РАССКАЗЫ СУДМЕДЭКСПЕРТА - Ломачинский Андрей Анатольевич

АНДРЕЙ ЛОМАЧИНСКИЙ

РАССКАЗЫ СУДМЕДЭКСПЕРТА

"… — И неимущим, и богатым, Мы одинаково нужны, — Сказал патологоанатом, И вытер скальпель о штаны…"

От автора: Что делает военная медицина в военное время в общем понятно — она оказывает помощь раненным и пораженным в ходе боевых действий. И тут есть один небольшой парадокс — с позиций доктора война ведь всего лишь "травматическая эпидемия", а в эпидемию болеют одним и тем же. Такое интересует в основном узких специалистов — "врачей медицины катастроф". Здесь о масштабных катастрофах ни слова — все рассказы о военной медицине мирного времени. Понятно, что в мирное время сам термин "военная медицина" весьма условен, а в этой книге, так ещё и умышленно упрощён до повседневной медицины военврачей. Большинство случаев, которые здесь описываются, весьма банальны с чисто медицинской точки зрения. Чаще всего уникальна сама жизненная ситуация, приводящая к тому или иному медицинскому казусу. Гораздо меньшая часть историй имеет диаметрально противоположную основу — казус именно медицинский, зачастую необъяснимый с точки зрения современной науки.

И последнее замечание — даже самые простенькие ситауации в этой книге во многом рассматриваются с позиций судмедэксперта. А судмедэкспертиза, сами понимаете, наука весьма специфическая, и в силу этой самой специфики полна неожиданных детективных поворотов, бытовых мерзостей и медицинского цинизма. Хоть написаны все истории исключительно для широкой, не медицинской аудитории, но всё же слабонервным просьба не читать — рассказы варьируют от абсолютно безобидных околомедицинских баечек до эмоциональных крайностей, затрагивющих порою весьма неприятные и табуированные темы, типа расчеленённых трупов, сексуальных извращений или криминальных абортов. А тем читателям, у кого подобные вещи рвотного рефлекса не вызывают — добро пожаловать в наш мир! В мир военных клиник и закрытых институтов, гарнизонных госпиталей и полковых лазаретов, медбатов и моргов, спецлабораторий и подводных лодок.

БОРЩ С ПИВОМ

Заговорив о "крупногабаритных случаях", сразу вспоминаю ещё одну историю. Дело было в Клинике Факультетской Хирургии. «Факультетка» специализировалась в основном на ургентной абдоминальной хирургии. Поясню что это такое — это когда в животе какая-то проблема, требующая немедленной операции. Ну там аппендицит, ущемлённая грыжа, или например, когда камень в желчном пузыре отток желчи закупорил, та обратным ходом в кровь пошла, а сам пузырь вот-вот порвётся. На хирургическом жаргоне всё это называется "острый живот".

В Военно-Медицинскои Академии (сокращённо ВМА) тогда имелись свои машины "Скорой Помощи", которые привозили «тематических» больных — вылавливали по всему городу случаи, попадающие под профильность клиник и необходимых для демонстрационных целей учебного процесса. Так вот дежурный капитан-клинорд, который попал на этот вызов, буквально через минуту после осмотра больного позвонил назад в клинику, истерически требуя срочно прислать вторую машину со специальными носилками и четырёх курсантов ему в помощь. Срочно! Очень срочно, потому как остановлено движение поездов на Петроградской ветке метрополитена.

Михаил Александрович демонстрировал "острейший живот", хотя в бытовом понятии его живот был плоским, как аэродром, и зыбучим как бархан. Эта безмерная жёлтая масса заполнила почти весь проход в вагоне остановленного поезда метро. Там, если не считать доктора, больше никого не было, а тётеньки в форме и менты отгоняли зевак, столпившихся на перроне в момент переполнившейся станции. Сам Михаил Александрович уже не вставал, а вытащить его за руки и за ноги из из вагона не смогли, как и не смогли его уместить на обычные носилки, из тех, что имеются в медпункте каждой станции. Потому что при росте под метр восемьдесят вес Михаила Александровича приближался к трёмстам кило!

Михаил Александрович был домосед, любитель дивана, телевизора и книжек. Работал он дежурным эликтриком-цэпэушником, точнее оператором центрального пульта управления (ЦПУ) на какой-то мудрёной подстанции. Из всех обязанностей ему вменялось главное — без устали сидеть по двенадцать часов на стуле в помещении без окон перед громадным пультом с бесчисленными лампочками, и если где какая лампочка замигает или потухнет, немедленно вызвать по тому месту дежурную бригаду. Сам Михал Александрыч ничего не чинил. Оплата на этом месте была так себе, и туда никто не рвался — сидеть там было неимоверно скучно, а смотреть телевизор строжайше запрещалось, поэтому дежурный электрик слушал радио и постоянно что-то жевал, чтоб скоротать время. А вот добираться на работу было без проблем — каждый день маленький автобус их подстанции, полу-грузовая, полу-пассажирская дежурная «летучка» перед работой появлялась под окнами и услужливо сигналила, а после смены забирала Мишку домой. Впрочем не его одного — часто многих электриков так развозили. Однако если остальных часто, то его — всегда. Народ-то понимал, как тяжело их коллеге приходится! Такая вот полулегальная услуга, своего рода доплата за скуку.

В этот день случилась беда. Впервые за долгие годы работы Александрыч забыл свой «тормозок»! Здоровый свёрток с котлетами, отварной картошечкой, яйцами вкрутую, бутербродами, тремя пакетами молока, а также дюжиной конфеток и кучей бубликов-сухариков, заботливо приготовленный его женой ещё с вечера, так и остался лежать в холодильнике. Вместо него Мишка прихватил кулёк сухой алебастровой штукатурки, что завалялась у него с незапамятных времён, и что он по случаю обещал кому-то на работе. По инерции взял свёрток в руки и успокоился, хлопнул дверью и тяжело отдуваясь потопал до лифта. Жил он на третьем этаже, но лифтом, сами понимаете, пользовался всегда. А про второй свёрток, где завтрак, он же ленч, обед и полдник, как-то совсем забыл…

К середине смены, когда подошло время главного «перекуса», муки голода превратились в настоящую пытку. Мишка обшарил все ящики в ЦПУ, но не нашёл там ничего, кроме несчастной замызганной карамельки. Смокча конфетку как можно нежнее и пытаясь растянуть удовольствие, он заглянул в мусорную корзину — вчера жена дала ему курицу и может там остались кости… Но нет, уборщица уже успела всё опорожнить. Ко дну прилипла маленькая скрученная шкурка от сала. Это уж точно ещё с прошлой недели. Конфетка слизалась окончательно, обдав язык прогорклым повидлом. Через секунду во рту стало совсем пусто. Мишка воровато огляделся — за открытыми дверями никого. Он запустил руку в мусорку, бережно отодрал сальную шкурку и быстро засунул её в рот. На приторный карамельный остаток горько наложился вкус солёного сала. "Дурнэ як сало без хлиба", вспомнилась ему тёщина поговорка, и тут же шкварочка соскользнула в пищевод. Голода эти находки не утолили, даже наоборот, разбудили какое-то неистовое урчание в кишках, отчего ему стало совсем невыносимо. Мишка тщательно облизал конфетный фантик, и обречённо вздохнув, опустил его в мусор.

Вообще день этот оказался удручающе гадким. К концу смены прибыла дежурная бригада, радостно объявив, что у "летучки движок дал клина", и завтра им из Горэнерго срочно пришлют другую машину. А на сегодня вся работа отменяется. Мишкиному сменщику уже позвонили, из-за форсмажора тот приперся на работу раньше и наконец отпустил голодного Саныча на все четыре стороны. Мишка запыхтел паровозом, и быстро, насколько позволяла его комплекция, побрёл на выход. Вообще-то он ненавидел самостоятельные поездки по городу, да и последний раз в метро спускался пожалуй пару лет назад. На полпути до станции одышка взяла своё, и Алексадрыч тяжело опустился на лавочку в первом попавшемся сквере. Через минуту мимо проскочил паренёк, кому он принёс алебастр. Заметил Саныча, сразу предложил зайти — пропустить по маленькой. Чего ж не зайти! С удовольствием. Мишка, словно переросток Винни-Пух, сглотнул слюну. В гости это хорошо, благо идти всего до соседнего дома, и пытки лестницей не будет — хата на первом этаже.