Николай Кавасила - Сочинения

Сочинения

Письмо Димитрию Кидону

Обратившиеся от себя с приветствием, мы вас расстроили — все тягостное встретилось мне: прежде всего само плавание, какого зла хуже? Затем пришлось идти пешком, все полно страха, и в том числе суша нисколько не более учтива к нам, чем море. Поэтому я думал, что несчастья последуют за нами до дома: тогда–то возможно и отдохнуть. Было же наоборот. Дело в том, что дома обнаружились несчастья, оказавшиеся худшими. Ибо о том несчастье, что многими днями раньше умер отец, я узнал в это самое время. И вот измерь ужас.

Сверх того страшная болезнь, и долгое время она душила. И вот теперь, изгнанная с трудом посредством многих выдумок врачей, она оставила мне такое именно тело, что я не радуюсь ничему из пищи, так как бездействую; лучшие части тела у меня словно связанные, хотя ни одна не повреждена небывалым увяданием. Завершение же несчастий — домашние заботы, а именно толпа, окружавшая нескольких знатных родственников, пытавшихся грабить имущество, которое ускользнуло от сербов. И я несчастлив настолько, что меня занимают с этих пор даже законы, именно те самые, которые применяются ныне, и дело доходит вплоть до суда. Плохо то, что мне недоставало судебных защитников, и я думаю, достойно сожаления, что, проходя когда–то и случайно встретив, я поприветствовал их. Ибо я боялся, что, сам выступив на суде, я пробужу в теле успокоившуюся с трудом ныне желчь. Главное же ты знаешь, суды, судопроизводство, судей и за сколько они продаются: ведь очень же за немного. Таким образом, все настоящее удручает, невозможно однако ничто, вследствие чего я бы считал утешение страданием. Я горячо жажду твоего голоса, который, словно какое–нибудь лекарство, спасет словом. Совершенно ведь невозможно внимать только происходящему. Поэтому говори и сделай добро относящемуся к тебе исключительно по–дружески.

Перевод В.А. Сметанина, по изданию: Loenertz R. — J. Demetrius Cydones: Correspondance. Vatic.: Biblioteca Apostolica Vaticana, 1956–1960. V. 1, 169, № 1. 1—25.

Воспроизведено по изданию: Сметанин В. А. Византийское общество XIII–XV вв. (по данным эпистолографии). Свердловск, 1987. С. 254–255.

Изъяснение Божественной Литургии

1. Приготовление к Литургии

В священнодействии Святых Тайн (честные) дары прелагаются в Божественное Тело и Кровь; цель его — освящение верных, которые получают чрез (приобщение) святых даров оставление грехов, наследие Царства Небесного и тому подобное. Пособием и приготовлением как по отношению к самому делу (преложения святых даров), так и в отношении к достижению цели (священнодействия) служат молитвы, псалмопения, чтения из священных книг, одним словом, все, что священносовершается и возглашается и пред освящением, и по освящении даров. Ибо, хотя Бог подает нам всякую святыню даром, и мы ничего не можем принести Ему, и (Его дары) суть в строжайшем смысле дары, однакож Он настоятельно требует от нас, чтобы мы были способны и принять святыню, и сохранить; людям, не приготовленным к сему, Он и не подал бы освящения. Под таким условием подает Он (благодать) Крещения и Миропомазания; под этим условием допускает Он и к своей вечери и преподает страшную пищу, как это Он выразил в притче о семени, когда говорил: изыде сеятель — не обрабатывать землю, но — сеяти так, что обработка и все вообще приготовление должно уже сему предшествовать. Итак, поелику столь необходимо, чтобы мы приступали к принятию Тайн с таким добрым настроением и приготовлением, то должно было привзойти в состав священнодействия и оно (надлежащее приготовление), как и есть. Эту именно силу в отношении к нам имеют молитвы, псалмы, как и всё, что литургии священносовершается и возглашается. Ибо они освящают нас и благоустрояют то к надлежащему приятию святыни, то к сохранению и к дальнейшему соблюдение её в себе. Освящают они нас двояким способом. Первый способ тот, что мы получаем пользу от самих молитв, псалмов и чтений. Молитвы обращают нас к Богу, испрашивают нам отпущение грехов, подобно как и псалмопения умилостивляют к нам Бога и привлекают к нам помощь свыше. Ибо пожри, сказано, Богу жертву хвалы, и избавлю тя, и прославиши мя. А чтение Священного Писания возвещает благость и человеколюбие Божие, а вместе с тем правду и суд, внедряет в наши души страх Божий и воспламеняет любовь к Богу и таким образом вселяет в нас решительную готовность к исполнению Его заповедей. И все это как в священнике, так и в народе делает душу лучше, боголюбезнее, делает способным как его, так и народ к принятию и соблюдению честных даров, что составляет цель священнодействия. В частности, священника это приготовляет к тому, чтобы он достойно мог приступить к совершению жертвоприношения, что составляет, как сказано выше, предмет таинственного священнодействия. Это–то и содержится в молитвах — во многих местах; священник молится о том, чтобы не явиться ему недостойным предстоящего (священнодействия), но чтобы чистыми руками, душою и языком он мог послужить таинству, и таким образом уже и самые слова, которые читаются и поются, сами по себе помогают нам при совершении (таинства). А с другой стороны, и чрез это, а вместе и чрез все, что совершается в священнодействии, мы получаем освящение и другим способом — тем, что во всем этом мы созерцаем здесь образ Христа, Его дела в отношении к нам и Его страдания. Ибо и в псалмах, и в чтениях, и во всем том, что совершается священнослужителем во все продолжение священнодействия, изображается домостроительство Спасителя, так что то, что составляет первое в этом домостроительстве, объясняется в первых действиях этого священнослужения, второе — во вторых, следующее затем — в последних священнодействиях; так что у тех, кто смотрит на это, все те (обстоятельства) находятся как бы пред глазами. Так, например, освящение даров или самая жертва возвещает Его смерть. Воскресение и Вознесение, потому что эти честные дары претворяются в самое Тело Господне — то самое, Которое все это приняло на себя. Которое было распято, воскресло и вознеслось на небо. А что предшествует этой жертве, изображает то, что было до смерти (Спасителя), — Его пришествие, Его явление, Его окончательное вступление (в дело служения спасению рода человеческого); а что следует после жертвоприношения — обетование Отца, о котором Сам Он сказал, сошествие на апостолов Святого Духа, обращение чрез них к Богу и введение язычников в общение с Богом. Вообще всё священнодействие есть как бы один образ единого Тела Царства Спасителева — образ, представляющий все его части от начала до конца во взаимном порядке и согласии. Таким образом псалмы, которые поются в самом начале, всё что предшествует им, что совершается и говорится в предложении даров, — все это означает первоначальное время Христова домостроительства. А что следует за псалмами — чтение Священного Писания и прочее — изображает дальнейшее. Хотя выше показана другая польза от чтений и псалмопений, ибо они введены, очевидно, для того, чтобы побуждать нас к добродетели и умилостивлять Бога, однако ж ничто не мешает им иметь и такое назначение; одно и то же, конечно, может и вести верных к добродетели, и изображать домостроительство Христово. Ибо как одежда выполняет, с одной стороны, простое назначение платья — прикрывать собою тело, а, с другой стороны, смотря по тому, какая она бывает, означает собою и ремесло, и образ жизни, и достоинство того, кто ее носит, так точно и здесь. Что Священное Писание заключает в себе и богодухновенные изречения, и песни во славу Божию и побуждает к добродетели, чрез это оно освящает тех, кто читает его и поет; а что избраны именно такие чтения и расположены именно в таком порядке, поэтому оно имеет и другое значение, изображая нам довольно ясно пребывание Христово (на земле) и Его Царство. И притом такой смысл имеет не только то, что поется или читается, но и что совершается. Каждая вещь совершается здесь по настоятельной надобности: она означает или что–нибудь из дел Христовых, из Его деяний или страданий. Таков, например, вход во святилище с Евангелием или вход с честными дарами; то и другое делается по надобности: первое — для того, чтобы Евангелие потом читалось, последнее — для совершения жертвоприношения, а то и другое означают явление и открытое вступление Христа (в дело служения спасению рода человеческого); одно — явление неясное, неполное, когда Он только что начал Себя открывать, другое — явление совершеннейшее, последнее. В числе того, что здесь совершается, конечно, есть нечто и такое, что делается вовсе не для удовлетворения какой–нибудь нужды, но совершается только для выражения известной мысли, например, прободение хлеба и изображение на нем креста, или то, что нож для прободения бывает устрояем в виде копья, или, наконец, прилитие к святым дарам теплой воды. Много такого можно встретить и в других таинствах, например, в Крещении: имеющие креститься должны снять с себя обувь и одежду и, обратясь к западу, протянуть руки и дунуть; там чрез это внушается, какова должна быть в нас ненависть к злому духу и до какой степени должно простираться отвращение к нему в том, кто хочет быть истинным христианином; другое что–нибудь в этом же роде при совершении таинств имеет другое какое–нибудь значение. А что совершается при священнодействии святых даров, все имеет прямое отношение к домостроительству Спасителя, и это с той целью, чтобы созерцание этого домостроительства, находящегося как бы у нас пред глазами, освящало наши души и таким образом мы делались способными к принятию Святых Тайн. Как тогда это домостроительство воскресило вселенную, так точно и теперь, если постоянно будем созерцать его, оно делает душу созерцающего лучше и боголюбезнее. А если говорить точнее, то и тогда оно нисколько не принесло бы пользы, если бы его не созерцали, если бы в него не веровали.