Галина Лифшиц-Артемьева - Предания, сказки и мифы западных славян Страница 29

«Черт возьми, – подумал король, – ничего не могу с этим ковшиком поделать, да ладно, и без него обойдусь!»

Наклонился он к воде, чистой, как хрусталь, и холодной, как лед, сгорая от жажды, и начал пить. При этом его длинная борода по пояс погрузилась в воду. Утолив жажду, захотел король встать… но что-то держало его за бороду и не отпускало. Дернулся он раз, другой, все напрасно, и крикнул гневно:

– Кто там? А ну пусти!

– Это я, король подземный, Кощей бессмертный, и я тебя не отпущу, пока ты мне не подаришь то, что, сам того не зная, оставил дома, а вернувшись домой, сразу найдешь.

Посмотрел король в глубокий колодец – и глядь – там кто-то с головой, огромной, как бадья, с зелеными глазами, со ртом до ушей, держит короля за бороду длинной, будто рачьей, клешней и хитро смеется. Король подумал, что вещь, о которой он перед отъездом не знал и которую найдет, вернувшись, не должна быть особенно ценной, и сказал этому призраку:

– Хорошо, отдам!

Призрак зашелся смехом, блеснул очами, исчез, а с ним исчез и колодец, вода, сруб, ковшик, король снова был наверху у леса, на сухом песке, и ничего вокруг не было. Король встал, перекрестился, вскочил на коня, догнал свою дружину и поехал дальше.

Через неделю-две вернулся король в свой замок, толпы людей пришли его приветствовать, с почестями въехал он во внутренний двор и ступил на лестницу. А наверху лестницы стояла королева и ждала его, у груди держала она перинку, с дитятей в пеленках, прекрасным, как месяц ясный. Все понял король, горестно вздохнул и сказал себе:

«Так вот что я, сам того не ведая, оставил дома, а вернувшись, сразу нашел».

И горько-горько заплакал он, все удивились, но никто не осмеливался спросить о причине. Взял король дитятко на руки и долго всматривался в его невинное личико, потом принес его во дворец, положил в колыбельку и, затаив печаль, посвятил себя государственным делам, но никогда уже не был веселым, как прежде, все время мучился при мысли, что Кощей придет и напомнит ему о сыне.

Проходили недели, месяцы, годы, и никто за сыном не приходил. Королевич, названный Ненадалеком, рос, рос и наконец стал прекрасным юношей. И король со временем стал снова веселым, как и прежде, и забыл о том, что случилось, но, к сожалению, не все забыли.

Однажды охотился королевич в лесу, отстал от своей дружины и заехал далеко в дикую чащу.

Вдруг встал перед ним уродливый старик с зелеными глазами и сказал:

– Как дела, королевич Ненадалек? Долго ты себя ждать заставил!

– Кто ты?

– Это ты позже узнаешь, но когда ты вернешься к отцу, передай ему поклон от меня и скажи, что хочу, чтобы он со мной рассчитался, а если он быстро долг не заплатит, горько о том пожалеет.

Сказал это уродливый старик и исчез, удивленный королевич повернул коня, поехал домой и рассказал королю о том, что с ним приключилось. Король побелел, как полотно, и открыл сыну ужасную тайну.

– Не плачь, отец, – ответил королевич, – не так все плохо. Я смогу заставить Кощея отречься от права на меня, которое он так мошеннически выудил, но если не вернусь я в течение года, будет это означать, что никогда уж больше не увидимся!

Собрался королевич в дорогу, король дал ему стальные доспехи, меч и коня, королева повесила ему крест из красного золота на шею; потом обнялись они горячо, заплакали сердечно, и королевич уехал.

Ехал он день, два, три, в конце четвертого дня, на заходе солнца, приехал на берег морской и нашел у самого залива двенадцать девичьих рубашек, белых, как снег, а в воде, насколько глаз мог видеть, не было ни одной живой души, только вдали от берега плавало двенадцать белых гусочек. Любопытствуя, чьи это рубашки, взял королевич одну, пустил коня на луг, а сам спрятался в камышах поблизости и стал ждать, что будет. Гусочки, наигравшись в море, приплыли к берегу, одиннадцать из них подбежали к рубашкам, ударились оземь, превратились в прекрасных девушек, быстро оделись и улетели в поле. Двенадцатая гусочка, меньше и прекраснее всех остальных, не отваживалась выйти на берег и только боязливо вытягивала шейку и оглядывалась по сторонам. Заметила она королевича и заговорила человеческим голосом:

– Королевич Ненадалек, верни мне мою рубашку, я тебя за это отблагодарю.

Послушался королевич, положил рубашку на траву и скромно отвернулся. Гусочка выбежала на травку, превратилась в девушку, быстро оделась и встала перед королевичем, и была она такая красивая, что ни в сказке сказать, ни пером описать. Зарделась она, подала королевичу белую ручку и, опустив глазки, сказала любезным голоском:

– Спасибо тебе, добрый королевич, что ты сделал, как я просила; я младшая дочка Кощея Бессмертного; у него двенадцать дочек, и царствует он в подземном царстве. Отец мой уже давно тебя ждет, королевич, и сильно гневается, но ты не бойся, сделай только то, что я тебе скажу. Как только увидишь короля Кощея, упади сразу на колени, не обращай внимания на его крики, топот и угрозы, но смело к нему приближайся. Что потом будет, увидишь, а сейчас пойдем!

Сказав это, топнула принцесса своей маленькой ножкой, земля перед ней расступилась, и они спустились в подземное королевство, в Кощеевый дворец, который освещал все подземелье яснее, чем наше солнце землю. Королевич смело вошел в зал. На золотом троне сидел Кощей с горящей короной на голове. Глаза его блестели, как две зеленые стекляшки, а руки у него были как рачьи клешни. Как только увидел его королевич издалека, упал на колени, а Кощей так грозно закричал, что своды подземного царства затряслись, но королевич смело приближался на коленях к трону, а когда приблизился он на расстояние нескольких шагов, рассмеялся король и сказал:

– Ты счастливчик, повезло тебе, что удалось меня рассмешить; оставайся в нашем подземном царстве, но, прежде чем станешь ты его законным обитателем, должен выполнить три моих поручения, но сегодня уже поздно, начнем утром, а пока иди в свою комнату.

Королевич хорошо выспался в комнате, а на следующий день утром Кощей позвал его к себе и сказал:

– Посмотрим, королевич, что ты умеешь! Построй-ка мне за сегодняшнюю ночь дворец из чистого мрамора, окна пусть будут хрустальные, крыша золотая, вокруг него – прекрасный сад, а в саду – скамьи и фонтаны; если построишь, заслужишь мою любовь, а нет – прикажу тебя заколоть.

Выслушал его королевич, вернулся в свою комнату, задумался о грозящей ему смерти и так сидел, погруженный в свои мысли, когда вдруг у окна снаружи зажужжала пчелка и попросила:

– Открой!

Открыл он окно, пчелка влетела внутрь, и перед удивленным королевичем появилась принцесса, самая младшая дочка Кощея.

– О чем задумался, королевич Ненадалек?

– Ах, думаю я о том, что отец твой хочет лишить меня жизни.

– Не бойся! Ложись спать, а завтра утром будет твой дворец уже готов!

Так и случилось. На рассвете вышел королевич из комнаты и увидел такой прекрасный дворец, какой никогда не видывал, удивился он, не веря собственным глазам.

– Ну, на этот раз ты выиграл, – сказал Кощей, – но теперь слушай мое второе задание: завтра предстанут перед тобой двенадцать моих дочерей, если не угадаешь, которая из них самая младшая, голову на плаху положишь!

«Чтобы я не смог узнать самую младшую принцессу? – сказал королевич сам себе в своей комнате. – Что в этом может быть трудного?»

– А то, – ответила принцесса, влетевшая в комнату пчелкой, – что, если я тебе не помогу, не узнаешь, потому что мы очень похожи, сам отец различает нас только по одеждам.

– А что я должен делать? – спросил Ненадалек.

– А вот что: самая младшая – та, у которой над правой бровью найдешь солнышко, только хорошенько это запомни! До свидания!

Назавтра Кощей снова позвал королевича Ненадалека. Принцессы уже стояли в ряд, все в одинаковых одеждах, с опущенными глазами. Посмотрел на них королевич и удивился, как же принцессы друг на друга похожи, прошел мимо каждой раз, другой, нигде не увидел знака, о котором было договорено, – и только в третий раз увидел над бровью одной из них солнышко и крикнул:

– Вот самая младшая принцесса!

– Черт возьми! Как ты это угадал? – воскликнул Кощей гневно. – Тут какой-то подвох. Ну что ж, испытаю тебя по-другому. Придешь сюда снова через три часа и в моем присутствии покажешь нам свою мудрость; подожгу я соломку, и пока будет она гореть, сошьешь пару башмаков, а не успеешь – сгинешь!

Разгневанный королевич вернулся в свою комнату, а пчелка уже его там ждала.

– О чем задумался, королевич?

– Как же мне не задуматься, когда твой отец хочет, чтобы я ему пару башмаков сшил, а разве я сапожник?

– Так что будешь делать?

– А что я должен делать? Башмаки шить не буду, смерти я не боюсь – двум смертям не бывать, а одной не миновать!

– Нет, королевич, ты не умрешь, я о твоем освобождении позабочусь, или вместе спасемся, или вместе погибнем; мы должны убежать – другого способа нет!