Александр Щёголев - Дождик

Александр Щёголев

Дождик

Она заглянула в спальню:

— Вставай, соня!

Улыбнулась, стрельнула глазками:

— С добрым утром, босс.

Он с кряхтеньем вылез из-под одеяла:

— Спасибо, киса, — привычно поцеловал жену. — Что у нас на завтрак?

Она поскучнела.

— Как всегда, милый.

— Ничего, зато безопасно, — засмеялся он и, постанывая, сделал наклон вперёд: поясницу жутко ломило. — Какие новости?

— Знаешь, — сказала она грустно, — объявили, что будет дождь. Во второй половине дня.

Он огорчился.

— Ну вот, — произнёс жалобно. — Плакал мой выходной.

Она тоже была расстроена, чувствовала себя виноватой, будто что-то от неё зависело, будто именно она не уберегла дом от очередной напасти.

— Таблетки где? — спросил он.

— В кухне, на столе. Я достала новую пачку, старая кончилась.

Она пошла в детскую.

— Ты проснулась, маленькая?

Девочка неподвижно сидела на кроватке и смотрела в окно. При виде матери расцвела, засияла, вспорхнула с насиженного места.

— Ой, мамочка, сегодня будет дождик, правда?

— Откуда ты знаешь?

— Я всегда знаю! Я разве не говорила? А папа встал? А как он себя чувствует?

— Встал, встал, успокойся.

Девочка заторопилась в спальню. Ножки ее двигались с трудом, руки привычно ловили стены.

— Я к папочке, — пропищала она.

— Медвежонок мой, — умилилась мама, чмокнула дочь в темя и отправилась на кухню.

— О-о! — прокричал вскоре папа из спальни. — Кто это к нам пришел? — и тут наступило утро, время визга, хихиканья, звонких шлепков, — папа на минуту почувствовал себя молодым, здоровым, сильным. Он исправлял себе настроение. И у него это получилось. Ненадолго.

— Сегодня будет дождик! — радостно сообщила дочка, наконец утихомирившись. Она прочно обосновалась на отцовских коленях. Папа напрягся:

— Кто тебе сказал? — и предположил, потемнев глазами. — Мама?

— Не-е! — беззаботно отозвалась девочка. — Я сама поняла.

— Молодец, — похвалил папа, занервничав. Его охватила естественная в такой ситуации растерянность. — Пойдем на кухню, малышка, пора завтракать.

— А сегодня мне можно будет побегать под дождиком? — спросила дочка. И замерла, ожидая приговор.

Вопрос был знаком. До спазм. До головных болей. До дрожи в коленях. Вопрос был проклятием этого дома.

— Нельзя, — сухо ответил папа.

— А почему?

— Я же объяснял. Ты станешь некрасивой. Совсем-совсем пятнистой.

— А как же девочка на магнитофоне?

— Там у тебя записана сказка, понимаешь? Такого в жизни не бывает. Никакая нормальная девочка не станет бегать под дождем, потому что этого делать нельзя.

— А та девочка из магнитофона, она волшебная, да?

— Нет, просто она непослушная и глупая.

Задрожали губки. Папа заставил себя улыбнуться, во избежание слез снял ребенка с колен, поставил на пол, взял за руку и весело сказал:

— Ты ведь у нас другая, хорошая и умная, правда? Пошли спросим у мамы. Она подтвердит!

Мама скучала за столом — ждала. В тарелках мокли пищевые брикеты. Мама заулыбалась, увидев долгожданную процессию:

— Глава семьи пожаловала! — и усадила дочку рядом с собой.

— Нет, это я глава семьи! — капризно скривился папа и подмигнул малышке, приглашая поспорить. Молчал ребенок: о чем-то напряженно думал.

— Ладно… — сказал папа. Он уверенно распечатал приготовленную женой упаковку, раздал каждому по таблетке. Все трое привычно проглотили утреннюю дозу. Завтрак начался.

Через некоторое время мама осторожно заметила:

— Надоели эти искусственные брикеты. Невкусно. Пичкаем наше бедное сокровище.

— Что ты предлагаешь? — папа цеплял вилкой размокшие куски.

— Давай как-нибудь купим нормальную еду. Гораздо дешевле выйдет. Хочешь, я на базаре куплю?

Он перестал есть. Сверкнул взглядом.

— Не сметь, — коротко сказал и покосился на девочку. — Купишь — сама выбросишь.

Девочка уныло плескала ложкой в тарелке, ничего не говорила. Вероятно, и не прислушивалась ко взрослым разговорам.

Зуммер телефона прервал трапезу. Мама суетливо вскочила:

— Я подойду, не беспокойся, — но вскоре вернулась. — Тебя, — хмыкнула. — Твой звонит.

Папа подошел к экрану. Оттуда глянуло знакомое лицо.

— А-а, это ты… — он сказал, зевнув.

— Метеосводку прослушал? — отозвался приятель с деланным безразличием.

— Спасибо за заботу.

— Значит, уже знаешь… — приятель вздохнул. Он был по обыкновению напуган. — Мне один тип рассказал, что какой-то его знакомый попал случайно под дождь. И с ним ничего такого не было! Может, все-таки вранье это, насчет дождей? А?

— Слушай, — устало вздохнул папа. — Мы как раз сейчас завтракаем. У тебя какое-нибудь дело?

— Пожелать тебе приятного аппетита, — нервно сказал приятель. — Жуй свои брикеты, — и отключился.

Боится, с жалостью подумал папа. Всегда боится, бедолага.

Пошел обратно на кухню.

— Ты чего такая грустненькая? — допытывалась мама у дочери. — Болит что-нибудь, котеночек?

Девочка искоса взглянула на вернувшегося отца.

— А он опять не разрешил мне под дождиком побегать!

Мама тоже посмотрела на папу — беспомощно. Затем инстинктивно прижала к себе родное существо.

Как же ты сможешь бегать, маленькая? У тебя же коленочки болят.

— А я бы вышла под дождик, и у меня коленочки прошли. Как у той девочки из магнитофона. У нее тоже ножки болели-болели, а потом она погуляла под дождиком и сразу научилась бегать.

— Ты все это придумала, — терпеливо сказал папа, опускаясь на стул. — Нельзя под дождик выходить.

— Ну почему?

— Дождик очень горячий.

— Как кипяток, да?

— Хуже. Он тебя сначала ошпарит, а потом сделает пятнистой.

Дочь притихла, прижавшись щечкой к маминому плечу. Папа принялся с отвращением доедать похлебку. Девочка вяло пожаловалась:

— Мне не хочется кушать. У меня головка болит.

— Ай-яй-яй! — заволновалась мама. — Малышка, как же так? Давай еще пол-таблетки выпьем. Сейчас мы папу попросим, и он нам таблеточку разломит.

— Обедать! — крикнула мама.

— Идем, идем! — откликнулся папа. Он ворвался в детскую. — Что наша крошка тут делает?

Крошка смотрела магнитофон, и папа немедленно огорчился.

— Как тебе не надоело? С утра одно и то же кино крутишь!

Девочка подняла восторженное личико.

— Папочка, смотри, как здорово! Вовсе она не пятнистая!

Ненавистная пигалица на экране магнитофона шлепала босиком по лужам. Он решительно подошел и выключил аппарат. Крошка заныла:

— Ну заче-ем?

— Обедать, — объяснил папа. — Мама зовет.

— Не хочу-у…

Через несколько минут семейство в полном составе сидело за кухонным столом. Мама разлила по тарелкам разогретые консервы. — Прошу, куриный бульон!

— Похоже! — засмеялся папа, попробовав. Внимательно рассмотрел банку. — Неужели искусственные?

— Я проверяла, не волнуйся, — успокоила его жена, а затем повернулась к дочке. — Малышка, тебе нравится?

— Да! — звонко ответила та: в ней жила ещё радость от просмотренной в сотый раз сказки. Она спросила, поддавшись зову этой наивной игрушечной радости. — А если я хорошо поем, мне можно будет побегать под дождиком?

Мама неуверенно улыбнулась и предположила:

— Вдруг дождик не начнётся?

— Начнётся, я знаю, — сказала девочка с надеждой глядя на родителей.

— Перестань, — сморщился папа. — Опять со своими глупостями…

— Ну папа!

— Если ты не перестанешь, я сотру это дурацкое кино.

Шутил или нет? Девочка на всякий случай скривила губы. Впрочем, беседу прервал знакомый звук.

— Телефон, — облегчённо сказала мама. Глава семьи вылез из-за стола. Равнодушно взглянул в мерцающее лицо:

— Извини, что я утром не смог с тобой поговорить. Но мы действительно завтракали.

— Ладно тебе! — приятель был сильно возбуждён. — Я только что с одним парнем разговаривал. Он, оказывается, специально собирает дождевую воду, а потом купает в ней свою собачонку. Представляешь?

— Зачем?

— Проверяет, что с ней станет.

— И как?

— Да никак! Собачонка пока тявкает. Слушай, может дожди уже стали нормальными?

— А может они и не были другими? — папа криво усмехнулся. — Откуда нам знать? — он добавил. — Кстати, мы ведь сейчас обедаем.

— Да… — приятель помолчал и милостиво разрешил. — Ешь, не буду мешать.

— Ты извини, — сказал папа в потускневший экран.

Напряжение на кухне ничуть не разрядилось: малышка, насупившись, изучала что-то в тарелке, мама жалобно смотрела на вошедшего мужа.

— Раскатала губу до пола, — мрачно констатировал тот. Сел. Бездумно проглотил пару ложек куриного бульона. Затем, кряхтя, встал перед дочкой на колени, повернул ее к себе лицом.

— Ты же взрослая девочка! Неужели не понимаешь слово «нельзя»?