Питер Вашингтон - Бабуин мадам Блаватской Страница 22

Англичанка Эмма Каттинг познакомилась с Блаватской в Каире в 1872 г., когда Блаватская пыталась открыть спиритический центр, укомплектованный местными медиумами. Это предприятие потерпело неудачу, поскольку медиумов обвинили в шарлатанстве, и мисс Каттинг выручила свою новую приятельницу деньгами. Впоследствии Эмма сама попала в затруднительное положение, хотя вышла замуж за француза Алексиса Куломба и предприняла несколько попыток открыть гостиницы в разных странах. Эти попытки не увенчались успехом, и в 1879 г. Куломбы оказались на Цейлоне без гроша в кармане. Прочитав в газете сообщение о приезде Блаватской в Индию, они ухватились за эту соломинку. Мадам Куломб немедленно написала Блаватской, и та пригласила супругов к себе. Билеты до Бомбея им оплатил французский консул, видимо, стремившийся от них поскорее избавиться.

Позднее последователь Блаватской, доктор Франц Гартманн, описывал Эмму Куломб в своем злобном памфлете как "ужасную ведьму с морщинистым лицом, пронзительным взглядом и уродливым телом… Казалось, она считала долгом чести вмешиваться в личные дела других людей"[64], а ее супруга изображал "отвратительным на вид французом, похожим на помойный бак, к которому прицепили бороду. Один его глаз был стеклянным и пялился сквозь собеседника, сбивая его с толку, а второй окидывал вас с вежливым вниманием, окончательно сбивая с толку"[65].

Куломбы обосновались в штаб-квартире Теософского Общества. Эмма стала бесплатно работать экономкой, а ее муж сделался подручным работником. Хотя сами супруги не участвовали в управлении Обществом, они были причастны ко многим делам. При этом мадам Куломб чувствовала себя униженной черной работой и покровительственным отношением бывшей подруги. Она была надменной, мстительной и сварливой женщиной, и вдобавок мелкой воровкой, не гнушавшейся красть деньги, выданные на ведение хозяйства. Алексис же был полностью под каблуком у свой злоязычной и тщеславной жены, компенсировавшей униженное положение тем, что на каждом шагу заявляла: если бы не ее преданность Блаватской, она давно уже разоблачила бы кое-какие странности, творившиеся в доме. Она не лгала: оценив ее незаменимую помощь при постановке сложных "феноменов", Блаватская необдуманно сделала Эмму доверенным лицом.

Это могло бы сойти с рук, если бы растущая ненависть Эммы не подогревалась мощными атаками со стороны других врагов. Общества христианских миссионеров в Мадрасе и на Цейлоне были в бешенстве от деятельности теософов и открытой неприязни Блаватской к иезуитам. Хотя христианство и не исключалось из синтеза теософской мудрости, явная склонность полковника к буддизму и равнодушие ЕПБ ко всем религиям, кроме собственного учения, были очевидным выпадом против имперской власти. Официальным вероисповеданием правящей власти в Индии было англиканство, но британское правительство не навязывало свою веру местным жителям. И это еще больше выводило из себя христианских миссионеров. Добившись за целое столетие весьма скромных успехов на субконтиненте (не шедших ни в какое сравнение с достижениями в Африке), они не собирались терпеть такого влиятельного соперника, как Теософское Общество. Ректор Христианского колледжа в Мадрасе, многие студенты которого неожиданно встали на сторону ЕПБ и Олькотта за их позицию по национальному вопросу, был особенно заинтересован в дискредитации теософии.

И как раз в это время по роковому стечению обстоятельств Лондонское Общество психических Исследований решило изучить теософские феномены в Адьяре. Основанное в 1882 г., оно приобрело авторитет, и в его рядах были Джон Рескин, лорд Теннисон, У.Э.Гладстон и Уильям Джеймс, а также некоторые теософы, в том числе — Эдвард Мэйтленд и Альфред Рассел Уоллес[66]. Эта организация, как и Теософское Общество, посвятило себя "объективному изучению оккультных явлений", однако Общество психических Исследований предпочитало исследовать загадочные феномены, а не производить их.

Перед своим отъездом ЕПБ подлила масла в огонь, поссорившись со своей экономкой. Как обычно, ссора была связана с деньгами. Эмма попыталась вытянуть деньги из многообещающего неофита — принца Ранджитсинджи, и это был далеко не первый подобный случай. Эмме уже давно строго-настрого запретили обращаться к членам Общества за деньгами. Находясь в Лондоне, ЕПБ узнала, что Эмма снова взялась за старое, и вместе с Олькоттом написала ей письмо, пригрозив наказанием. Это письмо лишь усилило ненависть экономки. Она захотела отомстить Блаватской за унижение и одновременно нажиться.

Условия были самые благоприятные: сама ЕПБ отсутствовала. Ситуация в Адьяре уже была к тому времени напряженной. Квартира Теософского Общества оставалась на попечении Совета управителей, в число которых входили Сент-Джордж Лэйн Фокс (богатый энтузиаст, в прошлом — инженер-электрик, выходец из богатой английской семьи) и Франц Хартманн — острый на язык врач-немец, прежде живший в Америке. Хотя в Совет входило и несколько индийцев, европейцев было гораздо больше, и мадам Куломб решила сыграть на расовой неприязни. Владея ключами от комнаты своей хозяйки, она нашла способ шантажировать Гартманна и Лэйна Фокса, смертельно боявшихся скандала.

Сперва она заявила, что имеет в своем распоряжении компрометирующие письма от ЕПБ (многие из них были подписаны еще одним прозвищем Блаватской — "Меланхолическая Луна"). Адресованные Эмме, эти письма свидетельствовали, что ЕПБ намеренно инсценировала феномены, поручив своей экономке устраивать их и в ее отсутствие. Эмма помогала ей и в "мысленной передаче" писем, и в материализации блюдечек, и в организации "видений" Учителей.

Г-жа Куломб поставила перед Гартманном и Лэйном Фоксом простой ультиматум: либо они дают ей деньги, либо она разоблачает мошенничество Блаватской. Когда теософы стали колебаться, Эмма предоставила новые доказательства. Она показала им, как ЕПБ с ее помощью изготовила куклу по прозвищу Кристофоло, насаженную на длинный бамбуковый шест, чтобы в полумраке выдавать ее за явление Учителя. Затем Эмма вывалила на головы теософов "мысленно переданные" письма из отверстий в потолке и объяснила, что ее супруг сделал раздвижные панели и потайные двери в комнату для демонстраций, чтобы Блаватская могла незаметно входить туда и подменять брошки, блюдца и другие предметы, фигурировавшие в ее материализациях.

Эта комната для демонстраций, где происходило множество теософских "чудес", примыкала к спальне ЕПБ и представляла собой своего рода шкаф с замком, куда имели доступ только сама Блаватская и ее экономка. Эмма утверждала, что из спальни в это "святилище" ведет потайная дверь. Выяснилось, что Блаватская устраивала весьма грубые трюки. В одном из компрометирующих писем рассказывается о том, как она одурачила некоего генерала, который остался в убеждении, что разбитое блюдце само собой восстановилось, находясь внутри шкафа. В действительности Эмма просто-напросто заменила его целым, убрав осколки.

Совет управляющих поначалу сопротивлялся, угрожая Куломбам немедленным увольнением за клевету и шантаж. Однако их вера в феномены Блаватской разлетелась на тысячу кусков, подобно генеральскому блюдцу, когда они вошли в "святилище" для проверки. Один теософ постучал по стенке шкафа со словами: "Смотрите — он же сплошной"[67]; и в ту же секунду средняя панель распахнулась, подтвердив слова Эммы. На следующий вечер члены Совета сожгли компрометирующий шкаф и вступили в переговоры с Куломбами.

Поначалу Гартманн предложил им свою долю акций в колорадских серебряных копях, намекнув, что супругам стоило бы лично отправиться в Америку и проконтролировать передачу пая. Куломбы благоразумно отказались от акций в пользу денег, но их обуяла жадность: они потребовали слишком большую сумму. Члены Совета управляющих обвинили их в вымогательстве — в конце концов, против Блаватской и так уже было выдвинуто немало обвинений, и новое уже не играло большой роли. Наконец, летом 1884 г. Эмма и Алексис Куломбы покинули Адьяр с пустыми руками, после того как Лэйн Фокс ударил Эмму кулаком на глазах у полицейского, который оштрафовал его за это на десять фунтов стерлингов.

Тем временем письма от Учителей и их посредников-людей продолжали поступать. ЕПБ потеряла контроль над корреспонденцией между Братством и миром. Сначале Учитель Кут Хуми прислал Гартманну письмо с приказом не прогонять Куломбов. Затем Учитель Мория потребовал совершенно противоположного. Олькотт получил анонимное письмо, которое сперва было сочтено посланием к Эмме Куломб от Гартманна, обвинявшего Блаватскую в шарлатанстве, а затем оно оказалось подделкой, но кто ее прислал и с какой целью? Сама ЕПБ писала всем подряд (по крайней мере, некоторые ее адресаты были уверены, что письма исходят от нее), стараясь защититься от всех прошлых, настоящих и будущих обвинений. Но казалось, что все ее креатуры, как земные, так и божественные, вышли из-под контроля.