Мать - Мать. Вопросы и ответы 1953 г. Страница 14

Что такое смирение истинное и смирение ложное?

Это очень просто: как только люди слышат призыв «будьте смиренны», они тотчас же думают о смирении перед другими людьми – это и есть ложное, дурное смирение. Истинное смирение – смирение перед Богом, а это означает, что у вас есть отчетливое и ясное, живое чувство, что без Божественного вы – ничто, что без Него вы ничего не способны ни сделать, ни осознать, и какими бы умными вы ни были, вся ваша мудрость – ничто по сравнению с Божественным Сознанием; нужно постоянно поддерживать в себе это чувство, тогда у вас всегда будет правильное отношение к собственному восприятию и осознанию всего окружающего – в них будет смирение и они будут лишены личных притязаний на первенство перед Божественным.

В твоей книге сказано:

«Если вы идете путем самоотречения, вы должны оставить личные усилия, но это не значит вообще отказаться от применения воли в своих действиях».

Но если человек хочет чего-то добиться, «применяет волю», разве здесь нет личного усилия? Что же тогда такое – воля?

Это разные вещи. Между действием воли и личным усилием есть существенное различие. Личное усилие сопровождается постоянным внутренним напряжением, принуждением; у вас остается постоянное ощущение, что рассчитывать вам не на кого, искать поддержки не у кого, кроме как у самого себя, и вы остро, а порой даже и болезненно переживаете это состояние постоянного нервного напряжения, потому что понимаете, что полагаться можно только на себя, и вам кажется, что если в следующее мгновение вы не сделаете очередного усилия, вы пропали. Вот что означает личное усилие.

Совсем иное дело воля. Воля – это способность предельно сосредоточенно выполнять любое дело, которое делаешь, и делать его как можно лучше и не останавливаться до тех пор, пока тебе со всей определенностью не станет ясно и понятно, что оно закончено. Это трудно объяснить, но попробуем. Предположим, что по тем или иным причинам, в силу определенных обстоятельств вам предстоит какая-то работа. Возьмем хоть, ну, скажем, художника, на которого снизошло вдохновение, и он решил написать картину. Он прекрасно знает, что если и в дальнейшем, в ходе работы над картиной, у него не будет вдохновения и поддержки более высоких, чем его собственная, сил, ничего особенного у него не получится. Выйдет, скорее всего, мазня, а не картина. Все это ему хорошо известно. Но решение принято и нужно писать; причин такой необходимости может быть множество, но, так или иначе, нужно писать. Если бы он сам считал себя лишь безвольным участником творческого процесса, он должен был разложить свою палитру, краски, кисти, натянуть холст, установить мольберт, а потом сесть перед ним и сказать, обращаясь к Божественному: «А теперь пиши». Но Божественное подобным образом не действует. Художник сам должен взять все в свои руки, все приготовить, сосредоточить свое внимание на избранном сюжете, найти образы и колорит, который сможет их выразить, и постоянно направлять свою волю на то, чтобы с каждым сеансом картина становилась все лучше и лучше. Целенаправленно вкладывая всю свою волю в работу, он в то же время должен ощущать себя открытым, должен быть готов к восприятию нового вдохновения; ему никогда не следует забывать, что каковы бы ни были его познания в технике живописи, с каким бы усердием, как бы тщательно он не готовил, не обдумывал, не выстраивал сочетания цветов, изображения отдельных персонажей, общую композицию картины, если не будет вдохновения, у него выйдет картина, каких миллионы, то есть картина, не представляющая особого интереса. Он помнит об этом. Он пытается, он стремится увидеть, почувствовать то, что, по его замыслу, должно быть выражено на картине и как оно должно быть выражено. У него все готово: краски, кисти, натурщики, он уже сделал набросок, который должен вырасти в картину, и теперь он призывает вдохновение. Истории известны художники, которые достигали ясного и точного видения того, что должно быть сделано. А потом, день за днем, час за часом, всю свою волю сосредоточив на цели, они работали, изучали нужные материалы, с величайшим усердием и тщательностью делали все, что нужно было сделать, чтобы в совершенстве воплотить однажды увиденное, передать вдохновенный образ, представшую перед их внутренним взором картину… Вот такая работа – это действительно работа ради Божественного, в единстве с Ним, и работник в этом случае становится не просто покорным, безвольным орудием, а деятельно преданным, целеустремленным сотрудником. Работа, исполненная в таком духе, обычно дает достойные плоды. Вообще этот пример с живописью хорош своей наглядностью; дело в том, что живописец, если он, действительно, художник, творец, может ясно, отчетливо видеть то, что нужно воспроизвести, потому что вступает в непосредственное общение с Божественной Силой, которая, являясь источником всякого воплощения, стоит выше его. Все то же самое можно сказать применительно к поэту, писателю, вообще к любому что-то созидающему человеку, ко всем людям, занятым творческим делом.

У вас были бы, наверное, большие успехи в учении, если бы вы так же относились к своим урокам, не так ли?

Дети мои, если вы говорите себе «Мы хотим стать самым совершенным – насколько это в наших силах – орудием воплощения в мире Божественной Воли», то, согласитесь, чтобы быть таким инструментом, нужно себя соответственным образом воспитывать, образовывать, развивать. Божественный инструмент не может быть неотесанным обломком. Прежде чем что-то строить из камня, вы обрабатываете камень; нужно обточить, огранить бесформенный кусок углерода, чтобы он стал драгоценным алмазом. Все то же самое относится и к человеку, стремящемуся стать подлинным орудием Божественного. Чтобы сделать себя, свой мозг и тело таким совершенным инструментом, нужно все то, чем вы располагаете, должным образом развить, настроить, очистить, снабдить недостающим, улучшить имеющееся.

Возьмем, к примеру, ваши занятия. Если вы не в настроении, вы ворчите: «Господи, опять будет эта скука!» Если при этом еще и учитель не умеет пробудить ваш интерес к предмету (можно быть очень хорошим учителем и при этом не уметь увлечь учеников своим предметом, это далеко не просто… притом, бывает, что вам совсем не хочется, чтобы вас вообще как-то отвлекали от ваших собственных мыслей, с которыми вы совсем не расположены расставаться), то вам хочется бежать куда угодно, только бы не оставаться в школе. Но вы, хотя и не в духе, все же идете на занятия, вы понимаете, что должны учиться, так как если вы будете потакать своим прихотям, то вы никогда не достигнете умения управлять собой, ибо ваши прихоти, а не вы сами, будут управлять вами. Поэтому вы идете на занятия. И если теперь вместо того, чтобы говорить себе: «О боже, опять придется томиться смертной скукой, как это все неинтересно!», вы скажете себе: «Нет в жизни такого мгновения, таких условий, которые не предоставляли бы возможности сделать шаг вперед в своем развитии. Как же для этого я могу использовать нынешний день, что могу извлечь из того, чем мне предстоит заниматься, какой шаг мне предстоит совершить сегодня?.. Всего себя – пусть моя личность и не столь уж выдающаяся – я отдаю в распоряжение Божественного. Я хочу, чтобы мое существо стало хорошим инструментом, через которое Оно сможет проявить Себя, я стремлюсь к тому дню, когда смогу сказать себе, что готов (или готова) к трансформации. Итак, что мне предстоит делать сегодня?.. Я должен идти на это занятие, хотя этот предмет мне и не слишком нравится, но если я не умею найти для себя какой-то интерес в этой работе, то, может быть, это оттого, что во мне чего-то недостает, значит, где-то в моем мозгу не хватает нужных клеток. Но если это так, то я должен точно выяснить, в чем именно здесь дело, я буду старательно слушать, я буду очень внимателен и собран на уроке, а самое главное, я прогоню из ума это внешнее легкомыслие, небрежность, из-за которой мне делается скучно, когда я чего-то не понимаю. А отчего же все-таки мне скучно?.. Да оттого, что я ничего не делаю для самосовершенствования». Когда человек – все равно, молодой он или старый – перестает делать что-то для своего совершенствования, ему становится скучно, ибо мы живем на земле, чтобы идти все к большим и большим высотам в своем развитии. Если мы не движемся вперед, не растем и не развиваемся во всякое мгновение своей жизни, она, действительно, становится скучной, однообразной, безрадостной и совсем некрасивой. «Итак, я выясню, что я могу и должен сделать для своего самосовершенствования на этом занятии, ведь есть же здесь что-то такое, чего я не знаю, но что могу узнать и чему могу научиться».

Если хочешь учиться, можешь делать это в каждое мгновение. Я, например, училась, даже слушая болтовню малышей. Ведь во всякое мгновение может произойти что-то важное для внутреннего роста, это может быть, например, даже ненароком услышанное слово – ведь даже круглый дурак может сказать такое слово, которое откроет вам что-то такое, что поможет подняться на ступень выше. Если бы вы только знали, какой интересной становится жизнь, если человек таким образом учится у нее! Вам уже не придется скучать, все, скуке конец – ее у вас и в помине не будет, о ней вы и не вспомните, ибо во всем будете находить что-то интересное, что-то особенное, что-то замечательное, – потому что можете чему-то учиться во всякое мгновение жизни; на каждом шагу перед вами будет открываться возможность что-то сделать для своего самосовершенствования. Например, если, оказавшись по тем или иным причинам на улице, вы вместо внутреннего ничегонеделания начнете делать наблюдения… Помню, как однажды я зачем-то была на улице – мне что-то нужно было: или я делала покупки, или шла навестить кого-то, впрочем, это неважно; так вот, быть на улице – в этом часто мало приятного, но понаблюдайте за окружающим миром: как идет вот этот человек, как движется тот, другой, приглядитесь к особой игре света на разных предметах, заметьте, как неожиданно это дерево делает окружающую обстановку привлекательной для взора, обратите внимание, наконец, как много вокруг интересных вещей и в каждой есть что-то свое, особенное… и тогда каждое мгновение у вас будет чему поучиться. И не только поучиться; помню, как один раз, когда я шла по улице, я испытала что-то вроде озарения. Впереди меня шла женщина и – какая же у нее была замечательная походка, просто прекрасная! Двигалась она великолепно! И когда я все это увидела, передо мной вдруг возникла другая картина, внезапно мне открылись самые истоки греческой культуры, я увидела, как в мир нисходят все эти породившие ее силы, чтобы воплотить здесь прекрасное, – и все это единственно благодаря тому, что передо мной шла женщина с красивой походкой! Теперь вы понимаете, что я хочу сказать, понимаете, почему и как все может быть интересно даже во время прогулки по улице.