — Может, Зубов чего–нибудь построит в лесу, а потом и взорвет?

Зубов усмехнулся.

— Ты, повстанец–засранец, не борзей, а? — возмутился Михаил Иванович. — Совсем, что ли, охуел? У тебя своя зона ответственности, у Зубова — своя, еще не хватало на него стройки вешать. Строить будешь ты. Если надо чего–то строить. У тебя что, взорвать нечего? Я тебе мало бабла отстегнул из прошлогоднего транша субсидий на борьбу с повстанцами?

— 52 % представленной сметы, — голосом оскорбленной невинности сказал Казин.

— Слушай, мудила, я твои способности составлять сметы знаю, — окончательно рассердился Михаил Иванович. — Ты, блядь, мне цифирки не тычь, сколько надо, столько и выделили. Ты зачем запросил ручного стрелкового оружия в четыре раза больше количества твоих повстанцев–засранцев? Думаешь, мы тут считать не умеем?

— Можно рвануть большой плазмометатель, — быстро перешел в конструктивное русло Казин, почувствовав, что разговор приобретает неприятный оборот. — Из которого мы только что несколько раз окраины столицы обстреляли. У вас как бы непосредственная мотивация есть для диверсионной миссии.

Зубов удивленно покачал головой и опять усмехнулся.

— Ну, вот, — подобрел Михаил Иванович, — можешь ведь, когда хочешь. Даже слова уже умные знаешь, даром, что всего полгода, как команданте. У Зубова тут от удивления аж в зобу дыханье сперло. Политически идея грамотная — действительно, эта… как ты сказал?

— Диверсионная миссия, — с легкой гордостью и чувством собственного достоинства повторил команданте Казин.

— Эта самая диверсионная миссия, действительно, оказывается как бы замотивированной. Но мы ведь люди серьезные, как бы должны денежки считать. Тебе что, эта хрень разве как бы больше не нужна? Она же, небось, до хуища бабок стоит?

— Нет, она старая, ей лет двадцать, списана армейскими по дешевке. Сильно амортизированная, ломается часто. Дорогая в обслуживании. И опасная — у нас двое бойцов получили тяжелые травмы, а один даже погиб.

— А ты что думаешь? — обратился Михаил Иванович к Зубову.

— В принципе идея, действительно, неплохая, — согласился Зубов. — Только тебе, Василий, надо организовать доступ к плазмометателю. Он же у тебя штатно в шахте? Поднять его на профилактику, что ли. А то никакая диверсионная группа не пробьется. Зачем друг друга крошить…

— Так, ребята, — вмешался Михаил Иванович, — не занимайте мое время — эти детали вы напрямую обсудите, и Зубов потом выдаст мне готовый согласованный вариант. Принципиальных вопросов по этой теме нет?

— Нет, — ответил Зубов.

— Нет, — подтвердил Казин.

— Окей. Едем дальше. Вопрос к вам обоим. Что за очередное говно с твоими наемниками на прошлой неделе, Вася? Опять две изнасилованных местных девки, трех местных гражданских мужиков изметелили, один помер в госпитале. Ты что, не понимаешь, что население должно быть пока к вам лояльным? И так у тебя местных повстанцев–засранцев от силы 10 %. Зубов, наемников подбирает тобой рекомендованный человек. Почему он берет таких отморозков?

— Я напомню, Михаил Иванович, — сказал Зубов. — Нормальных отставников брать рискованно, они менее управляемы, профессиональная солидарность и все такое. Кто–то из них может даже настучать в метрополию. Поэтому набираем наемников другого разбора, которые никуда соваться не будут, каждый за себя. Но, конечно, по жизни многие из них — ребята отмороженные. Они, кстати, заметно подешевле. Чтобы они не создавали проблем, есть своя технология, я объяснял. Их просто надо максимально изолировать от гражданских и обеспечить собственную инфраструктуру развлечений — блядей, кабаки. Василий, ты сколько организовал борделей и сколько там блядей?

— Борделей два, а блядей… э-э… ну, штук двадцать, — неуверенно промямлил Казин.

— Я ж тебе в самом начале давал нормативы, — напомнил Зубов. — Борделей при твоей численности бойцов должно быть уже минимум четыре, блядей — штук сто. Причем это я говорю только про тех, которые ориентированы на вояк. Кстати, желательно обеспечить специфический контингент солдатских и офицерских блядей. Ну, поговорим отдельно.

— Казин, ну что за еб твою мать! Ты как бы серьезный человек или хуй собачий? — опять возмутился Михаил Иванович. — Ты что, блядей не можешь организовать? У меня же здесь ты курировал сектор развлечений. Небось, норовишь содрать с них по полной программе, мудила? Нормативы Зубова у тебя есть?

— Есть где–то, — покаянно вздохнул Казин. — Виноват, как–то выпало из поля зрения.

— Чтоб в течение месяца все было по нормативам Зубова! — приказал Михаил Иванович.

— Приложу все усилия, но за месяц не успею, — вздохнул Казин. — Блядки — бизнес серьезный, так быстро договориться не получится.

— Ну, ладно, месяц я слегка загнул, но за два должен успеть, — строго сказал Михаил Иванович. — Дальше. С Рабиновичем тебе удалось договориться о каком–нибудь взаимодействии?

— Нет. Он меня послал на хуй по радио, — ответил Разин с некоторой обидой.

Михаил Иванович тяжело вздохнул. Он как бы не был антисемитом. И даже его зам по экономике и финансам был евреем, вполне доверенным и своим человеком. Но когда Михаил Иванович вспоминал о Рабиновиче, то чувствовал, что в нем просыпаются чуть ли не на генетическом уровне какие–то темные чувства.

Рабинович был отставным подполковником–космодесантником, около года назад организовавшим совершенно независимое от губернатора революционно–повстанческое движение. Слава богу, пока он контролировал небольшой район, который, однако, был неприятным шилом в жопе, поскольку целью своей Рабинович объявил свержение олигархического, антидемократического, сросшегося с мафией режима во главе с губернатором. Причем ни о каком независимом государстве после достижения поставленных целей Рабинович и не заикался, что осложняло его компрометацию. Одной из целей «повстанцев» Казина было как бы отвлечь внимание от Рабиновича.

Впрочем, большая часть населения, — конечно, не официально публикуемые 90 %, но процентов 60–70 %, — как показывали регулярно проводимые службой Зубова опросы, была, в общем, пока вполне довольна жизнью и поддерживала губернатора.

— Ладно. Дальше, — сказал Михаил Иванович. — С этими … исламскими бригадами, или как их, были контакты?

— Да. Тут, вроде, все нормально, — ответил Казин. — Был у нас их человечек. Обещали подбросить и деньжат, и оружия.

— Смотри, повстанец–засранец, украдешь больше пяти процентов — велю Зубову пустить тебя в расход, — как бы пошутил Михаил Иванович очень серьезным тоном. — У меня все. Вопросы?

— Все ясно, Михаил Иванович.

— Тогда пока.

Прилетевшая через пару дней журналистка, оказавшаяся совсем молодой, лет двадцати пяти, внешне довольно симпатичной, на встрече с губернатором и Зубовым держалась просто, папу всуе не поминала и попросила звать ее просто Леной.