Питер Вашингтон - Бабуин мадам Блаватской Страница 24

Ее болезненное состояние усугублялось гротескной тучностью до такой степени, что по временам ЕПБ вообще не могла передвигаться. На корабль в Мадрасе ее подняли в кресле с помощью веревок и ворота.

Подобно этому последнему индийскому эпизоду, большая часть жизни Блаватской была сплошной великолепной комедией, что зачастую подтверждает тон ее писем; но для тех, кто доверял ЕПБ, эта комедия влекла за собой трагические последствия. В 1886 г., когда Блаватская сравнительно неплохо жила в Германии, Олькотт получил письмо от Кут Хуми об одном из самых преданных теософов — Дамодаре К. Маваланкаре, молодом брамине, оставившем свою жену, чтобы стать рьяным защитником интересов Общества.

Весной 1885 г. Дамодар уехал из Индии на Тибет, чтобы лично разыскать Учителей в высоких горах Сиккима. Последние этапы этого путешествия он проделал в одиночестве. Согласно письму Кут Хуми, Дамодар достиг своей цели, несмотря на множество испытаний и страданий, и ему было позволено пройти инициацию, чтобы стать Адептом. В живых же его больше никто не видел, и даже когда был найден его труп, Олькотт предположил, что это была "майя", иллюзия, предназначенная для того, "чтобы создать впечатление, будто паломник погиб"[75].

Глава 5

АПОСТОЛЬСКАЯ ПРЕЕМСТВЕННОСТЬ

После публикации полного отчета Общества Психических Исследований в декабре 1885 г. в адьярскую штаб-квартиру посыпались письма с отказами от членства в Теософском Обществе, а пресса принялась поносить Блаватскую на все лады. Скандал следовал за ней по пятам и во время путешествия по Европе в поисках места, где можно было бы спокойно обосноваться. В Германии ЕПБ остановилась в Эльберфельде в доме фрау Гебхардт — бывшей ученицы Элифаса Леви; но затем разразился новый скандал — один из ее спутников сошел с ума и принялся грозить, что разорвет Блаватскую на куски[76]. Некоторое время она жила в Остенде (Бельгия) со своей сестрой Верой Желиховской и графиней Констанцией Вахтмайстер. Когда ЕПБ серьезно заболела, ее посетили с неудавшейся целью примирения Анна Кингсфорд и Эдвард Мэйтленд; кроме того, к ней явился Учитель Мория, предложивший Блаватской выбирать между покоем смерти и жизнью, полной борьбы. Насчет борьбы он оказался прав. Избрав жизнь, ЕПБ принялась сражаться с новой объемной книгой и с хронической нехваткой денег.

Постоянные требования денег, с которыми Блаватская обращалась в адьярский штаб, тщательно контролировал Олькотт, знавший, что его соратница способна растранжирить всю казну общества, если дать ей волю. Он посоветовал Блаватской "хранить деньги на хлеб"[77], объяснив, что Общество не может допустить расточительность. Кроме того, Олькотт прямо заявил своим коллегам, что необходимо принять "суровое решение" — не иметь больше ничего общего с феноменами и с нападками на личности (плохо завуалированный намек на привычку ЕПБ ссориться с каждым, кто ее обидит). Понимая, что это — "все равно что отказаться дышать", полковник тем не менее просил "не поднимать шума и спокойно продолжать работать", опасаясь, что новые скандалы могут безвозвратно уничтожить Теософское Общество.

Блаватскую было нелегко выносить в качестве гостя, и нередко ее визиты оканчивались печально. Не помогала и свита, с которой она путешествовала. В эту свиту входила недалекая ирландская девушка, которую ежедневно посещали видения Учителей, и маленький индус, в конце концов сошедший с ума в Германии. Но больше всего неприятностей принес третий спутник ЕПБ — красавец брамин по имени Мохини Мохандас Чаттерджи (1858–1936). Он вступил в связь с некой мисс Леонард, воспылавшей к нему страстью.

Мисс Леонард была не единственной женщиной, подпавшей под чары Мохини. Блаватская, не жаловавшая секс, писала миссис Синнетт: "В группе гете и другие; и не одна, а целых четыре, проявивших скандальную, звериную страсть к Мохини — с той жаждой старых гурманов, любителей неестественной пищи, прогнившего лимбургского сыра с червяками, чтобы пощекотать пресыщенное нёбо, — или любопытных стариков, ищущих запретный плод десятилетних девственниц! О грязные животные! святотатственные, лицемерные блудницы"[78].

Индийцы оказались сексуально привлекательными для многих европеек, увлеченных теософией. Одна девица даже послала Мохини письма якобы от Учителя, предлагая ему пользоваться ее телом по своему усмотрению. ЕПБ также принялась рассылать глупые письма, обзывая мисс Леонард Мессалиной и женой Потифара, пока адвокаты мисс не пригрозили ей судом за клевету. Выяснилось, что и сам Мохини писал мисс Леонард любовные послания, и ЕПБ пришлось извиниться под страхом судебного преследования. Возмущаясь английскими законами и глупостью своих спутников, Блаватская жаловалась Синнетту: "Похотливая старая дева влюбляется в индуса с воловьими глазами, и в результате… третью сторону, совершенно неповинную во всем этом вздоре от начала до конца, — я имею в виду себя, — насильно втягивают в скандал"[79].

В конце концов Мохини принес не меньше беспокойства, чем столь же привлекательная Анна Кингсфорд, а ЕПБ так хотелось бы свести их друг с другом, как Хуана де ла Крус и святую Терезу. Она наверняка была лучше осведомлена о его похождениях, чем сообщала своим корреспондентам. Узнав о письме ЕПБ к мисс Леонард и о грозящем судебном процессе, Олькотт написал своей старой приятельнице: "Я знаю о скандале с Мохини… Ваша теория о "миссис Потифар" грандиозна! Если, конечно, Мохини не свалял дурака в самом деле…"[80]. Впрочем, когда скандал действительно разразился, полковник переменил тон: "Я еще никогда не видел такого количества обнародованной частной переписки, которую следовало бы держать в секрете! Мои письма к Хаббу и Гебхардтам, к Гофману и прочим; мое письмо к Л.Л., отправленное с целью объединить усилия в критический момент и пересланное миссис Кавелл в нью-йоркскую газету! Письма Ледбитера к Синнетту или к мисс А.; а теперь еще и ваше письмо к мадам де Морсье…"[81].

Мохини вышел сухим из воды, но его отношения с мадам Блаватской были безнадежно испорчены. Мохини порвал с Теософским Обществом и начал собственную карьеру духовного учителя. Проведя несколько лет в Лондоне, он вернулся в Индию, где окончил свои дни на посту попечителя приюта для падших женщин.

Испытывая определенную неприязнь вообще к мужчинам, ЕПБ тем не менее представляла существенный интерес для представительниц своего пола: ее влияние пробуждало в женщинах скрытые психические силы. Одну ее ученицу, в течение часа с лишним разглядывавшую портрет Учителя Мории, на следующую ночь Мория посетил во сне. Некоторые женщины в присутствии Блаватской слышали астральные колокольчики. Некоторые даже получали личные послания от Учителей. Констанция Вахтмайстер, англо-итальянка, вдова шведского графа Карла Вахтмайстера, отличалась особенной восприимчивостью к потустороннему миру и была не только ясновидящей, но и яснослышащей. Когда она увидела, как от принадлежавших ЕПБ часов с кукушкой исходят потоки астрального света, Блаватская объяснила ей, что это — "духовный телеграф", с помощью которого Учителя снабжают ее энергией для работы над книгами. Производительность труда над новой огромной книгой — "Тайной Доктриной"[82] — ничуть не снижалась из-за неладов со здоровьем.

Другие знакомые ЕПБ были настроены более скептично. Русский писатель Вс. С.Соловьев, яростный ее противник, утверждал, что поймал ее за производством "феномена" со звоном астральных колокольчиков. Он также писал, что обнаружил в ящике ее стола стопку неиспользованных конвертов, в которых Учителя присылали письма[83]. Само по себе это не доказывало ее шарлатанства, поскольку предполагалось, что "мысленно передается" не бумага, а только текст письма. Но других улик не понадобилось: Блаватская со свойственной ей потребностью в хвастовстве и с неблагоразумной доверительностью якобы призналась Соловьеву, что феномены были поддельными, добавив, что людей нужно обманывать, чтобы иметь возможность управлять ими. Соловьев не смог восхититься ее макиавеллиевской позицией. ЕПБ в ответ назвала его "Яго от теософии"[84]. Такие разоблачения едва ли могли нанести ущерб ее безнадежно испорченной репутации, и нельзя винить ее за желание немного поразвлечься. Жилось Блаватской тяжело: помимо других недомоганий, она страдала одышкой, и подниматься вверх по лестницам было для нее настоящей пыткой. Но она не сдавалась.

После странствий по Европе весной 1877 г. она наконец обосновалась в Лондоне, где ее поддерживали богатые друзья-аристократы — леди Кэйтнесс, графиня Вахтмайстер, мисс Франческа Арундейл и дядя и племянник Кейтли. Они помогли ей открыть журнал "Люцифер" и специальное отделение Теософского Общества в Лондоне — Ложу Блаватской. ЕПБ наслаждалась вниманием новых поклонников, но только лишь удовлетворенного тщеславия ей было мало. Поэтому она решила организовать мощную базу в Европе в противовес адьярской.