Анатолий Новый - Аномальный район

Аномальный район

Анатолий Новый

© Анатолий Новый, 2017

Редактор Наталья Вячеславовна Архипова

ISBN 978-5-4483-6383-2

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

От автора

Это полностью авторский вариант книги с особым смыслом. Ведь книга всегда является самовыражением автора. Авторская книга делает это со всей полнотой и передаёт особую магию автора и то, что он хотел сказать. Здесь авторская орфография и пунктуация, немного отличающаяся от общепринятых правил.

Страшная сказка

для взрослых

Хочу предложить вашему вниманию, уважаемые читатели, рассказ, который я начал писать около 12-ти лет назад и который мне почему-то захотелось назвать «Страшная Сказка для взрослых». Возможно, в самóм рассказе и в его названии есть что-то символичное, не знаю точно, что именно, догадываюсь, что есть связь с нынешним временем. Эта сказка не выдумана, приснилась, пришла сама. До сих пор мне не удавалось её завершить. Теперь думаю, что завершу в процессе изложения, ведь надо же когда-то завершать начатое. Итак, читайте, слушайте.

* * *

Ванюше исполнилось 13 лет. Возраст критический, когда бурно начинают протекать процессы созревания в организме мальчика.

Родители решили, что в этом возрасте будет полезно Ванюшу отправить на летние каникулы к дедушке в лес, где дедушка жил лесничим всю свою жизнь, поэтому сам он тоже был заросший бородой и космами, угрюмый на вид и неразговорчивый, словом, дремучий, как лес. В лесу деда с кривой палкой, служившей посохом, можно было запросто принять за лешего.

Домик лесничего находился глубоко-глубоко в лесу на полянке. Дорогу туда никто не знал, кроме деда и, может быть, самого дьявола. Поэтому родители Ванюши изредка по надобности вызывали деда, пользуясь лесной почтой. Стоило только в условленном месте на опушке леса бросить письмо в дупло старого коряжистого дуба, напоминавшего самого деда, и почта дальше срабатывала сама собой безотказно. В указанное в письме время возле того дуба неизменно, откуда-то появлялся дед, да так внезапно, словно вырастал из-под земли.

Последний раз родители Вани как-то воспользовались услугами деда года два назад, чтобы набрать грибов.

Лесничий молча махнул рукой, показывая, чтобы следовали за ним, и довольно скоро привёл на полянку, полную грибов. Пока корзинка наполнялась, он молча курил трубку, набитую какими-то листьями, от которых шёл кислый дым.

Потом он отвёл грибников назад, так как без него выбраться из леса было невозможно, не помогло бы ни солнце, ни компас с картой. Ходи хоть по азимуту, хоть по кругу, всё равно не выберешься. Но ещё не было случая, чтобы дед покинул своих спутников.

По родственной линии он был неродным дедом Ванюшиной мамы, то есть отчимом её покойной мамы. Звали деда Лёшей, а сколько ему было лет, – неизвестно. На работу лесником никто его не определял, денег он не получал, ни в какой конторе не числился, а просто жил себе в лесной избушке, которой только не хватало курьих ножек.

Несмотря на все странности деда, Марья Николаевна и Пётр Петрович всё же решили своего Ваньку отдать на лето деду для воспитания, так как характер Ванькин стал сильно ломаться, и не было с сыном никакого сладу, может, у деда угомонится.

На это решение Марью Николаевну подтолкнуло ещё одно важное обстоятельство: в округе стали пропадать дети…

* * *

В назначенный час родители стояли с Ванюшей у старого дуба, греясь на солнышке и слушая пение птиц. Пётр Петрович взглянул на часы, вскинув руку, потом достал из кармана папиросу, помял её, дунул в гильзу, чиркнул спичку и закурил. Марья Николаевна о чём-то мечтала. Ваня разглядывал в траве насекомых.

– Кхе-кхе, – неожиданно раздалось за спиной Петра Петровича.

Он вздрогнул от неожиданности:

– Чёрт старый, опять как из-под земли…, – повернулся к деду и протянул руку. – Ну, здорово, Лёша.

Однако дед не заметил этого жеста, а лишь молча кивнул на приветствие, отчего рука Петра Петровича осталась неловко висеть в воздухе. Спрятав руку в карман, Пётр Петрович перешёл к делу:

– Слышь, Лёша, у Ваньки летние каникулы начались, вот мы и решили с Марьей, може он у тебя побудет, ну, там здоровьем окрепнет, тебе подсобит, да ума наберётся, чо ему во дворе-то болтаться, а?

Тут дед поднял голову, в его щурых глазах блеснул огонёк, он хитро улыбнулся, кивнул головой, подошёл к Ваньке, всё ещё склонившемуся над травой, схватил его за руку и поволок за собой. Всё произошло так быстро и неожиданно, что Марья Николаевна и Пётр Петрович только рты пораскрывали.

– А-а-а, да что же это такое-то? Куда же они, Петя, а? Что же теперь будет-то? – закудахтала Марья Николаевна и бросилась было в догонку, но Пётр Петрович поймал её за подол цветастого платья.

– Да стой! Куда тя, дуру, понесло, догнать вздумала, как же! Ищи теперь ветра в поле! И добавил спокойнее:

– Да не бойсь. Дед надёжный. Пусть поучит Ваньку уму месяцок-другой, а там по почте вызовем. Пошли домой. И Марья Николаевна, утирая слёзы, покорно пошла за мужем.

* * *

Дед легко семенил в лаптях по лесной тропинке меж деревьев и кустарников, цепко держа Ваню за руку. Шли долго, очень долго, через ручьи, через овраги. И удивительное дело, как только они оставались позади путников, так сразу же исчезали, будто бы их и не было вовсе.

– Ну и дела! – то и дело почёсывал Ваня затылок свободной рукой.

Точно так же исчезала позади сама тропинка, зарастая высокой травой или кустарником.

Лес становился всё гуще, стало быстро темнеть. Ваня с трудом различал силуэты деревьев, что были поблизости, а в десяти шагах уже ничего не было видно, словно наступила ночь. Ваня устал, хотелось присесть отдохнуть, а ещё лучше лечь и уснуть даже прямо на траве в дремучем лесу, но он не привык хныкать и терпеливо поспевал за неугомонным стариком.

Ночной лес стал наполняться звуками: свистом, стуком, хрустом, писком, воем, – вместо того, чтобы быть тихим, он наоборот зашевелился, просыпался и наполнялся жизнью… Ухнул и пролетел над головами путников филин, сверкнув огромными жёлтыми глазами, как фарами автомобиля. Далёкий вой приближался, вот уже показалось с десяток маленьких зелёных огоньков, от которых исходил этот холодный вой. Огоньки приблизились совсем близко, раздалось рычанье и лязг зубов – это были волки.

Сердце Ванюши замерло, он затаил дыхание, тараща по сторонам глаза, им овладел страх.

– Фью-и-и-ть, фью-и-и-ть, – присвистнул дед и тихонько засмеялся смехом, похожим на хриплый кашель. В ответ послышалось многократное лязганье зубов, после чего зелёные огоньки стали удаляться. Волки убежали, словно испугались деда. Хоть его действительно можно принять за лешего скорее, чем за лесничего, но всё-таки он человек, и обычно ночью в лесу человек боится голодных волков, а не волки человека. А тут, на тебе, волки испугались деда и убежали прочь. Да, видимо, очень непростой этот старик Лёша, очень подозрительный старик.

Наконец Лёша замедлил шаги и, пройдя ещё немного, остановился. Скрипнула дверь, они вошли в избушку. Леша подвёл Ванюшу к деревянной кровати, и, уставший до изнеможения, мальчик упал на матрац, набитый вкусно пахнущей соломой, и в миг уснул.

* * *

Ваня проснулся от того, что лучи утреннего солнца упали ему на лицо. Он несколько раз махнул рукой, пытаясь отогнать солнечные лучи, но они упорно лезли прямо в глаза, и Ване ничего не оставалось сделать, как проснуться. Он зевнул, потянулся, протёр глаза и осмотрелся. Изба была маленькая и старая, бревенчатая. Одна комната с двумя окнами, в которых только и присутствовали признаки цивилизации: стекло и резные с узором рамы. На стене были часы с боем, которые давали о себе знать через каждые шесть часов. В противоположной стороне в левом углу тяжёлая деревянная скрипучая дверь, которая закрывалась изнутри на ржавый крюк. В трёх шагах от двери небольшая печь, на которой чернели три чугунных котелка. Справа – скособоченный и тёмный от копоти деревянный стол. Вместо стульев два пенька. Печь как бы служила перегородкой между спальней и кухней. На потолке по углам пауки раскинули свои сети.

Ваня отворил скрипучую дверь и вышел на крыльцо. Солнце ярко осветило полянку. Птицы пели на все голоса, в траве стрекотали кузнечики. Летали цветастые большие и маленькие стрекозы и бабочки. Природа радовала глаза. Мальчику сразу стало весело. Он почуял запах костра и пошёл на этот запах. Завернув за угол избушки, он увидел возле костра деда, который в чугунке варил какое-то зелье на завтрак.