История Александра Македонского - Квинт Курций Руф Страница 22

(19) Случайно тиран Метимнский Аристоник, ничего не зная о происшедшем в городе Хиосе, прибыл в первую ночную стражу с пиратскими кораблями к закрытому входу в гавань и на вопрос стражи, кто он такой, ответил, что Аристоник прибыл к Фарнабазу. (20) Сторожа говорят ему, что Фарнабаз уже спит и что к нему сейчас пройти нельзя, но что для союзника и гостя гавань открыта, Фарнабаза можно будет видеть на следующий день. Аристоник без колебания вступил в гавань первым, за своим вождем последовали и пиратские лембы[126]. (21) Пока они привязывали свои корабли к причалам в порту, стража запирает вход в гавань и будит спавших поблизости солдат, никто из пиратов не осмелился сопротивляться, на всех были наложены оковы, а затем их передают Амфотеру и Гегелоху[127]. (22) Отсюда македонцы перешли в Митилену. Недавно, захватив этот город, в нем засел с персидским гарнизоном в 2 тысячи человек афинянин Харес; но он не мог выдержать осады, сдал город, выговорил для себя право свободно уйти и отправился в Имброс. Сдавшихся македонцы пощадили.

Глава 6

(1) Дарий, отчаявшись добиться мира, которого думал достигнуть письмом через послов, энергично стал восстанавливать свои боевые силы для возобновления войны. (2) Он приказывает вождям отрядом собраться в Вавилон, также и командиру бактрийцев Бессу[128] прийти, собрав как можно больше войска. (3) Бактрийцы, среди этих племен самые воинственные и суровые, по своим нравам совсем не похожи на изнеженных персов; они жили недалеко от весьма воинственного племени скифов, привыкли к грабежам и всегда бродили с оружием в руках. (4) Бесс, подозреваемый в вероломстве, несомненно, с неудовольствием держался на вторых ролях, но все же внушая царю страх. Ведь он домогался царской власти, но боялся стать предателем, хотя только так и мог достигнуть цели. (5) Впрочем, Александр, несмотря на все расследования, не мог обнаружить, куда удалился Дарий, так как по своим обычаям все персы с удивительной преданностью хранили тайну своих царей. (6) Ни страхом, ни обещаниями нельзя было принудить их к словам, которые могли бы выдать тайну. Традиционное повиновение царям сделало священным это молчание под страхом смерти. Несдержанность на язык карается у персов строже всякого другого проступка; считается, что нельзя доверять ничего важного тому, кому тяжело соблюдать молчание, хотя по природе это совсем нетрудно для человека.

(7) Поэтому Александр осаждал город Газу, не зная ничего, что происходит у неприятеля. Начальником города был исключительно преданный своему царю Бетис[129], он с небольшим гарнизоном защищал город, укрепленный необычайно мощными стенами. (8) Александр, осмотрев местность, приказал рыть подкоп: мягкая почва облегчала эту тайную работу, так как находящееся поблизости море намывает много песка и нет здесь камней и скал, которые мешали бы рыть ход. (9) Итак, рытье началось с невидной для жителей стороны; чтобы отвлечь их внимание, царь велит придвинуть к стенам осадные башни. Но та же мягкая почва оказалась неудобной для передвижения башни; песок рассыпался и затруднял вращение колес, верхние ярусы башни падали и многих ранили, а люди изнемогали и от поддерживания башен, и от передвижения их. (10) Итак, царь дал знак к отступлению, а на другой день велел обложить стены города блокадой. Когда взошло солнце, он перед тем, как повести войско, совершил по обычаю отцов моление богам, прося у них помощи. (11) Случайно пролетавший ворон обронил комочек земли, который нес в когтях; упав на голову царя, земля рассыпалась, а птица села на ближайшей башне, обмазанной битумом и серой; птица прилипла крыльями к башне и тщетно старалась улететь; близстоящие воины ее поймали. (12) Это происшествие показалось достойным того, чтобы запросить о нем прорицателя, да и сам Александр не был совсем свободен от суеверий. Итак, Аристандр, пользовавшийся величайшим доверием, разъяснил, что этим знамением предвещается падение города, однако есть опасение, как бы не получил ранения сам царь. Он убедил его в тот день ничего не предпринимать. (13) И хотя царь очень досадовал, что один этот город препятствует ему спокойно вступить в Египет, он все же послушался прорицателя и дал сигнал к отступлению.

Тогда у осажденных поднялся дух, и они, выйдя из города, напирают на отступающих, считая, что промедление врагов для них благоприятно. (14) Они вступили в бой с ожесточением, но не проявили стойкости и, увидев, что знамена македонцев движутся в обход, сразу же прекратили борьбу. Уже до царя достигали крики сражающихся, когда он, забыв о предсказании, но все же по просьбе друзей надев на себя панцирь, в который редко облачался, подошел к первым рядам. (15) Увидев его, один араб из воинов Дария, решившись на дело, непосильное для его судьбы, прикрывая меч щитом, бросился к ногам Александра под видом перебежчика. Тот приказал ему встать и велел принять его в число своих. (16) Но варвар, быстро перебросив меч в правую руку, замахнулся им над головой царя, который, легким отклонением головы избегнув удара, отрубил промахнувшуюся руку варвара. Он считал, что в этом осуществилась предсказанная ему опасность. (17) Но я убежден, что судьба неотвратима, ибо, рьяно сражаясь в первых рядах, царь был ранен стрелой[130]; она прошла через панцирь и вонзилась в плечо, ее вынул врач царя Филипп. (18) Потекла обильно кровь, и все испугались; через панцирь не было видно, глубока ли рана. Сам царь, даже не побледнев, приказал остановить кровь и перевязать рану. (19) Долго еще после этого он оставался впереди знамен, скрывая боль или преодолевая ее, как вдруг кровь, перед этим задержанная лекарством, полилась сильнее, и рана, причинявшая мало боли, пока была свежа, распухла, когда кровь стала запекаться. (20) У царя потемнело в глазах и подкосились ноги; ближайшие воины его подхватили и принесли в лагерь; а Бетис, считая, что он убит, вернулся в город, торжествуя победу.

(21) Между тем Александр, еще не залечив раны, возвел насыпь, равную по высоте стенам, и приказал подвести под них несколько подкопов. (22) Горожане на прежней высоте стен надстроили новые укрепления, но и они не могли сравняться с высотой башен, возведенных на насыпи. Таким образом, внутренняя часть города была открыта для вражеских стрел. (23) Крайняя беда пришла к горожанам, когда стена, подрытая из подкопа, рухнула и через ее