География - Страбон Страница 38

расстоянии между двумя пунктами, для пункта более западного будет одинаковым с меридианом, который на столько удален от него на запад, на сколько Карфаген западнее Сицилийского пролива, однако на расстоянии в 4000 стадий ошибка совершенно очевидна. И когда Эратосфен помещает Рим (который расположен несколько западнее Сицилийского пролива, как и Карфаген) на одном меридиане с Карфагеном, то он обнаруживает крайнее незнание как этих местностей, так и областей к западу вплоть до Геракловых Столпов.

41. Итак, Гиппарху, хотя он не писал сочинения по географии, а только критиковал высказывания Эратосфена в его «Географии», было бы уместно в дальнейшем более подробно критиковать ошибки Эратосфена. Что до меня, то мне следовало бы подвергнуть соответственно подробному обсуждению как правильные утверждения Эратосфена, так и его ошибки: я не только исправил его ошибки, но и защитил от нападок Гиппарха; я также критиковал высказывания самого Гиппарха в тех случаях, когда он утверждает что-либо по своей склонности к спорам[235]. Поскольку уже из этих примеров видны полное заблуждение Эратосфена и справедливость упреков Гиппарха, то, полагаю, будет достаточно исправить утверждения Эратосфена путем простого установления фактов в моей «Географии». В самом деле, там, где ошибки следуют одна за другой и лежат на поверхности, так что их легко обнаружить, лучше вовсе не упоминать о них или только изредка и в общих чертах; это я и попытаюсь сделать в моем подробном изложении. Теперь следует отметить, что Тимосфен, Эратосфен и их предшественники совершенно не знали Иберии и Кельтики, Германия и Бреттания в тысячу раз больше были им неизвестны, а также страны гетов и бастарнов; они в значительной степени обнаруживают незнание Италии, Адриатического моря, Понта и стран, лежащих за ним к северу; хотя, пожалуй, такие утверждения вызваны нашей склонностью к порицанию. Хотя Эратосфен утверждает, что в тех случаях, когда дело идет о весьма отдаленных странах, он будет приводить только расстояния, переданные по традиции, однако он не настаивает на их достоверности и добавляет, что только передает традиционные данные (хотя иногда присоединяет слова «по более или менее прямой линии»), поэтому не следует применять строгий геометрический масштаб к расстояниям, не согласованным друг с другом. Это как раз и пытается делать Гиппарх не только в вышеупомянутых случаях, но и там, где разбирает расстояние от области около Гиркании до Бактрии и до областей племен, живущих за ними, кроме того, расстояния от Колхиды до Гирканского моря. Правда, когда дело идет об описании отдаленных областей, его не приходится строго судить, как это мы делаем при описании материкового побережья и других хорошо знакомых областей; более того, если дело касается близких областей, то не следует применять геометрического масштаба, как я уже сказал, а лучше обращаться к географическому. Таким образом, в конце своей II книги, написанной в опровержение «Географии» Эратосфена, Гиппарх критикует некоторые положения относительно Эфиопии и говорит, что в III книге большая часть его исследований будет носить математический характер, но «до некоторой степени» также и географический. Тем не менее, мне кажется, он не придал своей теории географического характера даже «до некоторой степени», но сделал ее всецело математической, хотя сам Эратосфен дает Гиппарху прекрасный повод для этого. Ведь Эратосфен зачастую переходит к слишком научным для этого предмета рассуждениям, не дает строго точных положений, а только положения неопределенного характера, так как он является, так сказать, математиком среди географов и географом среди математиков; поэтому он дает своим противникам в обеих областях поводы для возражений; и эти поводы, предоставляемые Эратосфеном и Тимосфеном Гиппарху в III книге, столь справедливы, что мне незачем даже прибавлять свои замечания к замечаниям Гиппарха, а достаточно удовольствоваться сказанным Гиппархом.

II

1. Посмотрим теперь, что говорит Посидоний в своем труде «Об Океане»[236]. Ведь он, кажется, имеет дело главным образом с географией, трактуя предмет отчасти с точки зрения географии в собственном смысле, отчасти же с более строго математической точки зрения. Поэтому будет уместно разобрать несколько утверждений Посидония: одни — сейчас, другие — при детальном обсуждении, когда представится случай, соблюдая всегда при этом некоторого рода меру[237]. Так, одной из особых черт, присущих географии, является и особенное свойство выставлять гипотезу о шаровидности земли как целого[238] (как это мы делаем в отношении вселенной) и принимать все следствия, вытекающие из этой гипотезы; одно из них — это учение о 5 поясах земли.

Рис. 1. Зоны.

Из книги: Дж. Томсон. История древней географии. М., 1953, стр. 175.

2. Основателем деления земли на 5 поясов[239], по словам Посидония, был Парменид; однако последний считает ширину жаркого пояса почти двойной против ее действительной ширины[240], так как она выходит за оба тропика, простираясь в пределы умеренных поясов; напротив, Аристотель[241] называет «жарким» поясом область между тропиками, «умеренным» — область между тропиками и «полярными кругами». Посидоний же справедливо критикует обе теории. Так как, по его словам, под «жарким»[242] поясом имеется в виду только область, необитаемая вследствие жары, а больше половины пояса между тропиками необитаема, как это можно заключить на основании поселений эфиопов к югу от Египта, если верно, во-первых, что каждая часть жаркого пояса, образуемого экватором, является половиной всей ширины этого пояса; во-вторых, что часть этой половины от Сиены (которая является пунктом на пограничной линии летнего тропика[243]) до Мерое простирается на 5000 стадий в ширину, а часть от Мерое до параллели Страны корицы (где начинается жаркий пояс) простирается на 3000 стадий в ширину. Таким образом, все пространство, занимаемое этими двумя частями, измеримо, так как его можно пересечь по морю и по суше. Остальная же часть пространства до экватора, согласно расчетам Эратосфена при измерении земли[244], оказывается равной 8800 стадиям. Каково отношение 16 800 стадий[245] к этим 8800 стадиям, таково и отношение расстояния между двумя тропиками к ширине жаркого пояса[246]. И если из новых измерений земли принять то, которое приписывает окружности земли самые малые размеры — измерение Посидония, считающего окружность земли около 180 000 стадий, то это измерение, говорю я, делает ширину жаркого пояса равной приблизительно половине расстояния между тропиками или несколько больше половины, но никоим образом не равной или одинаковой с ним. Как же можно определить, спрашивает Посидоний, границы умеренных поясов, которые неизменны, с помощью «полярных кругов», которые не всем видимы и не всюду одни и те же? Тот факт, что