Ланкаватара-сутра - Сиддхартха Гаутама

Lankāvatāra Sūtra.

Ланкаватара-сутра

или

Сутра, [поведанная при] явлении на Ланке

С санскритского оригинала на английский язык перевод выполнил профессор Д.Т. Судзуки, издан "George Routledge & Son, London" в 1932 г. В 2005 г. сокращённый и отредактированный Дуайтом Годдардом перевод был переведен на русский язык Yu Kan http://daolao.ru.

Редакция Чой. 2006 г.

Искренняя признательность Наташе Терновской за правку и редактуру фрагментов перевода.

Глава I

Различение

Так я слышал. Однажды Благодатный[1] явился на Ланке во дворце на вершине горы Малайя (Malaya) посреди великого Океана. Великое множество Бодхисаттв-Махасаттв из всех земель Будды[2] чудесным образом собралось там, а также — великое множество бхикшу[3]. Бодхисаттвы-Махасаттвы, возглавляемые Махамати[4], были совершенными мастерами различных Самадхи[5], десятикратного владения собою, десяти сил[6] и шести особых способностей[7]. Получив передачу [знания] из рук самого Будды, все они достигли безупречного понимания сути объектного мира, овладели различными [искусными] средствами, учениями и наставническими методами, [применяемыми] согласно различным складам ума и типам поведения живых существ, [а также] были глубоко сведущи в пяти Дхармах[8], трёх свабхах[9], восьми виджнянах[10] и двойной бессамостности[11].

Благодатный, зная о рассудочных волнениях, смущающих умы собравшихся подобно ряби, возникающей на поверхности океана от случайных порывов ветра, и обладая великим сердцем, движимым состраданием, улыбнулся и молвил:

— В древние времена Татхагаты[12] прошлого, бывшие архатами и всепросветлёнными, прибыли в ланкийский дворец на горе Малайя и рассуждали об Истине Благородной Мудрости, пребывающей вне рассудочного знания философов, как и вне понимания обычных учеников и мастеров, и постигаемой лишь глубочайшим осознанием. Для вашей пользы я буду рассуждать об этой же Истине.

Всё, наблюдаемое в мире, лишено усилий и активности, ибо всё сущее в мире подобно сну или чудесно возникшим образам. Этого не понимают философы и невежды. Но те, кто видит сущее именно таким, видит его истинно. Те же, кто воспринимает его иначе, вовлечены в различения и, будучи зависимы от них, привязаны к двойственности. Восприятие мира с позиции различения подобно изучению собственного отражения в зеркале, или собственной тени, или луны, отражённой в воде, или эха, услышанного в долине. Люди, опутанные тенями собственного различения, привязываются к той или иной вещи и, [оказываясь] не в состоянии избавиться от двойственности, продолжают беспрестанное различение и потому никогда не достигают успокоения. Под успокоением понимается Единость, а Единостью порождается наивысшее Самадхи, обретаемое вступлением в царство Благородной Мудрости, выявляемой лишь в глубочайших недрах сознания.

Тут все Бодхисаттвы-Махасаттвы встали с мест своих, свидетельствуя своё почтение, а Бодхисаттва-Махасаттва Махамати, воодушевлённый могуществом Будды, прикрыл одеянием одно из плеч своих, преклонил колени и, сложив вместе ладони, восхвалил Благодатного такими стихами:

Когда озираешь ты мир взором своего совершенного знания и сострадания, он должен тебе представать подобным цветку бесплотному, о коем нельзя сказать "он порождается, он разрушается", ибо слова "существование" и "не-существование" не применимы к нему.

Когда озираешь ты мир взором своего совершенного знания и сострадания, он должен тебе представать подобным сну, о коем нельзя сказать зыбок ли он, постоянен ли, ибо слова "бытие"» и "не-бытие" неприменимы к нему.

Когда озираешь ты сущее взором своего совершенного знания и сострадания, оно должно тебе представать подобным видéниям вне пределов ума человечьего, ибо [слова] "существо" и "не-существо" неприменимы к нему.

Совершенным знанием своим и состраданием, вне границ и пределов, ты постигаешь бессамостность всех вещей и существ и пребываешь свободным и чистым от омрачений страстями, учёностью и себялюбием.

Ты не исчезаешь в Нирване, как и Нирване не раствориться в тебе, ибо она превосходит всякую двойственность познающего и познаваемого, бытия и не-бытия.

Те, кто узрел тебя так, невозмутимо и вне представлений, освободятся от всех привязанностей, очистятся от всех загрязнений, как в этом мире, так и за его пределами.

В этом мире, чья сущность подобна сну, есть место хвале и хуле, но в Предельной Реальности Дхармакаи[13], неизмеримо превосходящей чувства и различающий ум, что там восхвалять? О, сколь же Мудрость твоя несравненна!

Далее молвил Бодхисаттва-Махасаттва Махамати:

— О Благодатный, Сугата[14], Архат и Всепросветлённый, почтительно прошу, поведай нам о выявлении Благородной Мудрости, пребывающей вне путей и практик философов; превосходящей все определения, такие как "бытие" и "не-бытие", "единость" и "инакость", "подобие" и "не-подобие", "существование" и "не-существование", "вечность" и "не-вечность"; не имеющей ничего общего ни с особостью — ни с общностью, ни с ложными образами — ни с неким видéнием, самим умом порождаемым. [Поведай о Мудрости нам,] себя проявляющей как Истина Предельной Реальности, благодаря коей, восходя неотступно по ступеням очищения, наконец достигают уровня Татхагаты, посредством чего, в силу принятых изначально обетов, не связанных с каким-либо видом насилия, распространяют её влияние в неисчислимых мирах, подобно драгоценному камню, излучающему всё многообразие светов своих, посредством чего мне и другим Бодхисаттвам-Махасаттвам будет дано вести всех существ к вершинам сей добродетели.

Благодатный молвил:

— Славно, славно, Махамати! Воистину, славно! Из сострадания к миру и во имя блага, кое сим принесено будет многим как людям, так и небожителям, ты явился пред нами вопросить об этом. Потому, Махамати, слушай и подлинно постигай то, что скажу, ибо дам я тебе наставления.

Тут Махамати и все Бодхисаттвы-Махасаттвы почтили искренним вниманием поучения Благодатного.

— Махамати, поскольку невежды и простаки, не ведающие, что мир является лишь чем-то самим умом воображаемым, цепляются за множественность внешних объектов, за понятия "бытие" и "не-бытие", "единость" и "инакость", "подобие" и "не-подобие", "существование" и "не-существование", "вечность" и "не-вечность", и полагают себя обладающими некой личной самосущей природой, и порождается всё это различающим умом и стойко запечатлевается несознаваемыми влечениями[15], оттого предаются они ложному воображению.

Это всё миражам подобно, оазисы в коих воспринимаются словно реальные. Подобным же образом зрят миражи животные и, будучи мучимы жаждою в засуху, к ним устремляются. Животные, не ведающие, что оазисы те — порождения их же умов, не осознают, что сих оазисов не существует. Подобно им, Махамати, [ведут себя] невежды и простаки. Умы их, объятые пламенем алчности, гнева и глупости, обретают [своё] наслаждение в мире множества форм. Мысли их одержимы представлениями о рождении, развитии и разрушении. Не разумеющие, что понимается под существованием и не-существованием, и увлечённые с безначальных времён ложными домыслами и различениями, они вовлекаются