Садик. О названиях, знаках зодиака, культурах и климатических свойствах двенадцати месяцев. Лапидарий - Валафрид Страбон Страница 30

59). Главы 60-61-я трактуют о ядах и

противоядиях, глава 62-я - о лечении вновь открывшихся ран, глава 63-я - о лечении бородавок и последняя, 64-я глава - о лечении геморроя.

Суеверия века наложили известный отпечаток на поэму Квинта Серена: в ней мы находим ряд магических средств и среди них ставшую знаменитой “абракадабру”[449]. Между тем не это определяет лицо поэмы и ее общую значимость. Суеверия были бедствием века и в какой-то мере не могли не оставить в ней следа. Однако поэт, даже приводя какое-либо магическое средство, не скрывает общего отрицательного к ним отношения:

Но о других умолчу многочисленных я небылицах:Ведь лихорадку изгнать песнопения всякие могут,Как суеверье пустое и бабки дрожащие верят.(гл. 50, ст. 929-931)

“Медицинская книга” интересна прежде всего тем, что основной упор в обширном лекарственном арсенале делает на многочисленные средства растительного (в поэме названы более 120 растений) и животного происхождения, среди которых многие были приняты и в народной медицине, включает в число лекарств и средства неорганической природы: беотийскую соль, известь, соду, ярь-медянку и др.

Среди средств растительного происхождения чаще других рекомендованы: перец, чеснок, плющ, рута и укроп.

Свыше 40 раз в поэме фигурируют различные сорта и типы вин, и свыше 30 раз - уксус. Во многих случаях применяются внутренности и помет различных животных - средства, получившие наибольшее распространение в медицине средних веков.

Цель дидактической поэмы хорошо сформулирована самим автором:

Что мне сказать о Филоновой мази со сложным составом?Об антидотах? Но пусть привлекают они богатеев!Мы же для бедных должны целебные дать предписанья.(гл. 21, ст. 392-394)

Поэма - своего рода реакция на пристрастие врачебных школ к дорогим комбинированным лекарствам, насчитывавшим нередко многие десятки компонентов, но не всегда эффективным. Простые же средства, о которых поэт говорит многократно, и доступны, и неплохо помогают больному.

Так же, как и в отношении Цельса, в известной мере праздным является вопрос - был или не был врачом Серен Самоник. Несомненно, это был широко образованный человек, знаток медицины и литературы, одаренный поэт. Возможно, что в молодые годы он слушал лекции кого-либо из учителей медицины, но относить его к какой-либо определенной врачебной школе - напрасный труд. Все же некоторые строки его поэмы (гл. 22, ст. 401 и 25, ст. 486) говорят о практическом применении его медицинских познаний.

Отдельные главы поэмы имеют для нас ценность исторических свидетельств. Таковы гл. 5-я, повествующая о болезни диктатора Суллы, и гл. 60-я, где говорится о противоядии Понтийского царя Митридата VI Евпатора.

VI

Многочисленные параллели с Плинием (полным и сокращенным), а также с Корнелием Цельсом, говорят о широте естественнонаучных и медицинских познаний Квинта Серена. Но он получил и превосходное риторическое образование. Гексаметры “Медицинской книги” построены безупречно. Язык поэмы, хотя и содержит элементы, присущие поздней латыни, близок к известным классическим образцам.

Многочисленные реминисценции из римских поэтов, начиная с творца латинского гексаметра Энния (239-169 до н.э.) и кончая Немезианом (П-Ш вв.), содержатся в тексте поэмы. Всего их более 50.

Первое место среди них принадлежит Вергилию, затем идут Лукреций, Гораций, Овидий. Именно они оказали наибольшее влияние на словарь поэта и на построение стиха его поэмы.

Из древних (даже для времени Серена) поэтов он прямо упоминает Энния (гл. 36, ст. 706), Плавта (гл. 22, ст. 425). Из писателей-прозаиков упомянуты: Тит Ливий (гл. 38, ст. 721) и Теренций Варрон (гл. 45, ст. 844).

Языковые особенности поэмы явились объектом исследования уже с конца XVIII в. И хотя еще Акерманн заметил во Введении к своему изданию поэмы Серена (Лейпциг, 1786. С. 21-22), что в поэме встречаются многие “варварские слова, недостойные латинского мужа”, уместно вспомнить и слова писателя IV в. н.э. Иеронима[450]: “Latinitas et regionibus cotidie mutetur et tempore” (“И сама латынь должна постоянно меняться и по отдельным областям и с течением времени”).

Необходимо иметь в виду и так называемый “билингвизм” - “двуязычие” - владение латинским языком у греков и греческим у римлян, особенно распространившееся со II в. н.э.[451]

Последнее обстоятельство помогает объяснить употребление Сереном ряда греческих названий вместо обычных латинских. Правда, такие случаи немногочисленны, да и для выработки научной терминологии, в том числе и медицинской, до Серена много сделали Лукреций и Цельс[452]. Следует считаться и с поэтической формой оригинала, в котором то или иное словоупотребление может быть объяснено соображениями стихотворного размера.

VII

Влияние поэмы Серена Самоника на медицинские сочинения последующих столетий было, без сомнения, значительным. Глава “О лечении паралича”, принадлежащая неизвестному нам автору, более позднему по времени, чем Серен, написана в подражание главам его поэмы.

Поэма Серена наряду с “Медициной Плиния” явилась, видимо, одним из основных источников для книги “О лекарствах”, написанной около 410 г. Марцеллом Эмпириком, а также маленькой поэмы (в 78 гексаметров), приписываемой этому же автору.

Влияние Серена Самоника безусловно сказалось и на поэме Бенедикта Криспа из Милана, написанной до 681 г. и содержащей сжатое изложение терапии (241 гексаметр).

В эпоху Карла Великого (768-814 гг.) начинается новый этап изучения античного наследия, связанный с именем Алкуина и придворной Академии Карла. Особенно поощряются занятия медициной. Вот как описывает Алкуин (735- 804 гг.) занятия медициной при дворе императора:

Тут появляются снова врачи, гиппократова стая,Вены вскрывает один, этот разные травы мешает,Этот готовит питье, а другой подставляет сосуды.(Пер. Ю.Ф. Шульца)

Известно, что различные науки, в том числе и медицину, преподавали во многих “кафедральных школах” (в Париже, Падерборне, Рейхенау, Вюрцбурге, Лионе, Павии и других крупных центрах и аббатствах).

Отметим в связи с этим, что только Париж дал нам 4 рукописи, включающие поэму Серена и относящиеся к IX-X вв. Поэма в это время не только переписывается, но и комментируется.

В Цюрихском кодексе XI в. поэме предпослано следующее поэтическое вступление переписчика Якова, который “по велению Карла” переписал текст поэмы вместе с другими естественнонаучными сочинениями: поэмой Одо из Мена (Мацер Флоридус) “О свойствах трав”, дидактической поэмой Оппиана “О рыбной ловле” и поэмой Немезиана “О псовой охоте”.

Если различные травы, цветов красоту и побегов,Кудри зеленых кустов, старательно вырванных с корнем.Соки, что медленно льются корою деревьев зеленой,Как и целебные силы, названия их пожелаешьТы справедливо познать, сохранив для ума благосклонно, -Книгу эту прочти, поразмысли умом изощренным, -Так, просветившись, сумеешь вещей постигнуть причины.Все, что землей рождено или гладью морской, ты познаешь,Все, что лелеет песок и гравий великого Нила, -Чешуеносные стаи в хрустальных плывущих струях,Все, что летит в небеса, что ползет по земле, пресмыкаясь,И скрежеща поглощает в прыжке стремительном воздух,Гроздья душистых плодов, привезенных с востока, бальзамы,Щедро струящие нам аромат неподдельного нарда;Мало того, ты сумеешь питьем для больных благодатнымС помощью мира владыки доставить леченье благое.Славный Христа правотой,