Наталия Будур - Повседневная жизнь колдунов и знахарей в России XVIII-XIX веков Страница 22

Волосатику «приписывались» все язвы, особенно на нижних конечностях. Поверье о волосатиках, или волоснях, проникающих в человеческое тело и вызывающих нарывы и язвы, было широко распространено по всей России.

Наиболее часто встречаемый способ лечения застарелых язв состоит в «выливании волосатиков» щелоком, или местных щелочных ваннах, причем иногда перевязывали ноги или руки выше язвы ржаными колосьями, с целью помешать паразиту проникнуть далее в тело.

Само «выливание волосатика» производится знахарем следующим образом. Берут пригоршни печной золы чистой или с примесью различных вяжущих средств, например черемуховой коры, кладут ее в небольшую кадочку или ведро, заливают кипятком и оставляют стоять до тех пор, пока полученный таким образом «щелок» не остынет настолько, что «тело может его терпеть». Тогда этим щелоком медленно обливают язву или погружают в раствор (настой) больную часть тела и держат там, пока настой совершенно не остынет. Волосни при этом «выпадают» из язвы и погибают в щелоке. Во время этой процедуры в помещении, где она производится, должна быть полная тишина, вероятно, чтобы шумом не испугать выползающих волосатиков.

Науке известен этот «таинственный» волосатик. Это Hцrdens aqaticus — один из видов круглых глистов, обитающих в воде, водится во всей средней России, живет в ручьях и маленьких речках, достигает до 15 сантиметров в длину, толщина его в два-три раза превышает лошадиный волос. Он серого цвета и никаких органов, которыми он мог бы пробуравливать покровы человеческого тела и проникать в толщу тканей, не имеет.

Однако, по народному убеждению, наглядные и неопровержимые доказательства присутствия волосатиков в телах больных дает зола, остающаяся на дне ванны или корыта, в которой заметны различные волоски, под микроскопом оказывающиеся шерстинками или ниточками.

Не менее «страшным зверем» русскому народу представляется и «зубной червяк», который «заводится в зубах и ест их». На самом деле зубные червяки, «беленькие с черными головками, которые беспокоят зубную кость», — это известный и страстно нелюбимый всеми нами кариес.

Целый ряд болезней приписывается проникновению в тело различных мелких животных, преимущественно земноводных и насекомых, через естественные его отверстия — рот, нос, уши. Так, различные желудочные страдания объясняются проникновением в тело человека змей, ужей и ящериц. Животные эти, по мнению народа, могут заползать в рот спящим в поле или в лесу, причем несчастные обыкновенно видят во сне, что глотают что-нибудь холодное. Попав «в нутро», животное поселяется там, движется, «ходит, сосет, гложет» внутренности и даже производит потомство.

Вопрос об «одержимости гадами» был в начале XX века предметом обстоятельных научных исследований русских психиатров — академика В. М. Бехтерева и профессора Казанского университета В. П. Осипова.

По мнению Бехтерева, одержимость есть своеобразное психическое расстройство, развивающееся большей частью на истерической почве, характеризующееся бредом определенного характера, в данном случае — о присутствии в теле различных гадов — змей, жаб, лягушек.

«Состояния одержимости, — писал профессор Осипов, — существовали и существуют у всех народов и, будучи тождественными, как болезненные состояния, отличаются между собою лишь внешним образом, в зависимости от содержания суеверий и поверий, господствующих у различных народов. Так, встречаясь у себя, в России, с кликушами, бесноватыми, одержимыми гадами, мы не встречаемся с одержимостью лисицами, что составляет особенность одержимости восточно-азиатских народов, и в частности японцев».

Ближайшие причины развития бреда при одержимости гадами заключаются в различных ненормальных ощущениях, локализирующихся в желудке и подложечной области. Не зная истинных причин этих, всегда неприятных, а нередко и очень болезненных ощущений, народ объяснял их действием гадов, проникших в тело.

Больные, испытывая ряд таких ощущений со стороны внутренних органов, в форме шевеления, жжения, тошноты, жажды, гложущих, сосущих болей, были глубоко убеждены в правильности своего толкования.

Лягушки и жабы, как считали в народе, могут проникать в тело или через рот, при проглатывании их или их икры, вместе с водой, или через нос. Злые люди, желавшие наслать на кого-либо указанных животных, обращались к колдуну, который и снабжал их нюхательным табаком, смешанным с высушенной и истертой в порошок лягушачьей или жабьей икрой. Достаточно было понюхать человеку такого табаку, чтобы в нем завелись соответствующие гады. Смешанная с табаком икра проникала в череп, и из нее развивались там жабы или лягушки.

Теперь перейдем к описанию «сверхъестественных» причин болезней русского человека.

«Представления об источнике болезни формируются в соответствии с основополагающей для пространственной модели мифологической картины мира оппозицией внутренний — внешний, означающей деление мира на «свой» — человеческий, освоенный, близкий и понятный и «чужой» — внешний, неосвоенный мир, в котором сосредоточены силы, в обычных условиях неподвластные человеку, — боги, умершие предки, существа низшей мифологии, природные силы и т. п., — пишет Ю. Е. Арнаутова. — Это противопоставление «своего» и «чужого», «культуры» и «природы», словом, противопоставление мира людей и внеположенной ему реальности осуществляется в рамках космоса, который, в свою очередь, противопоставлен хаосу как упорядоченное начало неупорядоченному.

Космос — вместилище человеческого бытия и оценивается человеком в категориях его непосредственного опыта, поэтому членение мира на космос социальный — «микрокосм» и природный — «макрокосм» — в достаточной мере условно: космос антропоморфен, а человек в аграрном обществе, в свою очередь, не отделен окончательно от мира природы, так что в модели мира категории пространственные переплетаются с категориями социальными.

И мир людей, и весь космос подчинены действию единожды установленного мифом и ритуалом творения порядка, действию одного закона — закона «меры и справедливости», реализуемого на разных уровнях бытия от смены природных циклов до отношений внутри человеческих коллективов и их отношений с окружающей средой. Этот извечный порядок вещей поддерживается и контролируется ритуалами и обычаями, воспроизводящими привычные формы жизни и отношений и выравнивающими всякое нарушение космической структуры. Таковым нарушением привычного и «справедливого» порядка вещей и является приходящая «извне» болезнь. Подобно природным катаклизмам и необычным явлениям, влекущим за собой всякие беды, прежде всего голод, она выпадает из стройной системы космоса, кажется чужеродной и принадлежит, следовательно, хаосу. Таким образом, всякий раз, когда хрупкий естественный баланс «микро» и «макрокосма» («договор со средой») нарушается, возникает необходимость в магическом ритуале, предназначенном восстановить его.

…В этом смысле можно говорить о знаковом характере болезни. А любое лечение — в основе своей ритуал, нацеленный на восстановление привычного и справедливого порядка вещей. Таким образом, все этиологические конструкции — объясняющую мифологию — можно рассматривать как моделирующую систему, ибо она программирует определенные виды практики — целительные ритуалы, которые, в свою очередь, являются практическим воплощением этой мифологии.

Угроза дестабилизации существующего порядка вещей постоянна: в архаических культурах внешний мир и его обитатели мыслятся потенциально враждебными человеку, а нарушение хрупкого равновесия «своего» и «чужого» миров расценивается чаще всего как действие деструктивных сил из мира «чужого».

С другой стороны, человек и сам может спровоцировать эту агрессию умышленным или неосторожным проступком. В обществе, где все поведение людей строго кодифицировано, где вопрос: «Почему нужно делать так?» — предполагает один-единственный ответ — «Потому что так делали всегда», любое нарушение принятых норм и образцов поведения, особенно если речь идет о пренебрежении в исполнении обрядов (например, погребального) или о моральной порче (клятвопреступлении, разрыве родственных связей), чревато тяжелыми последствиями для всего коллектива, ибо открывает «границу' между «своим» и «чужим» мирами, вносит хаос в их отношения и соответственно делает мир людей уязвимым для враждебных сил. Отсюда — тесная ассоциативная связь между понятиями «больной» и «нечистый», объясняющая ряд конкретных особенностей целительных ритуалов и процедур.

Болезнь — дисгармония в организме, и свидетельство дисгармонии в отношениях с внешним миром предполагает «нечистоту» тела и души — «нечистоту» как «непорядок» в противоположность «чистоте» — понятию, которое входит в парадигму смыслов сакрального. Категория сакрального применима не только к религии, но и к этике, это оценочная и объясняющая категория. Каждая культура вырабатывает свою концепцию сакрального, но в целом сакральность связана с идеей космоса как упорядоченного, гармонического начала и противопоставленности космоса хаосу.